Лондон в огне - Эндрю Тэйлор
Но крысам про этот переулок прекрасно известно. Они бегут из горящего города сотнями и тысячами. Кэт чувствовала, как они шныряют у нее под ногами, и слышала их визг.
Переулок замощен неровными плитами. Сейчас все они были в золе, обрывках бумаги и обугленных кусках дерева и ткани, хрустевших под подошвами туфель Кэт, будто черный гравий.
В конце переулка в стене был проделан стрельчатый каменный проем, внутри которого скрывалась дубовая дверь, обитая гвоздями. Кэт видела ее при дневном свете: дерево почернело от времени и твердостью могло сравниться с каменной стеной.
Где-то прогремели три взрыва. Значит, опять взрывают здания на пути огня.
Из-за двери донесся слабый скрежет, после этого стало тихо, а потом — снова скрежет. Слава богу, замка нет. Только два металлических засова, каждый толщиной с мужскую руку.
Дверь открывалась внутрь. Сначала возникла тонкая полоска света, потом она стала расти. Кэт проскользнула в образовавшийся проем. Она тут же обернулась, закрыла дверь и заперла ее на щеколду.
— Госпожа… — Шепот прозвучал тихо, едва различимо.
— Задвигай засовы, Джем. — Глаза Кэт еще не привыкли к темноте. — Быстро.
Он поставил на пол закрытый фонарь, и огонек за его решеткой дрогнул. На стене заплясали изломанные тени. В воздухе стояло зловоние: содержимое выгребной ямы под домом с другой стороны переулка просочилось сквозь фундамент.
Джем поспешил к двери. Раздался скрежет металла по камню. Он смазал засовы жиром, чтобы они скользили как можно легче и тише. Кэт следила за Джемом, сжимая вокруг шеи края серого плаща.
Заперев дверь на оба засова, Джем повернулся к ней. Кэт слышала его дыхание: сегодня он хрипит больше обычного — наверное, из-за дыма. Иногда Джем дышал так тяжело, что казалось, он вот-вот задохнется. «Хорошо бы, — сказал зимой кузен Эдвард. — Мне уже осточертел этот предсмертный хрип».
— Госпожа, что случилось?
Вместо ответа Кэт задала Джему вопрос:
— Где они?
— Госпожа отошла ко сну. Господин в кабинете. Мастер Эдвард еще не вернулся. Собак выпустили.
Если собаки ходят по дому, значит слуги тоже легли спать — все, кроме сторожа и привратника.
Джем нагнулся за фонарем и поднял его, а тени слились в одну и взлетели к сводчатому потолку, скользя по каменным нервюрам[1] и замковым камням[2].
Оказавшись в безопасности — во всяком случае, настолько, насколько это сейчас было возможно, — Кэт заметила, что тоже дышит прерывисто, к тому же она взмокла от пота. Жара проникла даже сюда.
Пламя свечи дрогнуло. Джем еле слышно прошептал:
— Вы нашли его, госпожа?
Ей на глаза навернулись слезы. Кэт закусила нижнюю губу так сильно, что выступила кровь.
— Нет. Собору Святого Павла конец. У меня на глазах часть портика отвалилась и рассыпалась в прах.
— Если господин Ловетт был там, он наверняка спасся.
— Мы должны за него молиться.
Слова Кэт звучали благочестиво, но она испытывала противоречивые чувства. Возможно ли одновременно любить отца и бояться его? Кэт обязана быть ему преданной, таков ее долг. Но разве отец ей ничего не должен? Кэт задалась вопросом, почему Джем тревожится за человека, однажды избившего его так жестоко, что он остался хромым?
— Учтите, я не уверен, что утром видел именно его. — Джем поднес фонарь ближе к Кэт. — Ваша одежда, госпожа… Что случилось?
— Не важно. Я пойду наверх, посвети мне.
Дом был построен в основном из камня и кирпича, — как сказал за обедом господин Олдерли, в нынешние времена это Божье благословение, однако он напомнил домочадцам, что Господь благоволит тем, кто сам заботится о своем будущем, — к тому же дом находился возле Хаттон-Гарден, на безопасном расстоянии от стен Сити. В былые времена здесь обитали монахи, но с тех пор здание много раз перестраивали. В старом доме легко было заблудиться: лестницы вели в комнаты, которые давно исчезли, или в огромные подвалы с высокими сводами, наполовину заполненные щебнем.
Джем шел впереди, высоко держа фонарь. Они поднялись по лестнице и прошли еще через одну дверь.
Когти застучали по камню. В коридоре их встретили мастифы. Один за другим они тыкались мокрыми носами в руку Кэт. Прижимаясь к хозяйке, они обнюхивали и облизывали ее протянутую руку, прося ласки. Днем собаки бродили в огороженной части двора, а ночью охраняли дом, двор и сад.
— Гром, — шепнула Кэт в темноту. — Лев, Жадина, Голозадый.
Псы тихонько заскулили от удовольствия. Кэт сделала глубокий вдох. Теперь, когда худшее осталось позади, ее начала бить дрожь. Вряд ли ее поймают сейчас. Ночной сторож почти все время проводит в другой части дома, подальше от кухни и поближе к кабинету и подвалу, который господин Олдерли переделал в кладовую для хранения ценностей. Собаки дадут знать Кэт и Джему, если сторож окажется неподалеку, к тому же свет фонаря и звук шагов предупредят их заранее, когда он будет еще на подходе. Ну а что касается лакея, то он спит в коридоре, и его тюфяк расстелен у порога парадной двери. Лакей не сдвинется с места, пока не вернется Эдвард.
Коридор вел в кухонное крыло. Они прошли по узкому пространству мимо маленьких, закрытых ставнями окон, спустились на несколько ступеней и повернули направо. Показалась встроенная в толстую стену винтовая лестница, свет на которую проникал только из незастекленных проемов. В них виднелось зловещее сияние над пылающим городом. В отличие от нижней части дома, на лестнице отчетливо ощущалось зловоние Пожара. Подъем стоил Джему большого труда, потому что он не только хромал, но и задыхался.
Спальня Кэт располагалась в маленькой комнатке, выходившей на север, на холмы Хайгейта. Тяжелые шторы на окне были задернуты, скрывая огненное зарево, которое было видно даже с этой стороны дома.
Джем зажег свечу от пламени фонаря.
— Зачем отец вернулся? — задала вопрос Кэт.
— Со мной он своими планами не делится, госпожа.
— Если их отыщут, его убьют. Он ведь должен это понимать.
Джем согласно кивнул. У Кэт возникло подозрение, что он знает больше, чем говорит.
— Спасибо, — произнесла она. — Спокойной ночи.
Но Джем не спешил уходить. В темноте трудно было понять, что означает выражение его лица.
— На кухне говорят, что завтра у нас будет обедать сэр Дензил.
Кэт прикусила губу. Только этого не хватало!
— Ты уверен, что он придет?
— Да, если только Пожар ему не помешает.
— Уходи, — велела Кэт. — Оставь меня.
Он повернулся и поковылял
