Лора Роулэнд - Интимный дневник гейши
— Привет!
Девочка захихикала и повернулась к матери.
— Мама, я вижу мальчика. Хороший мальчик. Смешной мальчик, — проговорила она нежным высоким голосом. В уголках изящных улыбающихся губ запузырилась слюна. Кикуко вела себя словно неразумное дитя, и Рэйко с ужасом поняла, что у канцлера Янагисавы слабоумный ребенок. Повисло неловкое молчание, пока она подыскивала тему для разговора.
— У вас очень красивая дочь…
— Премного благодарна за комплимент. — Госпожа Янагисава вздохнула, глядя на Кикуко и Масахиро, которые весело носились по комнате. — Но, увы, боюсь, что Кикуко никогда не повзрослеет.
Рэйко почувствовала острую жалость к этой женщине и легкую вину за собственное счастье иметь нормальною ребенка.
— Масахиро так рад, что у него появилась подружка.
— Да… — Госпожа Янагисава следила взглядом за Кикуко. — Я тоже рада, что она у меня есть. — Горячая материнская любовь вернула ее тихому голосу силу. — Кикуко добрая, любящая, послушная девочка… несмотря ни на что.
«Несмотря на то что ее отец канцлер Янагисава?».
Канцлер узурпировал полномочия сёгуна; клевещет на своих соперников, преследует и убивает их. Госпожа Янагисава знает об этом? Не считает ли она, что именно его пороки стали причиной ущербности ее дочери?
Вежливость запрещала Рэйко задавать такие личные вопросы.
— Кикуко-тян — копия своего отца, сказала она, надеясь, что упоминание о нем вызовет собеседницу на откровенность.
— Своего отца… Да.
Лицо госпожи Янагисава осталось непроницаемым, голос ровным. Рэйко полагала, что брак между канцлером и женой был заключен из общественных, политических или экономических соображений, как большинство браков, и все же ей было интересно, любит ли она своего мужа. Несмотря на недостатки канцлера, многие женщины находили его привлекательным, хотя все знали, что он предпочитает мужчин и достиг верхних чиновников власти, потому что долгое время оставался любовником сёгуна. Госпоже Янагисава наверняка известно с его связи с начальником полиции Хосиной, который жил в их доме. Однако между ними должны быть интимные отношения, поскольку женитьба принесла им ребенка. Личная жизнь этой пары вызывала у Рэйко большое любопытство.
Масахиро схватил палочку для еды и размахивал ею как мечом, прыгая на своих коротеньких ножках, а Кикуко смеялась и хлопала в ладоши.
— Ваш сын — копия своего отца, — заметила госпожа Янагисава, и Рэйко поняла, что ей тоже интересна ее жизнь. — Надеюсь, сёсакан-сама пребывает в добром здравии?
— Да, спасибо, — ответила Рэйко. Насколько госпожа Янагисава наслышана о взаимоотношениях своего мужа и Сано? Это еще один непростой предмет для обсуждения. Кикуко и Масахиро начали бороться, катаясь по полу и смеясь. — Посмотрите — они подружились, — постаралась Рэйко заполнить неловкую паузу.
— Надеюсь, и мы тоже сможем, — тихо проговорила госпожа Янагисава и взглянула на Рэйко с опасливой мольбой. — Несмотря ни на что.
Рэйко поняла, что женщина знает об отношениях между Сано и ее мужем, и вдруг ее озарило: госпоже Янагисава явно не хватает обаяния, чтобы завести друзей, и она, должно быть, очень одинока, если готова общаться с женой человека, давно конфликтующего с канцлером. И Рэйко тут же потянулась душой к ней и Кикуко:
— Я тоже надеюсь на это.
Робкая улыбка и румянец несколько оживили плоское лицо госпожи Янагисава.
— Можно как-нибудь зайти к вам в гости?
— Это честь для меня. И Масахиро будет рад повидаться с Кикуко, — сказала Рэйко. И хотя она мечтала удовлетворить свое любопытство, недобрые предчувствия поубавили ее энтузиазм.
Госпожа Янагисава наклонила голову, отпуская Рэйко, и та вежливо удалилась. Когда все были представлены, музыканты снова заиграли, и пирушка продолжилась, но присутствие госпожи Янагисава изменило обстановку. Женщины судачили о пустяках и больше не обсуждали убийство, потому что опасались могущественного канцлера и не хотели навлечь беду неосторожным высказыванием, которое его жена могла ему передать. Госпожа Янагисава сохраняла свою суровость, говорила, только когда к ней обращались, и не проявляла ни к кому интереса. Она была одинока среди толпы.
— Зачем она пришла, если не считает нас себе ровней? — шепнула Мидори Рэйко.
— Думаю, хочет побыть в компании, но стесняется участвовать в пирушке, — ответила та.
В этот момент госпожа Янагисава стала собираться и подозвала Кикуко. Как только они ушли, женщины тут же принялись их обсуждать. Лишившись приятельницы, Масахиро надул губы и уселся к Рэйко на колени.
— Госпожа Янагисава большая зануда, — заметила Мидори. — Вам действительно хочется еще раз с ней встретиться?
— Возможно, лучше этого не делать, — ответила Рэйко.
— Почему? — спросила Мидори.
Рэйко заколебалась: стоит ли обсуждать здесь деликатные вопросы, — но остальные женщины громко разговаривали и не обращали на них с Мидори никакого внимания.
— Хотя между нашими мужьями сейчас мир, я не верю никому из окружения канцлера, — сказала Рэйко. — К тому же мой муж может осудить приятельские отношения с госпожой Янагисава.
Дело «Черного Лотоса» показало ей, что бездумная привязанность может разрушить семью.
— Надеюсь, семья Хираты-сан одобрит меня, а моя — его, — произнесла Мидори, озабоченная собственными проблемами. — Но как вам может повредить эта дружба?
— Если мой муж и канцлер опять начнут воевать друг с другом, госпожа Янагисава может оказаться шпионкой, которая попытается подобраться ко мне поближе, чтобы вместе с ним интриговать против Сано.
— Быть может, наши с Хиратой-сан семьи подружатся завтра во время миаи, — предположила Мидори и вновь обратилась к Рэйко: — Мне кажется, что госпожа Янагисава не настолько коварна, чтобы навредить вам.
Рэйко тоже так показалось. Но секта научила ее не верить тому, что видели собственные глаза, слышали уши и подсказывало чутье. Теперь ей повсюду мерещились угрозы и скрытое зло. Но разве можно стать хорошим детективом, если утрачена способность разделять вымысел и реальность?
Комната вдруг показалась слишком маленькой и переполненной шумящими женщинами. Неужели этот скучный, игрушечный женский мир теперь навсегда станет ее жизнью? Рэйко так испугалась, что непроизвольно крепко прижала к себе Масахиро, и тот возмущенно запротестовал. Жажда приключений томила ее даже теперь, когда она заглянула в лицо смерти в храме Черного Лотоса. Но лучше бороться с угрозой смерти в тысяче обличий, чем смириться с нынешним бессмысленным, иссушающим душу существованием.
— Я должна спросить у мужа, могу ли снова с ним работать, — решила она.
— Я буду, рада за вас, если он скажет «да», потому что знаю, как вы этого хотите. — Вздохнув, Мидори посмотрела на свои обкусанные ногти. — А вы порадуетесь за меня, если мой миаи пройдет успешно.
Однако, даже высказав свое решение вслух, Рэйко мучилась сомнениями. Она страстно хотела сотрудничать с Сано; кроме того, ей было невыносимо оставаться в стороне, когда трудное расследование угрожает их жизням. Она может оказаться ему полезной, как бывало прежде. Ей нужно волнение, а не скука, действие, а не безделье, возрожденная страсть с Сано, а не осторожная сдержанность отношений. Но ужас перед ошибками, которые могут окончательно разрушить их брак, поселил в ее душе черную, зловещую пустоту.
— Надеюсь, что мы с Хиратой-сан скоро поженимся, — вздохнула Мидори.
И все же самурайский дух не позволил Рэйко уступить страху и без боя смириться с поражением.
— Надеюсь, что смогу принять участие в расследовании убийства наследника сёгуна, — сказал она.
4
Поиски госпожи Глицинии привели Хирату в такие уголки Ёсивары, куда попадали лишь редкие посетители. В сопровождении владельца «Великого Миуры» — тот должен был опознать Глицинию — Хирата обыскивал каждый чайный домик, каждую лавку, каждый бордель.
Он видел таю, обитающих в роскошных апартаментах, и дешевых женщин, ютившихся в жалких казармах. Видел деревянные ванны с грязной водой, полные обнаженных женщин. Маленькие девочки трудились на кухнях, а проститутки жадно рыскали в хранилищах продовольствия, поскольку им было запрещено есть в присутствии клиентов. Большая часть женщин были угрюмыми, несчастными либо смирившимися со своей участью. В одном доме они сердито ругались между собой, словно кошки, запертые в клетке; в другом какая-то девушка стонала, лежа на матрасе, пока служанка смывала кровь у нее между ног. Запах грязного человеческого тела витал в борделях, и Ёсивара окончательно утратил для Хираты свою привлекательность. Куда бы он ни шел, его пути пересекались с людьми начальника полиции Хосины, однако госпожу Глицинию отыскать не удавалось. Никто не видел, таю после того, как прошлым вечером ее процессия проследовала к агэя. Она бесследно исчезла вместе со своим дневником.
