Макс Коллинз - Синдикат
В восхищении я повернулся к Мэри Энн, желая прокомментировать эту необычайную красоту, на минуту отбросив свой цинизм. Мэри Энн, вытаращив глаза, затаила дыхание, и вовсе не от вида Выставки. Кто-то быстро приближался к нам сзади.
Едва я успел обернуться, как человек в шляпе-канотье и костюме соломенного цвета нанес мне удар. Выхватить пистолет я не успел. Я рухнул через ограждение, успев заметить, как Мэри Энн отчаянно колотит парня кулаками. Шляпа убийцы парила рядом со мной.
Я узнал его, и одна-единственная мысль пронеслась в моем парализованном страхом мозгу – опять он стал блондином, этот сукин сын!
Кошмарный удар спиной о стальную балку едва не выбил из меня дух и почти лишил сознания. Каким-то чудом мне все же удалось зацепиться за балку и прижаться к ней всем телом.
Эта конструкция соединяла платформу с башней под углом в сорок пять градусов. Слава Богу, что я не успел достать оружие – одной рукой бы не справился. Балка была толщиной примерно с мужскую ногу и вся в острых толстых колючках, впивавшихся в тело. Я находился на нижней части балкона, напоминая какое-то животное, взбирающееся по стволу. Вниз я старался не смотреть, посмотрел вверх – Мэри Энн перегнулась через перила, протянув мне руку, но она была так далеко – за десять футов, за десять лет; а блондин был уже за ней, и я, судорожно сглотнув, завопил: «Оглянись!»
Пока она отчаянно с ним дралась, я, зацепившись ногой за опору, и, Бог знает – как, достал из-под руки пушку. Парень уже скрутил ее, когда увидел дуло моего пистолета и, прежде чем я сумел в него выстрелить, исчез с глаз долой.
Мэри Энн снова протянула ко мне руки, но я прохрипел:
– Нет! Слишком далеко! – и она расплакалась. Я думал, она будет визжать, но ничего не услышал. Мне было не до того – я засовывал пушку обратно под мышку.
– Спустись в обзорную кабинку! – прокричал я ей.
Она кивнула и скрылась.
Опора, ставшая мне домом, под углом соединялась с основной конструкцией. Я падал мимо окошек обзорной кабины, но, очевидно, никто не заметил, как я повис здесь вроде Гарольда Ллойда. Опора ниже меня, параллельная этой, соединялась точно на углу над обзорной кабинкой и ее окнами. Если бы я ухитрился попасть на следующую опору, то смог бы проползти по ней и попасться на глаза людям в кабинке. Кроме того, Мэри Энн к этому времени так или иначе обратит их внимание на мое положение и, может, с чьей-нибудь помощью я пролезу в окно.
А оно было ниже всего на пять футов; не надо быть акробатом, чтобы в него попасть. Да, это было бы спасение!
На Выставку внизу я старался не смотреть. Старался не думать и про бездну в шесть сотен футов подо мной, сосредоточив все свои силы и мысли на опорной балке. Резко похолодало. Во рту пересохло, глаза стали слезиться. Я опустил ноги и повис на одних руках; мои ноги коснулись нижней опоры.
Освободив одну руку, я попытался встать на нижнюю балку и сохранить равновесие, но никак не мог уговорить себя оторваться от верхней опоры. Неожиданно меня охватило пассивное спокойствие, которое я не могу объяснить и по сей день. Я оставил верхнюю балку и встал, сохраняя равновесие, потом обхватил нижнюю и, лежа на животе, медленно пополз.
В угловом окне виднелось лицо Мэри Энн с широко распахнутыми глазами, рот был раскрыт в безмолвном крике; я улыбнулся ей, как на шоу, пытаясь скрыть свой животный страх. Потом она кому-то показала на меня и знакомый уже охранник выбил стекло тыльной стороной своей пушки.
Я медленно продвигался по балке – полз, как дитя навстречу им. Вот и окна прямо передо мной, и охранник (какой-то посетитель, похоже, мальчик из колледжа, держал его сзади) протянул мне руку; я уцепился за нее, повиснув в какой-то момент над бездной, прежде чем он втянул меня.
Мэри Энн крепко обняла меня: она плакала, но истерики не было. Ее переполняло счастье.
Но у меня не было на это времени.
– Возвращайся к себе домой, – приказал я, отодвинув ее. – И жди меня.
– Что...
– Сделай, как я сказал, малышка. Возвращайся до мой.
Я поблагодарил парнишку из колледжа, который помогал меня втянуть, потом повернулся к охраннику:
– Прошу тебя, не очень об этом распространяйся. Он глянул мельком на восьмерых или десятерых стоящих с разинутыми ртами людей, уже все обсудивших и пришедших к выводу, что все это было запланированное шоу:
– Не знаю, удастся ли мне...
– Если справишься, получишь пятьдесят долларов. И я оплачу ремонт.
Усмехнувшись, он пожал плечами:
– Сделаю, что смогу, мистер Геллер.
Потом я прошел к лифтам и поймал взгляд Мэри Энн; на лице у нее было написано раздражение. Спуск длился всего одну минуту, и я не сразу сообразил, что я-то там висел не одну или две минуты, так что мой блондинистый приятель, убивший Джейка Лингла и помогавший убить Сермэка, опережает меня, хоть и не на много.
В вестибюле при входе на «Скай-Райд» кассир подтвердил, что видел блондина в костюме соломенного цвета, быстро уходившего в направлении озера. Сегодня ночью на Выставке не было большой толпы, но все-таки людей было немало, а света фонарей было достаточно для создания удивительного мира в пастельных тонах, но не для четкой видимости.
Так что я остановился, ища взглядом быстро двигающуюся фигуру, но не увидел ни одной. Тогда я сам зашевелился в направлении моста на Шестнадцатой улице и притормозил около первого же охранника по службе безопасности, мимо которого проходил. Он меня узнал, заулыбался, а я спросил у него, не видел ли он того парня.
Он видел и показал через мост, в направлении «Зала Науки», чье квадратное здание светилось в ночи оранжевым, зеленым и синим. По реке скользили гондолы, каноэ, шлюпки – сцена, полная умиротворения и покоя, а в мозгу у меня творилось черт знает что.
Выход с Восемнадцатой улицы. Это самый близкий выход и ближайшая дорога к парковочной стоянке.
Я побежал. Несся, как пьяница уносится из чертовой преисподней, сбил несколько человек и едва не был задержан охранниками, но, узнав меня, они подумали, что я преследую какого-то воришку, а один из них даже кинулся за мной следом и завопил:
– Геллер, помощь нужна?
Я махнул головой, отказываясь, и парень отстал.
И вот Выставка уже позади, а передо мной припаркованы все машины Чикаго – ряд за рядом, машина за машиной.
Парковка была частная, всего несколько выездов и въездов. Может быть, очень может быть, я его и поймаю.
Я показал удостоверение Выставки двум служащим при входе. Они были одеты как обычно, на поясах висели кошельки для размена монет. Они сказали – ну да, видели, пробегал блондинистый парень – и показали налево. Я никого не увидел. Оглядывая обе стороны, пробежал мимо первого ряда машин. Когда отошел от тех служащих подальше, достал браунинг.
Заработала машина, я заметался и увидел, как она выезжает. Пожилая пара.
Я напряженно таращился по сторонам: площадка для парковки не освещалась, но сияние от Выставки света давало достаточно. Я дошел уже до конца первого ряда когда увидел машину, выезжавшую из следующего, – маленький черный двухместный «бьюик» с брезентовым верхом. Это был автомобиль, из окна которого прошлой ночью застрелили Куни. Проскочив между машинами, я увидел его. За рулем.
Блондина.
Я отступил в сторону и направил на него пушку, но он, не останавливаясь, пальнув в меня из пистолета с глушителем. Руку обожгло огнем, и я рефлексивно выстрелил.
Резко нажав на тормоза, он выскочил из машины, направив на меня волыну. Глушитель придавал ей совершенно модернистский вид – сувенир с выставки, да и только.
Притворившись, что он в меня попал, я упал на спину и, схватившись за грудь, застонал. Он стоял надо мной, победно улыбаясь и поигрывая пушкой, когда я прицельно въехал ему каблуком прямо в пах.
Выронив пистолет, он сложился пополам и как-то сухо и болезненно захрипел, я добавил правой в челюсть и свалил его. Блондин оказался ловок: уже упав, он ухитрился подхватить свою волыну. Я едва успел вцепиться ему в запястья. Через несколько секунд отчаянной борьбы послышался слабый, как негромкий щелчок, выстрел. Призрачно побелевшее лицо его обмякло на глазах, и я едва успел ему сказать:
– На этот раз я тебя поимел, говнюк.
Поднявшись с пушкой в руке, я огляделся. Издалека приглушенно клокотала Выставка; ночь была такой же тихой и пустой, как разум мертвеца. Ветер – и тот затих. Никто ничего не видел. Никто ничего не слышал – когда орудием убийства служит бесшумная машинка блондина.
Его автомобиль с включенным мотором стоял рядом, в нескольких шагах. Я взгромоздил его на боковое сиденье. Усадил попрямее, хотя подбородок его упал на грудь, а живот был окровавленный и какой-то размякший. Захлопнув дверцу, я занял место водителя.
* * *Служащие, увидев мое удостоверение, улыбаясь, покивали.
Вспомнив, кому принадлежит концессия на парковку, я тоже про себя улыбнулся. Остановившись на Мичиган-авеню около круглосуточно работающей аптеки, купил себе бинтов и воспользовался телефонным справочником. Адрес Ронги в списке был – всего десять-пятнадцать минут езды отсюда. Хорошо.
