Лора Роулэнд - Путь предателя
— Стойте! Не ходите туда!
Крик у двери отвлек внимание Сано. Голова Исино дернулась. Они оба увидели, как в комнату входит старший чиновник Охира. За ним показались судьи Сэгава и Дазай, они пыхтели и находились в крайнем возбуждении.
— Он убежал от нас, — проскулил Сэгава.
Сано, опасавшийся, что Охира пришел помочь контрабандистам, был сбит с толку, однако почувствовал облегчение, когда старший чиновник опустился на колени у входа. Между тем его появление отрезвило Исино. Он вскочил на ноги и ткнул пистолетом в лицо Сано.
— Убирайтесь!
Сано отпрянул назад; сердце его колотилось у самого горла.
— Исино, — начал он.
Глаза Исино выразили нежелание повиноваться.
— Вы думаете, что можете провести меня? Но я слишком хитер. Вы не схватите меня, потому что я собираюсь убить вас! — Его дрожащий палец лег на спусковой крючок.
В тот момент, когда Сано смотрел в лицо смерти, его охватило жуткое предчувствие, словно дурной запах забрался в ноздри, отвлекая его внимание от Исино. Он взглянул в сторону двери и увидел, как старший чиновник Охира вынул свой короткий меч. Перед ним бессмысленно топтались судьи Сэгава и Дазай. Бой продолжался с неослабевающей яростью.
— Охира! — крикнул Сано. — Нет!
С нечеловеческим воем старший чиновник Охира глубоко вонзил меч себе в живот. Самурайский дух в Сано восхищался решением Охиры, которое предотвратило позор публичной казни и восстановило честь чиновника. Но сознание Сано восставало против того, что он стал причиной еще одной смерти. Он все же надеялся найти способ спасти этого самурая. Однако сейчас Сано не мог отдаться чувству вины; раскаяние подождет. Исино наблюдал за предсмертной агонией Охиры. Сано бросился вперед. Одной рукой он схватил переводчика за запястье, другой вцепился в ствол пистолета.
— Пустите! Пустите! — закричал Исино.
Когда они боролись за обладание оружием, оно перемещалось в их руках из стороны в сторону, описывая в воздухе дуги. Костлявый Исино оказался сильнее, чем ожидал Сано, — он превратился в сгусток жилистой плоти и маниакальной решимости. Исино брыкался и старался достать Сано своими обутыми в деревянные сандалии ногами. Боль сковывала Сано. Визжа, как впавший в неистовство ребенок, переводчик боднул Сано головой в грудь. Сано попятился, силясь удержать пистолет. Исино плюнул ему в лицо. Горячая слюна ослепила Сано. Они кружились в странном танце. Сано огромным усилием направил пистолет в потолок. Если бы ему удалось выпустить пулю, никого не задев…
Но пальцы Исино закрывали доступ к спусковому крючку. Когда Сано попытался разжать его пальцы, Исино нырнул вниз и укусил Сано за запястье. Сано непроизвольно ослабил хватку на пистолете. Переводчик дернул пистолет так, что его ствол оказался прямо перед глазами Сано.
— Я убью тебя! — сквозь покрасневшие от крови Сано зубы прошипел Исино. — Я ненавижу тебя и всех остальных. Вы все сделали из меня преступника!
Напрягаясь изо всех сил и тяжело дыша, Сано пытался отвести пистолет в сторону и вырвать его у Исино. Он толкнул переводчика на колонну, но тот не сдавался. Холодный стальной ствол царапал Сано щеку. Пистолет был для него страшнее, чем любой клинок, в каких бы умелых руках он ни находился. Паника, охватившая его тело и душу, подавляла во время борьбы все навыки. Горячие, потные руки Исино старались нащупать курок. Сано в отчаянии оторвал переводчика от столба, обхватил ногой ногу Исино и пихнул его. Исино издал удивленный крик и завалился на спину. Они оба упали на пол, причем Сано оказался наверху. Падение вызвало вспышку боли в раненом плече. Пистолет теперь был зажат между ними, вес Сано сковывал их сцепившиеся руки и придавливал Исино к полу. Сано попытался трясти пистолет, чтобы кремень выпал из зажима. Переводчик вонзил свои костлявые колени в Сано, и тот завалился на бок, спасая свое мужское естество. Они несколько раз перевернулись, почти касаясь друг друга лицами. Только ствол пистолета разделял их подбородки. Сано уже забыл о том, что хотел видеть, как с соблюдением всех правил пытают и казнят этого убийцу, изменника и врага. Чтобы выжить, он должен убить Исино.
Они с размаху врезались в колонну и остановились. Сано изо всех сил дернул за пистолет. Тело Исино приподнялось вместе с ним. Сано снова толкнул его вниз, ударив переводчика головой о каменный пол. Хватка Исино на пистолете ослабла. Сано прижал ствол к его подбородку, добрался пальцем до изогнутой скобы курка и надавил на него.
Все вокруг взорвалось грохотом. Пистолет больно ткнулся в грудь Сано. В ушах зазвенело; легкие наполнились едким пороховым дымом. Теплая, влажная кровь залила лицо, из-за чего все перед глазами приобрело красный оттенок. Сано выстрелил в себя, а не в Исино?!
Застонав, Сано сполз с переводчика. Лихорадочно ощупывая себя в поисках раны, он почувствовал головокружение и слабость. Он умирает… Потом Сано ощутил у себя на плечах чьи-то руки, услышал голос Хираты:
— Сёсакан-сама, все хорошо. Исино мертв; Нирин и стражники — тоже. С вами все в порядке. Все кончилось…
При этой новости стоны Сано сменились безудержным смехом облегчения. Он не застрелен; он будет жить. Он победил. Потом Сано взглянул на Исино, и смех застрял у него в горле.
Переводчик неподвижно лежал на спине, руки его все еще сжимали пистолет. Отверстие под левой стороной челюсти указывало место, куда вошла пуля. Кровь пропитала его одежду, забрызгала пистолет, руки, пол — и Сано. Рот Исино был изумленно открыт; глаза от удара вылезли из орбит. Пуля вышла из его черепа, разметав куски костей, студенистое, сероватое мозговое вещество и кровь.
Верховный судья Такэда стоял рядом с Сано.
— Я направлю в Эдо доклад о сегодняшних событиях, в котором заявлю, что вы и ваш вассал оправданы по всем статьям. — Остальные судьи пробормотали что-то в знак согласия. — И вы будете вознаграждены за героический поход против предателей и изменников, подрывающих власть сёгуна.
Слова прозвучали для Сано как нестройная музыка. Он медленно поднялся на ноги и посмотрел на двадцать одно мертвое тело. Что делал Сано сегодня ночью: служил правосудию или защищал собственные интересы? Он защищал Японию и режим сёгуна — и то и другое Сано теперь люто ненавидел — или личный кодекс чести? Сано не испытывал ликования. Он чувствовал на лице кровь Исино, ощущал на губах ее металлическую солоноватость. Он стремился только к правосудию или желал отомстить своим врагам? Не принес ли он Пеон, Охиру и Старого Сазана в жертву своим личным принципам и стремлению утолить свою жажду приключений, доказать свое моральное превосходство? Так некогда он принес в жертву Аои, женщину, которую не мог заставить себя не любить. Как жить дальше, не зная правды о себе?
— Ну же, сёсакан-сама! — Хирата взял его за руку. — Пойдемте отсюда.
Глава 35
Наступивший восьмой месяц принес с собой прохладные ночи и ясные, бодрящие дни. Сано шел с доктором Хюйгенсом по лугу, раскинувшемуся на солнечной вершине холма. Он порос волнующейся на ветру золотистой травой. В осеннем воздухе пахло морозом и горящими дровами. Птицы летали в прозрачном голубом небе, знаменуя своими криками надвигающийся конец лета. Островки красного, охряного и коричневого цветов проглядывали сквозь зеленые покровы леса. На варваре были черная шляпа и плащ; в руках он нес большую круглую корзину. Поблизости мучились от безделья десять стражников, обязанные сопровождать доктора при сборе лекарственных растений, который был официально разрешен дважды в год.
Наклонившись, доктор сорвал ветку дикого винограда и прошептал по-японски так тихо, чтобы не услышали стражники:
— Помогает при ожогах. — Он улыбнулся Сано и положил ветку в корзину.
Сано набрал целую пригоршню листиков мяты, которую частенько прописывают японские врачи.
— Помогает от зубной боли, — сказал он Хюйгенсу.
Радуясь безмятежному покою, они обыскали луг, надеясь найти лекарственные растения и обмениваясь медицинскими познаниями. Со времени рейда на китайский храм прошло пятнадцать дней. На следующее утро Сано съездил на Дэсиму, чтобы проинформировать оставшихся голландцев о смерти де Графа и принести извинения доктору Хюйгенсу за то, что по ошибке подозревал его в убийстве. Позднее Сано с судьей Такэдой заменили весь состав службы безопасности Дэсимы на достойных доверия людей, отобранных путем многочисленных собеседований, оценки их послужных списков и характеристик. Хоть Сано и сокрушался по поводу неизбежной утраты важных звеньев в японско-голландском информационном обмене, он догадывался, что в скором времени они снова появятся, и лучше без насилия. Выполнив свою работу и опасаясь очередных обвинений в государственной измене, Сано воздерживался от контактов с доктором Хюйгенсом — вплоть до сегодняшнего дня.
