Тайна поместья Эбберли - Кейт Латимер
– Да, собственно, ничего такого, только мои личные соображения. Ни в Дэвиде, ни в Руперте я не вижу особого сходства со старшими Вентвортами, но если бы спросили меня, я бы поставил на Дэвида. Он как-то поближе к ним. Но это не имеет значения: у нас есть уверенные показания свидетеля. И не представляю, зачем бы старушке выдумывать такую странную историю, тем более через столько лет. – Годдард покачал головой. – Спасибо, что выводите меня отсюда, мисс Бирн, вы просто-таки моя Ариадна.
– Спасибо, что не прогоняете меня сразу, а отвечаете на вопросы.
– Мы помогаем друг другу, это разумно.
– Я хочу вам кое-что рассказать. Только не здесь. Может, выйдем в парк?
– Там сейчас дождь, и у меня ещё есть несколько вопросов к обоим Вентвортам.
– Тогда мы можем вернуться в библиотеку.
Когда они вошли туда и сели друг напротив друга на широкие диваны, то Айрис никак не могла начать. И она сама не могла выстроить в голове хороший, убедительный план своего рассказа, и голоса, доносившиеся из-за дверей кабинета, мешали сосредоточиться.
– Так что вы хотели рассказать? – нетерпеливо спросил Годдард.
– Я думаю, что Фенвик ошибается, – выпалила Айрис и тут же мысленно обругала себя: слишком взволнованно и наивно это прозвучало.
Реакция Годдарда на её слова была предсказуемой:
– Вы так думаете, потому что её рассказ, фигурально выражаясь, бросает тень на Дэвида Вентворта, которому вы симпатизируете. А говоря попросту, добавляет ему мотивов убить леди Клементину. Конечно, её слова про славное имя Вентвортов и то, что всё нужно исправить, можно толковать разными способами. Но самый очевидный: она поняла, что совершила ошибку, когда назвала Дэвида своим сыном, и решила вернуть всё на свои места. Но вряд ли можно было просто так лишить его имени… Ей пришлось бы рассказать правду. Хотя, насколько я помню, даже в этом случае она бы не смогла запретить Дэвиду использовать фамилию Вентворт. Она этой фамилией не распоряжается. Хм… – Годдард открыл свою папку и достал карандаш из петельки. – Надо уточнить этот момент с юристом. Что-то я сомневаюсь, что такое вообще возможно. – Годдард закончил писать, а потом снова посмотрел на Айрис: – Так вот, Дэвид мог потерять свою чудную фамилию и, очень вероятно, ещё и все деньги, которые к ней прилагались. Если он каким-то образом узнал, что он не сын леди Клементины и она собирается лишить его всего, то у него был очень весомый мотив убить. И убить непременно до того, как она поговорит с поверенным. Оттуда и такая спешка: игрушечный нож вместо хорошего, прочного, и неудачное место убийства, где он был на виду. Ему пришлось действовать быстро.
– Нет, – сказала Айрис. – Всё не так.
– По-вашему, Фенвик лжёт? Всё выдумала?
– Она не знает всей правды.
– А вы знаете всю?
Глава 24
Женщина в чёрном
– Нет, я знаю не всю правду, – ответила Айрис, – но достаточно, чтобы понять, что на самом деле произошло. Например, я знаю, как на самом деле зовут Руперта и почему именно его усыновила леди Клементина. Знаю, из-за чего разозлилась леди Клементина. Но про это вы ведь уже и сами подумали?
– Да, я подумал, – сказал Годдард. – Мы уже выяснили… Ладно, это вы, мисс Бирн, выяснили, из-за чего леди Клементина была так зла: она получила письмо из школы Руперта и узнала, что он солгал насчёт машины. Но это не значит, что у неё не было другого повода злиться. И черновик письма, с которым вы так носитесь, ясно говорит, что ссора была по другому поводу, не из-за машины и поезда. И мисс Фенвик говорит другое: леди Клементина хотела лишить права носить фамилию приёмного ребёнка. А приёмный, как мы теперь знаем, – это Дэвид.
– Ничего мы не знаем! – заявила Айрис. – Я уже говорила вам: Фенвик может ошибаться.
– Как же вам хочется верить в его невиновность… – разочарованно протянул инспектор Годдард.
– С этими детьми всё не так просто, как говорит Фенвик! Или вы на самом деле думаете, что из ниоткуда взялся какой-то случайный сиротка и Клементина Вентворт тут же бросилась его усыновлять?
– Никто не знает, что происходило у неё в голове. Но факт остаётся фактом: она поменяла детей, и тому есть надёжный свидетель. И у Фенвик есть доказательства.
– Доказательства?
– Именно. Мисс Фенвик мне ещё кое-что рассказала. Когда началась война, прислуги не стало, и Дэвиду взяли в няньки девочку из деревни, подростка. Она что-то там натворила и облилась горячим молоком, которое только-только вскипятила, и на Дэвида попало несколько капель. Фенвик говорит, что остались рубцы: два кружочка с горошину, под волосами, немного выше правого уха. Сэр Джон возил няню с ребёнком в Стоктон к доктору, у него должны остаться записи. Можно проверить, у кого есть ожоги, и узнать, кто на самом деле Дэвид.
Айрис задумалась:
– Сколько было лет этой девушке? Няне?
– Не знаю. И какое это имеет значение?
– Я спрошу потом у мисс Фенвик. Потому что…
Айрис прервал звонкий хриплый лай из-за двери в гостиную.
Годдард резко обернулся.
– Это Наггет, – Айрис пошла к двери. – Он любит спать в кабинете, а все двери закрыты.
Когда Айрис открыла дверь, Наггет лишь на секунду задержался, чтобы ткнуться холодным носом в лодыжку Айрис, а потом деловито протрусил к двери в кабинет.
Такое происходило уже не в первый раз, и обычно Айрис просто приоткрывала Наггету дверь, но сейчас, когда там находились и горячо спорили Дэвид и Руперт, она не решалась. Айрис вопросительно посмотрела на Годдарда, но тот ничего не успел ответить, как Наггет снова громко тявкнул. Говорившие его как будто и не слышали.
Наггет тявкнул ещё раз, а Айрис постучала.
Голоса стихли.
Айрис приоткрыла дверь и сказала:
– Прошу прощения, что прерываю, но с вами хочет поговорить инспектор Годдард. Он ждёт.
Наггет проскользнул в кабинет.
– Пригласите его, – отозвался Дэвид.
– Мисс Бирн, нам нужно будет договорить, – предупредил Годдард, проходя в дверь.
Сначала Годдард разговаривал с Дэвидом. Руперт в это время сидел на диване. Он, кажется, даже не заметил, что в библиотеке оставалась Айрис. Сначала он ходил вдоль одной из витрин с картами и атласами, но, видимо, быстро устал и сел в кресло.
Он смотрел в одну точку перед собой и сидел неподвижно, только левая рука время от времени подрагивала. Потом он вдруг согнулся и уронил лицо в ладони. Его плечи тряслись, как будто от рыданий. Но потом Айрис поняла, что он смеётся.
Когда Руперт наконец выпрямился, на его губах была длинная, узкая улыбка, счастливая и мучительная одновременно. Как будто он изо всех сил старался спрятать её и не мог.
Айрис стало неловко, как будто она подглядела за чем-то личным или сама сделала что-то, что хотела бы скрыть ото всех.
Она отвернулась и посмотрела на раскрытый журнал со списком книг, на стопку уже готовых карточек с ровными строчками напечатанного на машинке текста.
А что, если не рассказывать Годдарду, что она знает об этой истории, а написать? Так могло получиться яснее и доходчивее. Когда она говорила, то получалось путано. В мыслях Айрис представляла, что будет эффектно излагать свои выводы, как детектив из романа Агаты Кристи, а на деле всё выходило сбивчиво и неубедительно.
Айрис положила перед собой листок бумаги, но никак не могла решить, с чего начать. С самого начала? Или, наоборот, лучше идти назад от событий двадцать восьмого августа 1958 года?
Она долго мучилась, подбирая слова. И то, что в этой же комнате находился Руперт Вентворт, порядком мешало. Айрис попыталась представить, что она находится в читальном зале библиотеки колледжа. Там сосед мог сидеть в пяти-шести футах от тебя, и это не сбивало с мыслей.
Несколько раз Айрис касалась кончиком ручки листа, но останавливалась, думая, что начинает не с того или же пишет слишком очевидные вещи.
В итоге она написала следующее:
Настоящее имя мальчика, которого усыновили Вентворты, – Энтони Хьюз. Энтони Хьюз родился 22 февраля 1939 года в Стратфордской больнице. Пропал без вести
