Бернард НАЙТ - Чаша с ядом
Заинтригованный и несколько поубавивший пыла теперь, когда на его одежде обнаружилась кровь, Феррарс с размаху опустил грубую глиняную посуду на карниз.
– Я вижу, что кинжал вы носите на бедре с левой стороны? – спросил Джон.
Хью уставился на него так, словно тот сошел с ума.
– Конечно, черт побери – так же, как и вы! Почему вы спрашиваете об этом, ради Христа?
Джон пропустил его слова мимо ушей и еще больше озадачил мужчину, попросив того снова взять кружку в руки. В деланном отчаянии закатив глаза, Хью повиновался, и Гвин с Джоном убедились, что он – правша.
– Вы уже закончили свои шутовские игры? – поинтересовался Хью, к которому вернулись его язвительность и наглость.
Внезапно дело, которое коронер со своим помощником уже начали возводить против Хью Феррарса, начало рассыпаться благодаря гибкому и пытливому уму их маленького секретаря. К коронеру подошел Томас и, сопровождаемый непонимающими взглядами жильца и его сквайра, прошептал что-то Джону на ухо, после чего внимание команды коронера переключилось на стену и на дверь, ведущую на улицу.
– Гвин, повесь эту тунику на гвоздь, как было раньше, – распорядился де Вулф.
Когда это было сделано, Томас устремил тощий палец на деревянные планки на стене в непосредственной близости от туники. Хотя и трудноразличимые на потемневшем от времени дереве, на стене, на одной высоте с туникой, виднелись капли высохшей крови. Некоторые из них имели вытянутую, продолговатую форму и располагались на планках по горизонтали.
Теперь секретарь указал на пятна крови на серых каменных плитах пола.
– У некоторых тоже вытянутая форма. Они не могли натечь с туники, а упали под углом, – заметил он. – А сейчас откройте дверь на улицу, – посоветовал Томас, который теперь, похоже, с таким же жаром стремился разрушить собственную теорию, с каким с самого начала доказывал ее правильность.
Войдя в квартиру, они закрыли дверь, но теперь, когда ее распахнули, она с размаху ударилась о стену с левой стороны, причем край ее всего на несколько дюймов не доставал до одежды, развешанной на деревянных гвоздях.
– Взгляните сюда, на том же самом уровне, – пискнул секретарь.
Джон посмотрел и увидел еще несколько вытянутых темных капель крови на грубой деревянной поверхности.
– Кровь попала сквозь раскрытую дверь, – проворчал Гвин. Теперь было совершенно очевидно, что кровь оказалась на тунике и рубахе, когда те висели на гвозде, причем брызги разлетелись исключительно по той стороне, которая была обращена к двери.
– И кто-то промахнулся, метя в одежду, а попав на стены, пол и даже край двери, – заключил Томас. Он не знал, то ли ему радоваться своей последней находке, то ли расстраиваться из-за того, что его первоначальные изыскания уже более не служили доказательством вины Феррарса.
Хью и Рональд в полнейшем замешательстве наблюдали за поведением остальных, но теперь до них кое-что начало доходить.
– Получается, меня ложно обвинили! – взбесился Феррарс. – Вы не только вторично опорочили мое доброе имя, но еще и сделали меня жертвой подлого заговора!
Де Вулф обернулся и с высоты своего огромного роста наклонился так, что его крючковатый нос почти соприкоснулся с раскрасневшимся лицом молодого человека.
– Послушайте, сэр! Вы должны благодарить судьбу за свою удачу. У меня были сведения, что вас видели в непосредственной близости от того места, где убили Фитцосберна, причем в самое неподходящее время. И после этого в вашем собственном жилище находят вашу окровавленную одежду! Вы же не станете отрицать, что подобные факты не могли не возбудить подозрений?
– Фальшивка, все фальшивка! – сердито бросил Хью, но логика слов коронера проникла даже в его одурманенный алкоголем и яростью мозг.
– Может быть, и так, но вы должны быть благодарны моему сообразительному секретарю, потому что он отвел от вас подозрения. Теперь совершенно очевидно, что некто попытался ввести нас в заблуждение, подбросив ложные улики против вас.
Он сделал паузу и отодвинулся от Феррарса, перестав дышать тому в лицо.
– Ловушка предназначалась и для Реджинальда де Курси, но мы исключили его из числа подозреваемых по другой причине.
Он повернулся к одежде, развешанной в ряд на гвоздях, и сердито сорвал тунику, швырнув ее в кучу на полу.
– На вашем месте я как можно быстрее отнес бы это к своей прачке и возблагодарил бы Господа за острые глаза Томаса де Пейна.
Его неприкрытый гнев и ярость оказали свое действие на Хью Феррарса, и остатки негодования последнего испарились без следа.
– Кто сделал это со мной, сэр Джон? – пробормотал он.
Коронер набросил серую накидку на свои сутулые плечи, собираясь уходить.
– Полагаю, одному виноторговцу придется ответить на этот вопрос, молодой человек. – Он стремительно вышел из дома и широкими шагами двинулся прочь. За ним поспешили его помощник и секретарь, оставив двух изумленных, но теперь совершенно трезвых молодых людей молча смотреть им вслед.
Десятью минутами позже они оказались на Прист-стрит, в нижней части города. Она тянулась от Саутгейт-стрит, мимо поворота на Айдл-лейн, где стояла таверна «Буш». Жилье виноторговца находилось в дальнем конце, неподалеку от городской стены. Они забарабанили в двери, но им никто не открыл, а когда они пробовали кричать в просвет между ставнями, им ответила мертвая тишина.
Вскоре крики и удары, наносимые Гвином в прочную дубовую дверь, привлекли целую толпу зевак, состоявшую, главным образом, из стариков и детей. На шум также вышел живущий по соседству молодой священник, который сидел дома, мучаясь коликами. Бледный, держащийся обеими руками за живот, он покинул уборную на заднем дворе, чтобы сказать им, что видел, как вскоре после рассвета Эрик Пико уехал из дома.
– Можно взломать эту дверь? – требовательно спросил Джон у своего помощника.
Гвин покачал головой, отчего его непокорные волосы окончательно растрепались.
– Только с помощью лома или бревна, чтобы разбить замок. Я полагаю, она предназначена для того, чтобы воры не добрались до его ценных вин.
Коронер бросил на молодого священника сердитый взгляд
– Разве у Пико нет слуги или подсобного рабочего в винной лавке?
– Обычно есть, но сегодня здесь никого не было. – Он собирался добавить что-то еще, но новый приступ боли согнул его пополам, он отвернулся и заковылял обратно к своему жалкому туалету, оставив нашу троицу раздраженно созерцать запертый дом.
– Если его нет дома, зачем нам нужно попасть внутрь? – задал разумный вопрос Томас.
Джон, пребывая в дурном расположении духа, набросился на него.
– Потому что я не знаю, чем еще сейчас заняться. Если малый уехал, мы не можем допросить его, так что нам остается лишь обыскать его жилище.
– Я попробую зайти сзади, – проворчал Гвин. – Может, мне удастся попасть в дом с другой стороны. – С этими словами он исчез в узком проходе между жилищем Пико и соседним домом, который представлял собой нечто вроде амбара или склада.
Через несколько мгновений издалека раздались звуки ударов, треск, и вскоре входная дверь распахнулась изнутри. На пороге стоял Гвин с большим топором в руках.
– Он валялся в дровяном сарае, а задняя дверь оказалась не такой прочной, как эта, – заявил он самодовольно.
Гвин отступил в сторону, когда коронер протискивался мимо него в опустевший дом.
Часом позже они собрались в «Буше», благо тот находился сразу же за углом.
– Он больше не вернется, можете быть уверены. – Гвин всего лишь подтверждал очевидное, но пока что им больше нечего было сказать. Томаса откомандировали в Рогмонт, чтобы он проинформировал шерифа о последних событиях, а тот, в свою очередь, создал бы из стражников поисковую группу.
Они ожидали в тепле таверны, сидя перед тлеющим очагом и от души угощаясь лучшим элем Несты. Сама она устроилась на скамье между Джоном и Гвином, а старый Эдвин вертелся поблизости, подслушивая и делая вид, что наполняет их кружки.
– Но что же вы нашли в доме? – спросила Неста.
– Очень мало, если не считать проклятой мебели! – прорычал коронер. – Совершенно очевидно, что он заранее готовился к отъезду. Исчезла вся его одежда, шкатулка с сокровищами пуста и открыта, а в самом доме не было даже пенни.
– Внизу осталось вино, но совсем немного, – добавил Гвин. – Большая часть его груза погибла вместе с «Морской Мэри», так что ему не пришлось бросать много.
Де Вулф порылся во внутреннем кармане своей накидки, которая небрежно валялась на конце скамьи.
– Но он все-таки оставил вот это на своей помойке за домом, что, вне всякого сомнения, доказывает его вину. – Джон показал присутствующим маленькую каменную бутылочку для вина, вытащил деревянную пробку и перевернул бутылочку кверху дном над своей ладонью.
