Зорич - Марина В. Кузьмина
Подъехавший Иван, дёрнув за рукав, протянул нагайку:
— Держи, казак, нашли мы её, твою нагайку. Не теряй больше!
Под общий смех Егорка, скрутив, сунул её за ремень и кинулся на шею Заглобина. Постояли, отсмеявшись, недолго и повернули обратно.
* * *Заглянув в дверь, Фрол Иванович решительно перешагнул через порог. Вытянулся — грудь колесом — и оглушительно рявкнул:
— Разрешите обратиться, ваше благородие?
Сидевший за столом рядом с Загоскиным есаул поднял голову:
— Я вас слушаю, вахмистр!
— Разрешите доложить?
— Да, да, я разрешаю! — усмехнулся Евгений Иванович.
А Загоскин повернулся с лицом человека, съевшего чего-то очень кислого. Фрол Иванович, не стесняясь присутствия высокого начальства либо игнорируя его, продолжил решительно:
— Нас обстреляли, ваше благородие!
— Когда? Где? — посерьёзнел есаул.
А Загоскин-то явно встревожился.
— При патрулировании обратной стороны хуторов. Обстрел вёлся вначале залпом, потом россыпью.
— Раненые есть?
— Никак нет, ваше превосходительство!
— Собирайте сотню, вахмистр!
— Есть! — отчеканил Фрол Иванович.
— Одну минутку, — остановил его Загоскин. — Евгений Иванович, мои люди поедут с ними. А вы, есаул?
— Да, я тоже!
Когда Загоскин поспешно выскочил за дверь, Евгений Иванович, улыбнувшись, поманил Заглобина к столу:
— Присаживайся, Фрол Иванович, рассказывай!
— Да што там рассказывать?! — расслабился Фрол Иванович. — Поджидали нас, Евгений Иванович. Палили с избытком! Да всё мимо, пугали, не иначе как.
— А сколько их было?
— Да, я думаю, не более десяти.
— Понятно.
Евгений Иванович встал.
— Собирай ребят, Фрол Иванович, поедем, посмотрим, что к чему.
Выехали цепочкой по двое, собравшись быстро. Корфу оседлали так полюбившуюся ему мосластую кобылу. Ехал он с есаулом во главе отряда, рядом. В пролётке — не умевшие ездить верхами два сотрудника Исидора Игнатьевича: толстый, с полусонным выражением на лице и тощий, рыжеватый. Добравшись до леска, окружавшего пещеру, Фрол Иванович, коротко переговорив с есаулом, в сопровождении нескольких казаков скрылся в кустарниках. Отряд, спешившись, застыл в ожидании, и тут в нарушение тишины на толстого сыщика напала икота.
— Это он с переляку, — пояснил Корфу стоявший рядом бывалый казак. — Оно бывает с новичками. Пойдём в дело — он и забудет, што оно було.
А дела не получилось. Появившийся Фрол Иванович доложил, что всё тихо. Корф с сыщиками, предложив есаулу последовать с ними, на что тот пренебрежительно отмахнулся рукой, скрылись, сопровождаемые Фролом Ивановичем, в пещере. Евгений Иванович, объявив: «Отдыхайте, ребята!» — сел на пригорок, покусывая травинку. Казаки в поисках ягод разбрелись в кустарнике. Задремавший есаул открыл глаза, когда Егорка тронул его за плечо.
— Евгений Иванович, пойдёмте, я кое-что нашёл, покажу.
Под сломанной веткой на влажной земле — отпечаток конского копыта размером чуть ли не с тарелку. Евгений Иванович тихо присвистнул — это вам першерон, а не монголка, тут не ошибёшься.
— Это видел кто-нибудь?
— Да что вы, Евгений Иванович?! Да разве ж я не понимаю, што к чему?!
— Молодец. Затри след.
Когда, загасив фонари, Корф с сыщиками и Фрол Иванович с казаками покинули пещеру, Исидор Игнатьевич протянул подошедшему есаулу винтовочную гильзу, типа, смотри, Евгений Иванович, это явно не от винтовки Мосина. Есаул повертел гильзу в руке, понюхал и сказал:
— Свеженькая. Ремингтон это, Исидор Игнатьевич, подарок друзей наших англицких. Всего одна? А что ещё интересного?
— Присядем, есаул, на травку, передохнём. Денёк-то какой чудный! После духоты пещерной здесь просто рай!.. Значит, так, Евгений Иванович… В пещере всё чисто прибрано. Тем не менее она очень и очень посещаемая. На потолке следы копоти от факелов и даже костров. Остались кое-где следы незатёртые волоков от тяжёлых ящиков. В углу за камнями мои ребята нашли окурки от западных, Евгений Иванович, сигарет. Нашли затоптанную пуговицу, чуть ли не с обратным, так сказать, адресом. Эксперты скажут, что там интересного. Что касается стрельбы, то Фрол Иванович уверяет, что в полумраке утреннем по ним стали палить, едва заметив, не распознав в них казаков. Я полагаю, дело здесь в междоусобицах бандитских. Ещё вот такой интересный факт: контрабанду вывезли отсюда не накануне стрельбы, а несколькими днями ранее. Здесь просто ждали кого-то в засаде. Необязательно казаков, я даже уверен, что ждали не их.
Внимательно слушавший есаул подумал: «Вот и слава богу, Исидор Игнатьевич! Нам это как нельзя кстати!»
— Теперь вряд ли по следам можно определить направление, в котором вывезли контрабанду. Были дожди, да и в этом бездорожье вряд ли удастся что-то накопать, — закончил Корф.
И всю обратную дорогу ехал молча.
Зорич, покусывая ус, думал, анализируя случившееся. Вспомнил главное: после налёта на рудник с погибшими курьерами и похищенным золотом в числе улик значились гильзы от английских карабинов. «Странно, что Корф этого не отметил, — покосившись на Исидора Игнатьевича, подумал Евгений Иванович. — С его памятью этого не заметить невозможно. Ну да ладно. Раз молчит, пусть молчит. Всему своё время. Вспомнит — отреагируем. У нас всё чисто. Раз он думает о простой контрабанде, поверим ему, наверняка вся эта история — дело рук конфедератов. Далековато забрались они от Привисленских земель. Впрочем, всё объяснимо. Англичане щедры на обещания, а мятежникам деньги нужны. Обычными экспроприациями в глубинах России дело не поправишь. Вот и у Савинкова с их тактикой дальше покушения дело не двигается. А здесь всё совпало. И свои на хуторах, мечтающие вернуться на свою родину, и золото. Значит, сюда прибыли две группы. О первой до ограбления третье управление ничего не знало. Значит, нападение на рудник — дело их рук. Вторая группа — для демаскировки. Ведь Корф здесь и в Петербурге думали на Астафьева, но это не его рук дело, так сказал Александр, да и та записка…
