Елена Ярошенко - Визит дамы в черном
На бойнях Викентий Викентьевич почти не появлялся, доверяя своему компаньону, старику Ярышникову, умевшему и мясниками управлять, и барыш подсчитать, и, если нужно, самому взять топор в руки да разделать телячью тушку.
Мерцалов был незаменим в других вопросах, недоступных малограмотному Ярышникову — получить кредит в банке под хороший процент, привезти из-за границы лучшее оборудование по сходной цене, найти выгодный контракт и при его заключении проверить каждую закорючку в бумагах, чтобы ловкачи не обвели вокруг пальца…
Знакомые дворяне подсмеивались над «купечеством» Мерцалова и за глаза называли его Мясником. Однако за прошедшие годы многие представители знатных родов промотали свои родовые имения и особняки и вынуждены были служить за грошовое жалованье. А дела Мерцаловых шли в гору. И снова целая орава искателей дружбы и покровительства закрутилась в гостеприимном мерцаловском доме.
То, что Маша, единственная дочь и наследница Викентия Викентьевича, нашла себе жениха среди офицеров флота, человека достойного, а не охотника за приданым, радовало Мерцалова. Хорошо, что в семью придет молодой мужчина. Старик Ярышников, надежный компаньон, несколько лет назад скончался, а его сын Семен, занявший в фирме место отца, оказался плохой заменой. Викентию Викентьевичу было тяжело тянуть все дела одному, и он мечтал о зяте, способном снять с его плеч хоть часть обузы.
Витгерт, вышедший в отставку по ранению, мог стать правой рукой Мерцалова в фирме, а со временем и заменить его.
Для начала Викентий Викентьевич хотел отправить зятя в Петербург и открыть там представительство фирмы «Мерцалов и Ярышников», давно пора было расширить дело и замахнуться на прямые поставки в столицу.
И вдруг — такой неожиданный поворот. Маша в отчаянии… Ее слезы всегда разрывали сердце Мерцалова, даже детские слезы Машеньки из-за потерянного мячика отзывались в нем болью. А уж такой скандал с женихом и горе дочери были просто непереносимы.
— Ну, дружочек мой, ну, успокойся, — старик сам почти плакал, поднося Маше стакан воды.
— Машенька, вы хотите мне что-то рассказать? — Колычев постарался помочь Мерцалову и разговорить Машу, отвлекая ее от рыданий.
Маша молча кивнула. Зубы ее стучали о край стакана, а по лицу продолжали течь слезы.
— Наверное, что-нибудь про Андрея Кирилловича? Ну, Маша, я угадал?
Маша наконец собралась с духом и заговорила:
— Он обманул меня, обманул жестоко, подло! У него есть другая женщина.
— Не может быть, — такому повороту событий Колычев искренне удивился. Чего угодно можно было ожидать, но не этого…
— Я сама не поверила сперва. Мне рассказали, что к нему приехала женщина с ребенком, остановилась в «Прибрежной». Он ходит туда к ней на свидания по вечерам и много времени проводит в ее номере. У нас в городе такие вещи не спрячешь… Я не хотела верить и проследила за ним. Может быть, это и некрасиво — шпионить, но я убедилась во всем своими глазами. Она встретила его у входа в Народный сад, они поцеловались, он подхватил на руки ребенка, и они вместе пошли к ней в гостиницу…
Голос Маши задрожал, и она снова зарыдала.
— Дмитрий Степанович, дорогой, неужели он женат, имеет ребенка и просто посмеялся надо мной? И еще эта история с Маргаритой… Неужели он убийца? А я, я тоже жду от него ребенка…
Машенька закрыла лицо руками и захлебнулась плачем. Мерцалов прижал ее к себе, стал гладить по голове и вдруг тихо попросил:
— Матери пока ничего не говори. Это ее убьет.
Дмитрий почувствовал, как к горлу подступает ком.
«Не хватало и мне зарыдать вместе с Машей. Казалось бы, служба следователем должна убить в человеке всякую сентиментальность, а вот поди ж ты», — думал Колычев. Машу надо было как-то утешить.
— Машенька, Викентий Викентьевич! Я еще не разобрался во всем до конца, в деле слишком много непонятного. Но чутье подсказывает мне, что Витгерт — не убийца. Кто эта дама с ребенком, тоже вскоре станет ясно. Недавно Андрей Кириллович сказал мне, что не знает за собой проступка, порочащего его честь. Пока мы не доказали обратное, давайте будем верить ему.
Глава 7
От Мерцаловых Колычев отправился в «Прибрежную», разобраться, что за дама там появилась. Он выбрал короткую дорогу через Народный сад, пустынный в это время года. Только на одной из аллей ребятишки лепили снежную бабу и играли в снежки.
Дмитрий шел, глубоко задумавшись, пока кто-то из малышей не попал ему в спину снежком.
— Вот я вас! — строго сказал Колычев, погрозив озорникам пальцем.
Раздался пронзительный крик: «Тикай, робя, в судейского попали!», и мальчишки, игравшие под фонарем, бросились врассыпную, растаяв в темноте.
— Суровы, суровы вы, господин следователь! Всех, от мала до велика, готовы в страхе Божием держать. — По заснеженной аллее навстречу Колычеву шел Семен Ярышников.
Дмитрий Степанович прикоснулся пальцами к козырьку фуражки, изображая приветственный жест.
— Вы от Мерцаловых? Ну как там Маша? У меня душа не на месте, болит за нее, — в голосе Ярышникова за притворным сочувствием слышалась радость.
«Чертов город, ничего не утаишь, — подумал Дмитрий. — И этот уже все знает!»
— Каков подлец Витгерт-то, а? — Ярышникову явно хотелось развить эту тему.
— Ну почему сразу уж и подлец?
— Да вы его не выгораживайте, Дмитрий Степанович, героя-то нашего. Супруга ихняя прибыли-с и с ребеночком-с. Стало быть, помолвка-то Машина насмарку… А немцу, поди, и горя мало, это только я за Машеньку переживание имею-с… Коль на то пошло, Мария Викентьевна мной-то в свое время побрезговали-с, благородного и образованного искали. Вот и нашли-с. Но я зла не держу, иду к Мерцаловым, утешить или помочь чем. Хотя чем тут поможешь, слух уже по всему городу пошел-с.
— Вы, господин Ярышников, с утешениями пока не торопитесь. Может быть, еще и утешать-то не в чем?
— Поглядим-с.
— Семен Кузьмич, я все забываю вас спросить, в каком костюме вы были на маскараде?
— Рыцарем-с. Латы, шлем с забралом и черный плащ. Только шлем оказался ужас какой неудобный — и не видно в нем ничего, и душно, и на макушку давит… Пришлось снять, капюшон плаща на голову накинуть. А на лицо мне наш приказчик маску с носом дал, а то что же за маскарад, если личность открытая…
Гостиница «Прибрежная» считалась не в пример скромнее «Гран-Паризьена», но чистой и спокойной. В зимнюю пору, когда Волга была не судоходна, жизнь в гостинице замирала, номера стояли пустыми и каждый постоялец был на виду.
— Эй, любезный, — окрикнул Колычев коридорного. — Дама с ребенком в каком номере остановилась?
— Госпожа Витгерт? Только она одна с ребенком и есть. В шестом, ваша милость. Самые теплые комнаты, и печи без угара, там с ребеночком удобно.
Дмитрий постучал в дверь шестого номера. Ему сразу же открыли, вероятно, постоялица кого-то ожидала. Увидев следователя в форменной фуражке, она замерла на пороге и строго спросила:
— Чему обязана?
— Разрешите представиться — судебный следователь Дмитрий Степанович Колычев. Вы позволите войти?
Дама молча шагнула в сторону от дверей, пропуская Колычева в комнату. Даже одного взгляда на лицо госпожи Витгерт было достаточно, чтобы с души Дмитрия свалился тяжелый камень. Это был как раз тот случай, когда про людей можно сказать — похожи как две капли воды. У женщины были такие же светлые волосы и глаза, как у Андрея Кирилловича, такой же крупный тонкий нос с небольшой горбинкой, упрямый подбородок, а главное, что-то неуловимое в рисунке губ, в форме лица, в манере поднимать брови и держать голову указывало — господин и госпожа Витгерт близкие родственники.
«Сестра, слава Богу, сестра, — замелькало у Колычева в голове. — А какую уже сплетню соорудили. Чертов городишко, как здесь любят позлословить…»
— Вы, кажется, занимаетесь делом об убийстве какой-то дамы? Андрей рассказывал мне об этом. Я вряд ли смогу вам помочь, я совсем недавно приехала и об убийстве ничего не знаю.
— Простите, Андрей Кириллович — ваш брат?
— Да, я его старшая сестра и всегда стараюсь прийти к брату на помощь, когда ему трудно. Я вынуждена была приехать в Демьянов, потому что Андрей попал тут в какую-то скверную историю. Но он почему-то не разрешает мне ни с кем говорить, окружил мой приезд тайной и поселил здесь, на отшибе.
— Честно сказать, тайны не получилось и весь город сплетничает, что к Витгерту приехала жена. Его невеста рыдает.
— Ну это не страшно, мы с ней встретимся, поговорим, и она успокоится. Мне давно уже пора познакомиться с этой девушкой.
— Почему брат не представил вас и Марию Викентьевну друг другу?
— Видите ли, существуют кое-какие обстоятельства, которые он предпочитает скрывать от невесты, хотя, по-моему, это глупо. И наше с ней знакомство было отложено в силу этих обстоятельств.
