Антон Чижъ - Божественный яд

— Пусть придут радость и свет, о всеблагой Сома! Пусть будет счастье и мир, о мудрый Сома! Пусть утрутся слезы и отныне пребудет только смех, о светлый Сома! Приди к нам и напои нас напитком богов, о Сома!

Роберт поднял над открытым чаном хрустальный сосуд, который вручил посланник бога Сомы. Посланник приказал капнуть по пять капель в каждый чан. Последние два дня Роберт сильно страдал от непонятной болезни, но посланник заранее предупредил: бог Сома очищает душу нового почитателя от скверны. Роберт должен терпеливо принять эту муку. И тогда он заслужит очищение. Посланник сказал, что лишь сегодня утром можно взять из хрустального флакона каплю в стакан молока с медом и выпить. Бог Сома пошлет прощение и облегчение. Так и случилось. Но к вечеру Роберт почувствовал новый приступ болезни. Он решил, что бог Сома не обидится, если в его честь выпить еще одну зеленую каплю с молоком и медом. Перед уходом из дома Роберт так и сделал. И сейчас ему было хорошо. Рядом с ним был бог Сома. И Сома был в нем.

Роберт закончил молитву. Он слышал какие-то крики и шум, но решил, что это бог Сома радуется. Эбсворт поднес руку к прямоугольному отверстию чана и медленно наклонил хрустальный флакон.

Но Джуранский успел раньше.

Ротмистр с чудовищной силой сдавил запястье Эбсворта. Он медленно притянул к себе онемевшие пальцы, сжимавшие открытый флакон, и выхватил склянку. Подоспевшие филеры скрутили Роберта.

Когда Ванзаров подбежал к задержанному, мальчишка блаженно улыбался. Он не понимал, что произошло, и видел лишь посланцев бога Сомы. Ротмистр опасливо протянул Лебедеву открытый флакончик Родион Георгиевич сразу почувствовал знакомый запах — тот самый, что пропитал квартиру профессора Серебрякова.

— Слава Богу! — прошептал он.

— Господин Эбсворт, куда вы дели пробку? — тревожно спросил Лебедев.

Но Роберт в ответ лишь пьяно улыбался.

Джуранский хлопнул по карманам его пальто, нашел хрустальную затычку и передал Лебедеву. Эксперт с особой тщательностью закупорил флакон.

— Ну, теперь мы все узнаем! — с довольным видом прошептал он.

Ванзаров приблизился к Роберту.

— Кто приказал вам вылить сому? — спросил сыщик.

— Великий Сома! — юноша беззаботно улыбнулся. — Его посланник передал мне волю моего бога.

— Где посланник? — строго спросил Ванзаров.

— Он везде и нигде! Он здесь и далеко! Он велик, как Сома! — Роберт закрыл глаза. — У него теплый, ласковый голос.

Ванзаров вытащил мятую фотографию и поднес ее к лицу Эбсворта. Один из филеров услужливо держал лампу.

— Здесь есть посланник?

Роберт сощурил глаза, присмотрелся и вдруг радостно охнул.

— Я вижу у тебя жрицу великого посланника Сомы! Она прекрасна! Я так люблю ее! Ольга, куда ты пропала! Я везде искал тебя! Почему ты скрываешься от меня?

Родион Георгиевич понял, что Эбсворт говорит о Валевской. Значит, сыщик правильно понял угрозу Хелены. Вот какой сюрприз она приготовила! Остается узнать, кто ей помогал.

Лебедев приложил ладонь ко лбу Эбсворта.

— Понятно, у нас жар! — пробормотал эксперт.

— Скажи, где живет посланник, мне нужно его найти! — Ванзаров спрятал фотографию.

— Иди к нему! Он тебя примет! Бог Сома примет всех! — Роберт счастливо засмеялся.

— Как мне его найти?

— Он сам к тебе придет!

— Что вы делали на Третьей лини Васильевского острова в доме №*? — спросил Ванзаров.

— Я ездил к посланнику! — Роберт вздохнул. — Но он не захотел меня видеть.

— Так ведь это же дом… — начал удивленный Лебедев, но Ванзаров его остановил.

— Когда вы были там последний раз?

— Два дня назад! Меня привезла туда моя любимая Ольга, великая жрица! Как она прекрасна! — Роберт покачал головой, как будто слышал сладостный мотив. — Она представила меня посланнику! Посланник показал мне бога Сому! И Сома вошел в меня! Он в моем сердце!

— Посланник — женщина? — быстро спросил Ванзаров.

— У него серебряная борода и прекрасные волосы…

— Роберт, скажите мне, посланник глухонемой? — крикнул сыщик.

— У него прекрасный, медоточивый голос…

— Как его зовут? — Ванзаров схватил Эбсворта за лацканы пальто и тряхнул.

— Его зовут… Посланник Сомы! — Роберт улыбнулся.

— Аполлон Григорьевич, у вас есть прекрасный шанс испробовать ваше новое лекарство! — Ванзаров повернулся к эксперту и приказал филерам: — Доставите господина в участок. Когда придет в себя, вызовите отца. Ротмистр, за мной!

Ванзаров двинулся, чтобы уйти, но Лебедев поймал его за рукав.

— Вы куда? — подозрительно спросил он.

— Поедем брать посланника! Пора передать привет богу Соме от сыскной полиции!

— Я с вами! — Аполлон Григорьевич торопливо открыл чемоданчик и сунул одному из филеров пузырек с серым порошком. — Размешаете чайную ложку на стакан теплой воды и дайте арестованному. Ясно?! Проверю лично!

Эксперт подхватил чемоданчик и побежал за удаляющимся пятном масляного фонарика.

На Васильевском острове, как и везде в городе, не горели фонари, а в окнах домов гуляли тени от зажженных свечей.

Полицейская пролетка остановилась за подворотней дома Серебрякова. Джуранский соскочил первым и помог слезть Лебедеву. Ванзаров вытащил из кармашка часы. Кажется, стрелки показывали четверть двенадцатого.

Скрипнули ворота. Из подворотни появился невысокий, худощавый мужчина. Он повернул налево, но, заметив пролетку, на которой вместо извозчика сидел городовой, резко пошел в другую сторону.

Ротмистр среагировал мгновенно.

— Стой! Стрелять буду! Полиция! — крикнул он.

Мужчина дернулся, явно решив спастись бегством, но быстро оглянулся, увидел нацеленный в его сторону револьвер и замер, подняв высоко руки. К счастью, он не знал, что в такой темноте Мечислав Николаевич промазал бы и в слона.

— Нэ нада стрэлят, гаспада! — крикнул он с сильным кавказским акцентом. — Я ничэго нэ сдэлал!

— Идите сюда! — позвал ротмистр. — И не вздумайте бежать!

— Зачэм бэжать! — так и держа руки над головой, горец стал медленно приближаться.

Ванзаров, спрыгнув с подножки, заметил, что у неизвестного мужчины левая рука немного короче другой.

Джуранский вынул из пролетки масляный фонарь, предусмотрительно одолженный у сторожа пивного завода, чиркнул спичкой и направил слабенький лучик прямо в лицо подошедшего. Мужчина зажмурился.

Родион Георгиевич увидел типичный восточный нос, густую черную бородку и чистый, высокий лоб. Из-под новенькой фуражки-московки выбивались черные кудри. Незнакомец был одет в теплую тужурку, черные брюки, по-рабочему заправленные в сапоги, а на плече держал лямку вещевого мешка.

— Кто таков? — строго спросил Джуранский, наставив фонарик.

— Студэнт. Приехал в сталицу из Тифлиса. К знакомым!

Ванзаров подумал, что для студента паренек староват. По виду ему можно дать не меньше двадцати пяти лет.

— Документы имеются? — ротмистр явно не доверял словам ночного гостя.

— Канэшно! — горец засунул правую руку за пазуху, вытащил зеленую книжечку паспорта и протянул господам полицейским.

В документе значилось: Виссарионов Иван Иванов, мещанин из Тифлиса двадцати двух лет отроду. Родион Георгиевич полистал странички. Все записи и печати выглядели настоящими.

— Опустите руки, — Ванзаров протянул паспорт владельцу. — У кого были в этом доме?

— Трэтий этаж, квартира сэмь, Макарови, старие друзя! Привез им бурдюк кахэтинского! Киндзмариули! Вах!

Ванзаров принюхался, но на морозе не уловил запаха вина от грузинского красавца. Он подумал, что надо бы досмотреть вещевой мешок, но решил не тратить на случайного встречного время. Мало ли почему человек шарахнулся! Ночь, темно, а тут трое мужчин. Испугался, провинциал-горец. Вид у него мирный. Фамилия Виссарионов вроде не была в розыске.

— Где остановились? — на всякий случай спросил Родион Георгиевич.

— На Сэрдобольской! Тоже у друзэй! Им второй бурдюк привез!

— Будьте осторожны, в городе неспокойно, — посоветовал Ванзаров.

— Спасибо, уважаэмие! — грузин поднес ладошку к козырьку фуражки, повернулся и пружинистым шагом удалился в темноту.

— Ишь какой, сын гор! — с легкой завистью проговорил Лебедев. — Красавец писаный, а рука, видать, сухая!

Дворник опять оставил ворота незапертыми на ночь. Во дворе царили темень и тишина.

По щиколотку в снегу, Ванзаров направился к дворницкой. Он дернул массивную рукоятку. Визгнув, дверь открылась.

По шатким ступенькам Родион Георгиевич спустился в жарко натопленное полуподвальное помещение. Следом шел Джуранский с фонариком. В слабом лучике света обнаружилась лежанка, на которой, широко раскинув руки, валялся Степан. Сыщик нагнулся над телом и ощутил чудовищный перегар. Ротмистр поводил фонариком по комнате. Кроме жалкой мебели, Ванзаров разглядел огромный деревенский сундук, поставленный у стенки, который наверняка принадлежал кухарке профессора.