Лора Роулэнд - Татуировка наложницы
— Вы знали его? — Это был первый человек, признавшийся, что знал Шойэя, который казался отшельником, живущим без семьи и друзей.
— Не то чтобы очень хорошо, — пожал плечами мужчина. — Он был молчалив и замкнут. Но часто здесь обедал. У нас был договор: он продавал мне вещи со скидкой, а я собирал записки от его клиентов. Он бродил по всему городу, но все знали, что связаться с ним можно через мою лавку. — Хозяин покосился на гербы Токугавы на одежде Хираты. — Вы не обидитесь, если я спрошу, с чего это вдруг такой высокопоставленный чиновник интересуется каким-то старым торговцем?
— Он продал яд, с помощью которого убили наложницу сёгуна, — пояснил Хирата.
— Э, погодите-ка! Я ничего не знаю о яде! — Лавочник поднял руки, словно защищаясь. — Старик продавал только лечебные снадобья. Мне не нужны неприятности!
— Не беспокойтесь, — остановил его Хирата. — Мне просто нужна ваша помощь. Не искал ли вчера торговца мужчина в темном плаще и капюшоне?
— Нет. Не припомню, чтобы кто-нибудь искал его вчера.
Хирата почувствовал разочарование: значит, и эта ниточка ведет в тупик.
— Не было ли среди его клиентов женщин? — уныло спросил он.
— Конечно, были. Много, в том числе и красивые богатые дамы. Они покупали лекарства от женских проблем.
Хозяин заведения облегченно вздохнул, радуясь, что разговор ушел от убийства. Хирата насторожился.
— Не было ли среди этих дам высокой, очень красивой и изысканно одетой женщины лет двадцати девяти с большим бюстом и многочисленными украшениями для волос?
— Возможно, только не в последнее время. — Лавочник торопился отмести от себя всякие ассоциации с убийством. — К старику давно не приходили ни письма, ни посетители, — добавил он.
Тут в разговор вмешался молодой прыщавый служка, пробегавший мимо с уставленным едой подносом.
— Если не считать самурая, который приходил вчера утром, когда мы заканчивали подавать завтрак.
— Какой самурай? — в один голос спросили Хирата и хозяин заведения.
Служка разнес плошки с рисом и угрем.
— Я видел его в переулке, когда выносил мусор. Он пригрозил проткнуть меня копьем, если я не покажу, где найти торговца. Я и рассказал ему, где живет старик. Он быстро убежал. — Молодой человек побледнел. — Это он его убил? Я сделал что-то не так?
— Как он выглядел? — спросил Хирата.
— Постарше вас. Неприятный тип. — Служка выдвинул челюсть и оскалился, изображая незнакомца. — Он был небрит, прилично одет, но так перепачкан, будто спал на улице.
Хирата возликовал. Все указывало на лейтенанта Кусиду и привязывало его к месту и времени смерти Шойэя — плащ с капюшоном мог появиться позже, для маскировки. Подозрения в адрес Кусиды гораздо более весомы, чем в адрес госпожи Ишитэру. Хирата доел и отблагодарил хозяина и служку щедрыми чаевыми. Покинув ресторан, он отправил в замок Эдо посыльного с приказом начать поиски Кусиды в районе пристани Дайкона. Затем пошел к базару, где Харумэ едва не погибла от кинжала убийцы.
* * *— Я покажу, где это произошло, — сказал монах, отвечавший за безопасность в асакусском храме богини Канон. Прежде он был стражником в замке Эдо, и его лицо напоминало железную боевую маску. Его подвижности нисколько не мешало отсутствие левой руки, ампутацией которой завершилась его военная карьера. Хирата заехал к нему, чтобы взглянуть на официальный отчет о нападении на госпожу Харумэ. Они с монахом вышли из храма и пошли по Нака-мисэ-дори, широкой аллее, ведшей от главного молельного павильона к громадным, покрытым киноварью воротам Грома.
Асакуса, пригород на берегу реки Сумида, располагался по обеим сторонам тракта, шедшего к северным районам. Путники часто останавливались здесь, чтобы перекусить и сделать подношение храму. Удобное местоположение превратило Асакусу в самый популярный район развлечений в Эдо. Шумные толпы бродили по территории, собирались вокруг прилавков с лекарствами, зонтами, сладостями, куклами и фигурками из слоновой кости. Запах благовоний смешивался с ароматом знаменитого в Асакусе печенья, которое выпекали из просяной, рисовой и бобовой муки. Сверившись с записью в обернутой тканью книге, монах остановился у чайного домика. Поблизости зрители громко подбадривали трех акробатов, крутивших железные наконечники на своих веерах, одновременно балансируя на доске, укрепленной на высоких бамбуковых столбах.
— В соответствии с заявлением госпожи Харумэ, она стояла здесь. — Монах встал на углу чайного домика, вполоборота к улице и прилегающему переулку. — Кинжал был брошен оттуда. — Он указал на противоположную сторону Нака-мисэ-дори. — И воткнулся здесь. — Он дотронулся до узкого отверстия в дощатой стене чайного домика. — Клинок прошел сквозь рукав госпожи Харумэ. Еще чуть-чуть, и она была бы серьезно ранена… или убита.
— А что стало с кинжалом? — спросил Хирата.
— Он у меня.
Из своей книги монах извлек бумажный сверток. Развернув его, Хирата увидел короткий кинжал с сужающимся к острию лезвием и рукоятью, обмотанной черным хлопчатобумажным шнуром. Это было дешевое оружие, которым пользовались простолюдины. Такой кинжал легко было спрятать под одеждой или под кроватью… они продавались повсюду.
— Я оставлю его у себя, — сказал Хирата, завернув кинжал и заткнув его за пояс, хотя не было почти никакой надежды определить его владельца. — Остались какие-нибудь свидетели?
— Все люди, находившиеся поблизости, смотрели в другую сторону — на акробатов. Госпожа Харумэ отстала от своих спутников и была очень расстроена. Или она ничего не видела, или же все забыла от страха. Торговцы на улице обратили внимание на убегавшего человека в темном плаще и капюшоне.
Сердце Хираты екнуло. На нападавшем был тот же наряд, что и на убийце Шойэя!
— К сожалению, никто хорошенько не рассмотрел подозреваемого, и тот сумел скрыться, — сказал монах.
— Как же так? — удивился Хирата. Служба безопасности Асакусы обычно поддерживала строгий порядок и своевременно обуздывала буянов. — Никто не стал его преследовать?
— За ним погнались, но все произошло в День Сорока Шести Тысяч, — напомнил монах.
Хирата нахмурился и понимающе кивнул. Посещение храма в этот летний праздник соответствовало сорока шести тысячам посещений в обычные дни, это касалось и количества молитв. Вся территория была заполнена паломниками. Дополнительные прилавки с китайскими растениями-фонариками, плоды которых отгоняли чуму, мешали погоне, а всеобщее смятение позволило несостоявшемуся убийце скрыться. Вздохнув, Хирата посмотрел на возвышавшуюся громаду главного павильона храма, на многоярусные крыши двух пагод. Воображение нарисовало ему кумирни, сады, кладбища и другие храмы, мелкие базары на асакусской территории храма Канон; дороги, ведущие через рисовые поля; причалы паромов и реку. Преступник мог спрятаться где угодно. Тот, кто напал на госпожу Харумэ, выбрал удачное время и место.
— Еще какая-нибудь информация у вас есть? — спросил Хирата без особой надежды.
— Только имена тех, кто входил в группу из замка Эдо. Я собрал всех дам и сопровождающих в храме и взял с них показания, как предписывается обычной процедурой.
Он открыл книгу — из списка имен пятидесяти трех спутников Харумэ в глаза Хирате бросилось одно: госпожа Ишитэру. У него свело желудок. Он указал на имя своей прежней возлюбленной.
— Что рассказала вам эта дама?
Монах стал переворачивать страницы, ища нужные показания.
— Ишитэру сказала, что в одиночестве пила чай на улице, когда услышала крик Харумэ. Она заявила, что ей ничего не известно о нападении и о том, кто мог его совершить.
Но Ишитэру лгала, и у нее не было алиби. Не прибегла ли она к яду после неудачного покушения на Харумэ? Однако Хирате не хотелось доказывать ее вину даже ради того, чтобы закрыть дело и увидеть Ишитэру наказанной. Даже если добьется успеха и отомстит, он все равно никогда не забудет, что она обвела его вокруг пальца.
— Дайте мне посмотреть список еще раз. — Найдя в перечне лейтенанта Кусиду, Хирата испытал большое облегчение. Кусида подходит под описание убийцы. Он мог избрать кинжал, поскольку его легче спрятать, чем копье. — А что рассказал Кусида?
— Он настолько обезумел от горя, потому как не смог защитить госпожу Харумэ, что мне не удалось выяснить, где он находился во время нападения, — сказал монах.
— Его кто-нибудь еще видел?
— Нет. Они разделились, чтобы сопровождать дам по территории. Все считали, что Кусида был с другой группой. — Монах нахмурился. — Я знаком с лейтенантом со времен службы в замке Эдо. У меня не было причин подозревать, что он участвовал в нападении и бежит от закона. В противном случае я бы попытался проследить его передвижения. Мне жаль, что я практически ничем не могу вам помочь.
