А. Веста - Зверь Бездны
Глядя, как катится по небу огненный шар, отшельник думал, что это «время смертных». Время богов не знает ночи и суматошного деления на дни, часы и минуты. Он был впервые в жизни по-настоящему свободен, и, может быть, даже счастлив. Но спокойствие его жизни было мнимым. Каждую минуту он размышлял, находя равновесие между противоречиями, открывал ответы на мучительные вопросы, продвигался неровными шагами к неведомой цели.
Это уединение и младенческая безмятежность природы были даны ему, чтобы обрести новые силы души и рассудка, найти место своей судьбы во всеобщем потоке и осознать таинственный зов, когда-то призвавший его на землю.
Иногда он среди ночи покидал хижину, заходил далеко по пологому дну в океан и, лежа на спине, вглядывался в молчаливый лик, склонившийся над ним, в мерцание звезд и медлительный ход созвездий. Океан укачивал его с материнской нежностью и возвращал Земле.
Мелкие события, картины и символы, которые он научился видеть и читать, открывали ему бесконечную мудрость мира. И в этом мире сиял его путь, заповедная тропа, ступени еще более глубокого понимания и единения с живым, переменчивым, подвижным миром Земли и космоса.
За время отшельничества его интуиция обострилась, и он с удивлением открывал в себе все новые способности, с каждым днем крепло его кровное единство со всем сущим в мире, и уверенный, что его слышат, он разговаривал с океаном, с Солнцем, Луной, звездами и стихиями.
Он с благодарностью принимал заботы природы: тепло и пища, кров и подобие одежды, все было даровано ему по праву сына Земли.
«Русский терминатор», мускульная машина оказался бессилен против черной магии, и теперь ему предстояло шагнуть в пропасть духовного мира и обрести иную силу. Мага создает одиночество, оно высвобождает силы души, которые прежде уходили на суету и ежеминутное осмысление тысячи ненужных вещей, теперь он учился концентрировать эту силу, и в фокусе его желания уже происходили маленькие чудеса. Под его взглядом вспыхивала сухая травинка, огонь перекидывался на ветки, и весь костер медленно разгорался на вечернем берегу. Он учился извлекать силу из слабости, из своего голода и жажды, из тоски по любимой, из молчания и мысли, и это напряжение давало необходимый настрой его духу.
Он учился воспринимать особый свет, который ускользает от обычного зрения, и вскоре мог ловить свечение живых существ, а после нескольких дней тренировок и свечение растений, более тонкое, подверженное смене погоды и фаз луны, а потом и блеск песка, и вспышки минералов на поверхности земли и внутри скал. Для того чтобы встретиться с духами, ему не нужно было разжигать магическое пламя или рисовать на песке древние заклятия: молчание и сосредоточение рождали внутренний свет, озарение, и на этот огонь слетались его незримые собеседники.
Так он открыл суть белой магии — совершенство души, духа и интеллекта рождает незримый свет. Не сила заклинаний, мантр-молитв, а сила этого света некогда отличала добрых волшебников и святых, позволяя являть добрые чудеса и исцеления.
Он знал, что этот путь открыт каждому человеку, кто сумел очистить себя от грязных привычек, грязных мыслей, грязных чувств и темных дел. Этот заповедный путь был открыт для всех, но не каждому дано пройти по нему до конца.
Отшельник сидел на берегу, вороша угли в костре. Огонь был его собеседником и другом. Он знал, что может положить руку в огонь и пламя не обожжет его, потому что теперь его суть была едина с огнем.
После яростного тропического ливня джунгли были влажными, густо парили мангровые заросли, и песок лагуны пятнисто просыхал. Отшельник смотрел на ровный золотой закат.
По узкой полосе прибоя шла девушка. Ветер играл ее волосами и сдувал в сторону легкое белое платье. Он поначалу принял ее за призрак, один из своих бесплотных гостей. Не дойдя несколько шагов, девушка опустилась на песок, снизу глядя в его лицо. Волна окатила ее, и светлое платье намокло, потемнело, облепив тело, и он упал на колени, не спрашивая, как, из каких глубин явилась она на этот остров. Они обнялись, как в первый раз, не веря ни своим рукам, ни силе объятий, ни соленой горечи на губах. Волна свалила и поволокла их сплетенные объятием тела и вынесла на белый, выглаженный отливом песок. Алексей гладил кольцо из нержавейки на ее безымянном пальце, как единственное доказательство реальности ее возвращения.
— Камелот взорвали изнутри. Наш сосновый замок был напичкан аппаратурой «Деборы коммуникейшен», и достаточно было одного импульса, чтобы все вспыхнуло. Я успела выпрыгнуть из окна и вынести Грааль. Меня схватили уже на шоссе. Этот словоблуд Натан заявил, что не убьет меня, потому что он не властен над любовью. Два месяца я провела взаперти. В одну из ночей мои тюремщики исчезли. Я только потом узнала, что в эту ночь затонул лайнер вместе с Натаном и всей его камарильей. — Захлебываясь, Сашка пересказывала ему все, что пережила за эти месяцы разлуки. — Отшельник и Кобальт собрали новый круг рыцарей чаши, оставалось разыскать тебя. И еще… Это очень важно! Я успела пройти сквозь «огненные врата» перед тем, как была сожжена лаборатория Мерлина. Теперь я такая же, как ты, твоя энергетика больше не опасна для меня!
Всю ночь они слушали неумолчный шорох набегающих волн и лишь под утро уснули, сморенные блаженной усталостью.
— Ну, ёлы-палы… Ну, ёлы-палы… Ну просто неудобно за вас, товарищи!
Алексей приподнялся с вороха пальмовых листьев, протирая глаза. Солнце бесшабашно сияло сквозь прорехи навеса. В проеме двери стоял Петёк Ладуда все в той же бессменной тельняшке. Он смущенно прикрывался рукой, словно от солнца, хотя оно било как раз ему в спину…
Алексей натянул порты и по-братски обнял Петька:
— Дружище, какими судьбами?
— Анка, на выход!
Из-за плеча Петька выглянула Аня и подмигнула Алексею смеющимся глазом.
— Мы тебя уже месяц ищем, весь архипелаг обшарили, госпитали, островные деревушки…
— Тебе привет от «рыцарей», — между делом сказал Петёк. — Всем нам поручено отыскать Грааль и доставить в Москву.
— Чаша утонула.
— Такие штуковины просто так не тонут. Кончай расслабуху. Завтра утром выходим в море. Яхта у нас прогулочная и взята на прокат до пятницы. Так что у нас еще два дня в запасе. Водолазных костюмов тоже два. Пока вы будете обшаривать дно, мы будем загорать на палубе и наоборот. Устраивает?
— Еще как!
Петёк когда-то служил штурманом на рыболовном сейнере и без труда определил тот квадрат на карте, где стоял лайнер «Деборы». Дно в этом месте поднималось, как небольшое плато, и водную толщу насквозь просвечивало солнце. Струи света дробились о подводные скалы. Алексей быстро освоился с подводным плаваньем и земля, отделенная всего полутора часами плаванья на катере казалась ирреальным затерянным миром. Он даже забыл сначала, зачем они спустились в зеленую хрустальную глубину.
После очередного погружения они долго отлеживались на горячей, пахнущей смолой палубе. В это время ныряли Аня и Петёк. До вечера они успели сделать восемь погружений. Они много раз обшарили подводную скалу, у которой в ту ночь стоял лайнер «Деборы комуникейшен», но никаких обломков крушения найти не удалось, тем более отыскать чашу в коралловых джунглях.
Вечером, усталые и печальные, они жгли костер на берегу.
Через два дня, прощаясь с островом, Алексей и Саша медленно обходили вечерний берег. Они навсегда покидали этот берег хрустальных снов и говорящих волн. Наполовину занесенная песком, на берегу лежала чаша. Ее просвеченный солнцем край изумрудно светился.
На набережной Бизанго раскинул лотки африканский рынок. Сашка и Алексей бродили среди кокосовых пирамид и ворохов бути-бути, среди подносов с кусками козьего сыра, завернутыми в пальмовые листья, между глиняных мисок с черепашьими яйцами и жареными свиными языками, между связками сушеной рыбы и клетками с квохчущей птицей, пока не дошли до платяного рынка. Здесь торговали бусами, мануфактурой, шапочками из кошачьего меха и резными статуэтками «радость туриста».
Алексей купил просторный полотняный костюм, сандалии из свиной кожи и белую колониальную панаму. На них обращали внимание: оба высокие, ладные, голубоглазые. Среди рыночной суеты они двигались величаво, неторопливо, как истинные северяне, несущие в своей крови кристаллы вечного льда.
Петёк и Аня поджидали их в маленькой кофейне у дверей гостиницы.
— Визу мы просрочили. У Алексея вообще нет документов, — озабоченно говорила Аня.
— Бизанго — обычный порт и здесь можно достать фальшаки, или уж в крайнем случае подкупить местную таможню, — напомнил Петёк.
— Так-то оно так, да деньги на исходе…
— Пустяки, — бодрился Петёк. — Деньги можно заработать, получить в наследство или, в крайнем случае, выиграть. Здесь недалеко есть игорный дом «Колесо Фортуны», так там один крендель курносый дни и ночи загорает. То ли цунами его сюда забросило, то ли телевизионщики забыли, короче, этот бедолага по имени Борька Плюев окончательно свихнулся на игре. Как удав смотрит на рулетку, потом достает из кармана мешочек и шепчет заклинания. Между прочим, по-русски молится «чёртушке». Посмотреть бы, что у него в мешке? Крупье на пальцах объяснил, что в первую же ночь он раз восемь подряд взял весь банк и до первых петухов все спустил. Наверное, когда загорланили петухи, у него в голове что-то сдвинулось. Утром он скупил всех черных кур на рынке в Бизанго, и на перекрестке поотрубал им бошки, но и тогда у него ничего не получилось. Фортуна от него окончательно отвернулось. Анечка, я никогда не играл в рулетку, но даже я знаю, что новичкам везет.
