Валерий Иванов - Петля Времени
- Да, ты, Бегемот, по всегдавошней привычке, просто справился об этом в жилтовариществе, - возразил Азазелло, прищурив бельмастый глаз.
- А, вот и нет, а, вот и нет..., - обиженно засопел толстяк с кошачьим лицом.
Не тратя времени на разговоры и на чтение запретительных надписей, Фагот ногтем большого пальца легко сковырнул сургуч. Затем поковырялся в замке острым концом огромной французской булавки, и дверь открылась. Друзья вошли в переднюю - в квартире стоял отчетливый запах гари с едва уловимой примесью сгоревших пороховых газов. А еще пахло свежесваренным кофе.
В гостиной Гелла, единственным одеянием которой был прозрачный кружевной передничек, сметала веником в совок осколки хрустальной люстры, валявшиеся на полу в неимоверном количестве.
В паркете сплошь и рядом зияли начисто выжженные участки, стены и потолок были закопчены, с окон свисали жалкие остатки обгоревших гардин. Большое зеркало трюмо было разбито вдребезги и хищно топорщилось оставшимися по углам и бокам острыми осколками. Зеркало, располагавшееся на старинном камине, было покрыто звездчатыми отверстиями, в которых угадывались следы пуль. Хорошенько присмотревшись, можно было обнаружить во множестве и другие пулевые отверстия, хаотично разбросанные по стенам и потолку, причем особенно много их было в районе крюка, на котором ранее висела люстра.
- Однако, - присвистнул, знавший толк в этих вещах, Азазелло, - должно быть хорошенькая баталия здесь произошла.
Приземистый толстяк горделиво выпятил грудь, показывая, что ему понятно и приятно восхищение старого товарища.
Из кухни на шум открывшейся двери выглянула Маргарита с пачкой цикорного кофе в руке, одетая, а, вернее сказать, раздетая, точно так же, как и Гелла.
Бегемот целомудренно потупил глаза, Фагот же и Азазелло таращились вовсю, ничуть не смущаясь ослепительной наготы двух прекрасных женщин с их точеными фигурками и упругими, свежими телами.
- Кофе? Или, может, чаю, - голос Маргариты звенел в пустой квартире мелодичным колокольчиком.
- С удовольствием и обязательно, - подтвердил Бегемот, казалось, всегда хотевший есть и пить.
- Если мессир позволит, - пробормотал Фагот, осторожно переступая через осколки и хлам своими длинными нескладными ногами по направлению к кабинету. Остальные двинулись за ним.
Маргарита обогнала их, держа поднос с дымящимся в чашечке кофе, обдав при этом друзей ароматом хороших духов и вновь заставив Бегемота отвести глаза в сторону. Ее фигура и сзади была безупречна.
Воланд в своем черном строгом облачении сидел за массивным, красного дерева, письменным столом и разбирал какие-то бумаги. Одни из них он, не читая, бросал в урну, другие - просматривал и складывал в красивую кожаную, с серебряной монограммой "V", папку.
Маргарита поставила поднос на край стола и вышла. Друзья остановились у двери. Воланд был серьезен и мрачен, его вид не сулил троице ничего хорошего.
Фагот кашлянул и шумно переступил с ноги на ногу.
- Судя по срочности сбора, у нас опять вышло что-то не так, - вопросительно-виноватый его тенорок прозвучал в удушливой тиши кабинета приглушенно и зыбко, - но, поверьте, мессир....
- Увы! - голос Воланда отдавал лязгом стального засова, закрывающего камеру, - и, похоже, ваши неудачи стали какой-то навязчивой традицией.
Он не предложил пришедшим даже присесть. Крайне удрученный этим кот, сопел и жевал свои усы. Впрочем, справедливости ради, следует отметить, что в кабинете наличествовал лишь один дубовый стул с резной спинкой, на котором сидел сам Властитель Тьмы, и одно кожаное кресло, покрытое серым матерчатым чехлом, на котором троице было бы расположиться нелегко.
После некоторого гнетущего молчания, далее слово взял Бегемот, слывший у Воланда, и это было действительно так, любимцем.
- Мессир, - с тягучим вздохом начал он, - мы отдали этому делу....
- Знаю! Знаю, - звучный баритон налился рассекающим воздух булатом, - все свои силы, все свое умение.... И, что получилось?
- А, что получилось, мессир? - Азазелло умудрился спрятать даже свой громадный клык и являл собой вид самой смиренной овечки, - ведь Он казнен на этот раз по законам этой страны, пусть, возможно и чрезмерно жестоким....
- Он вновь казнен незаконно! И воскреснет волей Небес.
- Но ....
- Приговор Ему был вынесен внесудебным органом, который не предусмотрен никакими законами и, тем более, Конституцией данного государства. Следовательно, и предание Его смерти, хотя и в полном соответствии с приговором, является незаконным. Особое совещание не вправе выносить приговоры, поскольку ничего подобного не предусмотрено действующим законодательством. Этот орган создан по воле вождя этой державы, больше - в целях расправы с политическими противниками и устранения неугодных бывших соратников.
- Мессир, ... - умоляюще произнес Бегемот.
Но сегодня Воланд не хотел даже слышать и своего баловня, скрашивавшего всем жизнь своими остроумными, порой, очень смешными увертками и шутками.
- В случившемся более всего виноват Енурих Иегуда, и он свое получит. Но есть вы - моя опора, мои глаза, мои уши ..., - в голосе Воланда неожиданно прозвучала несвойственная ему горечь.
И этот, прорвавшийся сквозь леденящую сталь, чисто человеческий оттенок речи, ужаснул стоящих более всего. Загустевший донельзя, воздух полностью сковал их тела, мыслей разом не стало, и обволакивающая тьма уже заклубилась из сверкающих глаз Воланда.
- Мессир! - Маргарита и Гелла стояли на пороге кабинета на коленях.
Воланд некоторое время молчал, переводя свой мрачный нечеловеческий взор с женщин на стоявшую обреченно троицу. Наконец, глаза его потухли, резкие гневные черты лица разгладились.
И напряжение спало. Принимал ли Воланд решение об устранении своих проштрафившихся слуг, либо это было акцией устрашения - так и останется для всех загадкой. При спутниках он проявлял какое-то подобие человеческих качеств, хотя был лишен их начисто.
- У нас будет еще одна попытка в третьем тысячелетии, - прямая резкая складка пролегла между бровями Властителя Тьмы, - но - последняя. Я как раз занимался подбором бумаг и документов для этой операции. Мы отправим Его в небытие с помощью Международного Гаагского трибунала, руками Маргариты, которая сыграет роль прокурора под именем Карла дель Понте. Все детали мы обсудим несколько позже. Решение о том, кто будет старшим в операции, я приму через несколько дней. Возможно, я займусь этим лично. Мне необходимо все хорошо обдумать и взвесить. Права на ошибки мы больше не имеем.
Фагот внезапно насторожился и сделал стойку зверя, прислушивающегося к тревожащим звукам.
- Мессир, - сказал он, - к дому приближается оперативная группа НКВД, посланная для нашего задержания. Ликвидировать опасность?
- Ни в коем случае. Мы уйдем, не создавая излишнего ненужного шума. Мне нужно еще несколько минут для завершения дел. Бегемот, прикроешь нас.
- Да, мессир.
- Только без пальбы и примусов, - строго сказал Воланд.
- Слушаюсь, мессир, - послушно ответил кот, в которого уже преобразился толстяк в кепочке.
Несколько капель машинного масла, капнувшие в механизм замка с помощью масленки, призваны были справиться с запорами бесшумно. Однако пришедшим этого вовсе не понадобилось - дверь открылась сама и на оперативников дохнуло застарелой смрадной гарью.
Человек в гимнастерке с петлицами капитана махнул рукой с зажатым в ней маузером, и пятеро вооруженных маузерами же энкаведистов бесшумно просочились в переднюю. Последним, шестым, вошел сам капитан, прикрыв дверь и провернув ключ в замке, дабы ни у кого не было возможности вырваться из подозрительной квартиры.
В квартире было тихо. Ноздри вошедших уловили дух свежего кофе и слабый аромат хороших духов с легким запахом сирени.
Капитан вновь махнул рукой, и оперативники ворвались в гостиную. Возле камина, отрешенно ворочая кочергой давно потухшие угли, сидел громадный черный кот с меланхолическим выражением на морде.
- Взять его, - тихо скомандовал старший группы, и двое бросились к коту.
Но комнату неожиданно охватила чернильная мгла, хотя окна белесыми квадратами ясно указывали на стоявший на дворе солнечный день.
В кабинете тем временем послышались звуки передвигаемой мебели и неясное шуршание.
- Бесполезно искать черного кота в темной комнате, особенно, если там его нет, - загробным голосом, явно издевательски, изрек невидимый кот.
Пришедшие, однако, в замешательство не пришли. Сильные электрические фонари разом осветили гостиную, и пучки света забегали по стенам и углам просторного помещения.
- Если меня загоняют в угол, - с осуждением в голосе, заявил честный кот, - я предпочитаю выбрать его расположение.
И неожиданно обнаружилось, что в каждом углу гостиной стоит по огромному черному коту, причем абсолютно одинаковому. При этом они лишь снисходительно щурились горящими зеленоватыми глазами, когда лучи света попадали на них, не делая никаких попыток скрыться.
