Клайв Касслер - Гонка

Единственным глазом Фрост уставился в глаза Белла.

— Все это начал Марко. Это он вскружил ей голову. И я решил, что, если все шары жонглера вдруг упадут на него, это и будет для меня лучшей местью.

— Еще одна причина убить ее? — спросил Белл.

— Марко знал, что биплан Стивенса не долетит. Ему нужна была Джозефина, чтобы доказать — ее машину можно использовать в бою.

Белл покачал головой.

— Она хочет только летать.

— Я дал ей такую возможность, а она обратила ее против меня. Она заслуживает смерти, — прошептал Фрост.

— Ты умираешь с ненавистью на устах.

Исаак Белл испытал огромное облегчение, увидев сидящего под дождем Уолта. Техасец держался за голову.

— У меня в котелке словно играет Джон Филип Суза[26] на своей каллиопе.

Белл помог ему сесть в «роллс-ройс» и отвез к эстакаде; на каждом ухабе Уолт чертыхался. Механики починили шасси «Орла». Удобно устроив Уолта в поезде, Белл поднялся в воздух и полетел во Фресно, на последний ночлег перед Сан-Франциско. Желтая машина Джозефины и красная Джо Мадда были привязаны на грязном поле в пятидесяти ярдах друг от друга. Джо Мадд, опираясь на костыли, шутил с механиками, трудившимися над его шасси.

— Жесткая посадка? — спросил Белл.

Мадд пожал плечами.

— Всего лишь подвернул ногу. Машина в порядке. В основном.

— Где Джозефина?

— Они с Уайтвеем в ярмарочной гостинице. На вашем месте я бы держался подальше.

— А что случилось?

— Буря.

Белл подозвал механиков-детективов Джозефины, которые подавали инструменты Марко Селеру; тот качал головой, осматривая ее мотор.

— Не спускайте глаз с Селера. И не подпускайте его к машине Джо Мадда.

— А если он сбежит? — спросил Дэшвуд.

— Не сбежит. Марко никуда не денется, пока у Джозефины есть возможность выиграть гонку.

Белл пошел в гостиницу. Уайтвей снял весь второй этаж двухэтажного здания. Услышав, как орет издатель, Белл стал подниматься быстрее. Громко постучав, он вошел. Уайтвей стоял над Джозефиной, которая свернулась клубком в кресле и смотрела на ковер.

Уайтвей увидел Белла и, вместо того чтобы спросить, что с Фростом, закричал:

— Приведите ее в чувство. Может, к вам она прислушается.

— В чем дело?

— Моя жена отказывается заканчивать гонку.

— Почему?

— Мне она не говорит. Может, вам скажет. Где мой поезд?

Только что подошел.

— Я встречу окончание гонки в Сан-Франциско.

— Где Марион?

— Уехала вперед со своими камерами, — ответил Уайтвей. Он перешел на хриплый театральный шепот, который Джозефина могла бы услышать и из соседнего округа, и взмолился: — Попробуйте вернуть ей разум — она отказывается от шанса всей жизни.

Белл молча кивнул.

Выходя, Уайтвей словно впервые увидел Белла.

— Вы будто сразились с малого.

— Видели бы вы того парня.

— Налейте себе виски.

— Непременно, — заверил Исаак Белл.

— Вам налить? — спросил Белл у Джозефины.

— Нет.

Белл налил стаканчик, выпил, налил снова и выпил, на этот раз не торопясь.

— Джозефина, что вы сказали, когда Марко предложил поехать с ним в Северную Африку?

Она оторвала взгляд от ковра и посмотрела на него округлившимися глазами.

— Откуда вы знаете?

— Такое же предложение он сделал Гарри Фросту.

— Гарри? Почему?

— Марко хотел, чтобы Фрост убил вашего нового мужа.

Глаза Джозефины помертвели.

— Марко еще хуже Гарри, — прошептала она.

— Я бы сказал, что они идут голова в голову. Что вы ему ответили, Джозефина?

— Я сказала — нет.

Внимательно глядя на нее, Белл сказал:

— Ручаюсь, Марко думает, что, став богатой вдовой, вы передумаете.

— Никогда… Престон в опасности?

— Гарри Фрост мертв.

— Слава богу… Думаете, Марко хватит решимости убить Престона без помощи Гарри?

Не отвечая на ее вопрос, Белл сказал:

— Я знаю, почему вы прекращаете участие в гонке.

— Вы не можете знать.

— Вы отказываетесь потому, что Марко Селер, переодетый Дмитрием Платовым, вывел из строя остальные машины.

Она отвела взгляд.

— Я удивлялась, — прошептала она. — И не просто удивлялась — подозревала. Но не остановила его. Проигрыш станет моим наказанием. Я вела себя ужасно.

— Потому что не остановили его или потому что вместе с Марко хотели обвинить Гарри в убийстве?

— Гарри и это вам сказал?

Белл улыбнулся.

— Нет, такой вывод я сделал сам.

— Оглядываясь назад, я вижу, что это был гнусный план. Я и тогда это знала, но Гарри стоило снова запереть в камере.

— Почему вы позволили Марко уговорить вас выйти за Уайтвея?

— Я слишком устала, чтобы спорить. Я просто хотела выиграть гонку…

— Может, вы считали, что, если можно аннулировать один брак, можно и другой?

— Конечно, если у нас не будет медового месяца. Клянусь вам, Исаак, я не знала, что Марко планирует убить Престона. Бедный Престон, он такой… Бедный Престон, он такой дурак, Исаак, но он действительно любит меня.

Белл улыбнулся, мягко и насмешливо.

— Может, Престон считает, что, если вы связались с плохими людьми, не понимая, что они делают, вы не слишком ужасны — просто ослеплены своим желанием летать.

— Я не заслуживаю победы… вы арестуете Марко?

— Не могу. У меня недостаточно доказательств, чтобы представить дело в суде. К тому же я хочу, чтобы он имел возможность работать над вашей машиной, если вы передумаете.

— Не передумаю. Победа должна быть честной.

— Вы с Джо Маддом идете голова в голову. И для победителя, и для авиации было бы неплохо, если бы вы пришли к финишу одновременно. Как бы дурно вы ни поступали, это не отменяет факта, что вы провели машину через всю страну. Почему бы вам не вздремнуть? Я позволю Марко всю ночь работать над вашей машиной.

Эпилог

О! Давай полетим, дорогая

Марко Селер видел выход из своего затруднительного положения. Вместо того чтобы ждать, пока Джозефина передумает, и бояться, что она этого не сделает, он позвонил из гостиницы по междугородному телефону. Трубку поднял Уайтвей. Он словно всю ночь ждал новостей из Фресно.

— Она полетит?

— Говорит Марко Селер, конструктор и главный механик вашего аэроплана.

— А… Ну? Она полетит?

— Мистер Белл беседует с ней об этом за завтраком, — вежливо ответил Селер. — Время еще есть: поле затянуто густым туманом, и солнце его еще не разогнало. Но у меня есть предложение. Если Джозефина не хочет выиграть гонку за кубок Уайтвея, это может сделать ее машина.

— О чем вы говорите?

— Если она не согласится лететь, я пролечу последний отрезок от Фресно и закончу гонку за нее.

— Это противоречит правилам. Один летчик, одна машина на протяжении всей гонки.

— Мы практичные люди, мистер Уайтвей. Это ваши правила. И Кубок Уайтвея — ваша гонка. Разумеется, вы вправе изменить собственные правила.

— Мистер Селер, возможно, вы разбираетесь в аэропланах, но вы не знаете главного о читателях газет. Они примут любую ложь, какую вы напечатаете, если только она не противоречит другой лжи, к которой вы уже их приучили. Они любят Джозефину. Хотят, чтобы она выиграла. И им плевать на вашу летающую машину.

— Но это было бы так полезно для авиации… — взмолился Селер.

— И еще полезнее вам. Я не вчера родился.

Телефон замолчал.

Селер подслушивал у дверей гостиничного номера. Он слышал, как настойчиво говорит Белл. Потом Джозефина громко и отчетливо сказала:

— Нет!

Селер торопливо пошел на поле к своему моноплану. Туман был еще густой, и он с трудом различал машины Джо Мадда и Исаака Белла. Механики Джозефины с подозрением наблюдали за ним, хотя он с самой Юмы в Аризоне руководил их усилиями.

— Нужно завести мотор, — сказал Селер.

— Зачем? Она ведь никуда не летит.

— Мистер Белл умеет убеждать. Он уговорит Джозефину передумать. Давайте заполним баки, провернем мотор и прогреем его. — Они переглянулись. Селер сказал: — Не вижу, чтобы механики Джо Мадда сегодня бездельничали. Когда туман рассеется, они будут готовы к полету. А мы? Просто на всякий случай?

Это заставило их взяться за дело. Ведь, в конце концов, это была гонка, и, пусть скорее детективы, чем механики, они отдали состязанию уже сорок восемь дней. Четыре тысячи миль.

— Готовьте горючее. Я сейчас вернусь.

Он сходил в маленькую каюту, отведенную ему в поезде, и вернулся с гофрированной бумажной трубкой ярд длиной и шесть дюймов шириной, запечатанной с обоих концов. Селер просунул ее в кабину аэроплана.

— Что это? — спросил детектив.

— Флаг «Сан-Франциско инквайерер», которым Джозефина должна размахивать, когда сядет на Президио. А что с мотором?