Роберт Гулик - Красный павильон
— Это прискорбно, независимо от того, как рассматривать этот случай! — сердито перебил его судья.
Слуга принес большое блюдо с жареной уткой. Судья попробовал ее и должен был признать, что она действительно была великолепна. По крайней мере в этом его друг Ло не обманул его.
В комнату вошли три молодые девушки и поклонились. Одна несла гитару, вторая — маленький ручной барабанчик. Пока они усаживались на маленькие табуретки у стены, третья, привлекательная девушка с приятным лицом, подошла к столу и налила вино. Фенг представил ее как куртизанку по имени Серебряная Фея, ученицу Осенней Луны.
Поэт Киа Ю-по, который был необыкновенно молчалив, теперь, казалось, оживился. Он обменялся с Серебряной Феей несколькими шутливыми фразами и завел разговор с судьей о древних балладах. Девушка с гитарой ударила по струнам и начала играть веселую мелодию. Ее партнерша отмечала ритм, ударяя ладонью в барабанчик. Как раз, когда мелодия закончилась, судья Ди услышал, как антиквар сердито спрашивал:
— Почему ты так стыдлива, девочка моя?
Он увидел, как Серебряная Фея, вспыхнув, пыталась ускользнуть от старика, который просунул свою руку глубоко в ее широкий рукав.
— Еще очень рано, господин Вен! — резко сказал молодой поэт.
Когда Вен быстро убрал руку, Фенг Дэй сказал девушке:
— Серебряная Фея, налей полную чашу господину Киа! И будь с ним подобрее, скоро закончится его веселая холостяцкая жизнь. — При этом он добавил судье Ди:
— Счастлив сообщить вам, господин, что через несколько дней господин Тао Пен-тэ, в качестве посредника, объявит здесь об обручении господина Киа Ю-по и моей единственной дочери Нефритовое Кольцо.
— Давайте выпьем за это! — весело воскликнул Тао Пен-тэ.
Судья Ди уже был готов поздравить молодого поэта, но вдруг запнулся. Он с испугом взглянул на высокую женщину, которая с видом хозяйки появилась в дверях.
Она была одета в пышный наряд из фиолетовой парчи, расшитой золотыми птицами и цветами, с высоким воротником и длинными волочащимися рукавами. Широкий пурпурный пояс туго стягивал ее посередине, выгодно подчеркивая ее тонкую талию и пышную грудь. Ее волосы были зачесаны вверх высоким пучком, из которого торчали длинные золотые заколки с бриллиантовыми головками. Ее гладкое круглое лицо было тщательно напудрено и нарумянено, а в маленьких, изящных ушах висели длинные подвески из резного зеленого нефрита.
Фенг бурно приветствовал ее. Она сделала небрежный поклон и, быстро осмотрев стол и нахмурившись, спросила его:
— Как, разве магистрат Ло еще не прибыл?
Фенг поспешно объяснил ей, что магистрат Ло был вынужден неожиданно покинуть Остров, но что Его Превосходительство Ди, магистрат соседнего округа, представляет его здесь. Он пригласил ее сесть на стул, стоящий рядом со стулом судьи. Поскольку она здесь, подумалось судье Ди, он мог бы заодно наладить с ней хорошие отношения и получить какие-нибудь сведения об умершем академике. Поэтому он весело сказал:
— Ну вот, теперь нас официально представили! Мне положительно везет сегодня!
Осенняя Луна бросила на него холодный взгляд.
— Наполни мою чашу! — резко сказала она Серебряной Фее. Когда пухленькая девушка повиновалась, Королева Цветов опустошила чашу одним длинным глотком и сразу же снова наполнила ее. Затем она небрежно спросила судью:
— Магистрат Ло ничего для меня не передавал?
— Он поручил мне передать его искренние извинения всем присутствующим, — ответил судья Ди, несколько удивленно, — без сомнения, это относилось и к вам.
Она ничего не ответила, но некоторое время молча рассматривала свою чашу с вином, недовольно изогнув красивые брови. Судья заметил, что четверо остальных уставились на нее с беспокойством. Внезапно она подняла голову и закричала на двух девушек-музыкантш:
— Что вы сидите тут, как дурочки, вы двое! Играйте что-нибудь! Вы для этого здесь и находитесь!
Когда две испуганные девушки начали играть, Королева Цветов снова залпом опустошила чашу. С любопытством разглядывая свою соседку, судья Ди заметил, что жесткие линии у ее рта углубились: очевидно, что она была в отвратительном настроении. Она подняла глаза и бросила изучающий взгляд на Фенга. Он отвел взгляд и быстро завел беседу с Тао Пен-тэ.
Вдруг судья понял. На веранде она говорила ему, что собирается стать женой магистрата, который был и поэтом и человеком состоятельным. А магистрат был и поэтом и, говорят, обладал значительным личным состоянием. Очевидно, этим завидным женихом и был его влюбчивый коллега, который во время расследования самоубийства увлекся Королевой Цветов и в какой-то момент, забывшись, опрометчиво обещал, что выкупит ее и женится на ней. Это объясняет его торопливый, почти тайный отъезд. Поистине неотложное официальное дело! Добродушный магистрат, должно быть, вскоре обнаружил, что он выбрал в качестве партнерши честолюбивую жестокую женщину, которая не колеблясь будет оказывать на него давление, используя то обстоятельство, что он позволил себе интимную связь с важной свидетельницей в судебном разбирательстве. Неудивительно, что он жаждал покинуть Остров! Но этот круглый дурак оставил его, своего коллегу, в крайне затруднительном положении. Конечно, Фенг и все остальные знали все о безрассудной страсти Ло, поэтому и пригласили Осеннюю Луну. Возможно, обед специально устраивали, чтобы отметить выкуп девушки магистратом Ло. Отсюда их испуг, когда они осознали, что Ло улизнул. Они, должно быть, поняли также, что Ло попросту обвел его вокруг пальца и, вероятно, они принимают его, — торжественно возведенного в звание Советника трибунала, за полного дурака. Что ж, ему придется здорово выкручиваться.
Он одарил куртизанку дружеской улыбкой и сказал:
— Только что я услышал, что тот самый знаменитый академик Ли Льен покончил с собою из-за вас. Как верно наблюдение древних, что талантливые и красивые молодые люди всегда влюбляются в талантливых и красивых женщин!
Осенняя Луна посмотрела на него искоса. Она сказала теперь уже более дружелюбно:
— Спасибо за комплимент. Да, Ли был, по-своему, очаровательным юношей. В качестве прощального подарка он преподнес мне пузырек духов в конверте, на котором он написал довольно чувствительное стихотворение. Он заходил ко мне в павильон специально, чтобы подарить их, в ту самую ночь, когда бедняжка покончил с собой. Он знал, что я люблю дорогие духи!
Она вздохнула, затем задумчиво продолжила:
— После всего этого мне следовало поощрить его немного. Он был очень внимательным и щедрым. Я еще не собралась распечатать пакет. Интересно, что там за духи! Он знал, что я люблю мускус или индийский сандал. Я спросила его об этом, когда он уходил, но он не ответил мне, сказал только: «Смотри, чтобы они достигли места назначения», — имея в виду меня! Он умел иногда пошутить! Как вы думаете, какие духи мне лучше подойдут, мускусные или сандаловые?
Судья начал было изысканный комплимент, но его прервал звук борьбы на другом конце стола. Серебряная Фея, которая наполнила чашу старого антиквара, теперь делала отчаянные попытки оттолкнуть его руки от своей груди. Вино расплескалось ему на платье.
— Ты, неуклюжая дура! — закричала на нее Осенняя Луна. — Ты не можешь быть аккуратней? А твоя прическа вся скособочилась! Иди немедленно в туалетную комнату и приведи себя в порядок!
Королева Цветов смотрела в раздумье на испуганную девушку, когда та засеменила к двери. Повернувшись к судье она попросила застенчивым тоном:
— Вы не нальете мне вина? В виде особого одолжения?
Наполняя ее чашу, он заметил, что лицо ее пылало — крепкое вино, похоже, наконец, подействовало на нее. Она увлажнила свои губы кончиком языка и мягко улыбнулась. Очевидно, ее мысли витали где-то далеко. Сделав несколько глотков, она неожиданно встала и сказала:
— Прошу извинить меня. Я сейчас вернусь!
После того как она ушла, судья попытался втянуть в беседу Киа Ю-по, но молодой поэт впал в мрачное настроение. Принесли новое блюдо, и все ели с удовольствием. Две музыкантши сыграли несколько модных мелодий. Судья Ди не любил эту новомодную музыку, но он вынужден был признать, что еда была прекрасна.
Когда подали последнее рыбное блюдо, вернулась Осенняя Луна, явно в приподнятом настроении. Проходя позади антиквара, она что-то шепнула ему на ухо, затем, игриво похлопав его по плечу веером, прошла дальше. Садясь она сказала судье:
— Вечер обещает стать крайне приятным, наконец!
Она положила ладонь на его руку, наклонила голову так низко, что он мог ощущать запах мускусных духов на ее волосах, и вкрадчиво сказала:
— Сказать тебе, почему я была так груба, когда мы встретились на веранде? Потому что мне было невыносимо признаться самой себе, что ты мне понравился. С первого взгляда!
