У. Уилер - Зеркало Елены Троянской
— Что же она сказала? — скорее себя, чем инспектора, тихо спросила Ива, сосредоточенно морща лоб. — Неужели она назвала имя?
— Увы. Она сказала только: «За столом Ивы».
* * *Конечно, информация, полученная тем утром от компаньонки мадмуазель Зулейки, была чрезвычайно ценной и единственной, пока доступной инспектору.
Квартира магессы находилась в отнюдь не фешенебельном районе Лондона, на кривой и узкой Панчер-сквер, в доме, приткнувшемся между бумажной лавкой и скобяным базаром. В первом этаже её дома располагалась какая-то контора, мимо неё на жилые этажи вела шаткая лесенка, отгороженная от общего холла старомодными пыльными занавесями выцветшего лилового бархата.
Гостиная на втором этаже, в которой было совершено убийство, казалась чем-то средним между цирковой гримёрной, лавкой старьёвщика и чуланом деревенской колдуньи. Мебель была неновой и неухоженной, примечателен был лишь столик с грубой инкрустацией перламутром, явно купленный в лавке континентальных товаров. На стенах висели старые афиши, огромные веера, чьи-то портреты в рамах, покрытых недорогой позолотой. На полу валялись, сброшенные с полок во время ночных событий, разнообразные магические атрибуты — амулеты, склянки с неизвестным содержимым, чаши, разбитые вазы и скульптурки. На каминной полке в горделивом одиночестве лежал человеческий череп, а напротив него у стены, на каком-то роде алтаря, задрапированного тряпками, криво лежало чучело крокодила.
Тело миссис Робинсон было обнаружено лежащим подле инкрустированного столика в такой нелепой позе, что было очевидно — она пыталась оказать убийце сопротивление. Об этом же говорил и страшный беспорядок, царивший в гостиной. Предоставив инспектору это поле битвы для детального изучения и поиска следов преступника, Суон разговаривал с мисс Филпотс. Разговор происходил в небольшой столовой, обставленной во вполне обычном духе, если не считать какого-то африканского болвана с острым черепом и кривыми ножками, стоявшего в углу на высоком табурете.
Мисс Филпотс, чопорная тощая старая дева с допотопными букольками, подколотыми к чепцу, уже немного оправилась после ночного потрясения и говорила даже весьма охотно.
Правда, время от времени закатывая глаза.
— Итак, миссис Филпотс, расскажите по порядку, что происходило прошлым вечером? — спросил Суон, стараясь своим спокойствием и доброжелательностью произвести утешительное действие на несчастную свидетельницу.
— Мисс. Мисс Филпотс… — поправила пожилая леди.
— Да, прошу великодушно простить меня. Мисс Филпотс, так что же произошло?
— О, инспектор, пожалуй, я не могу вспомнить ничего, что могло бы вас заинтересовать… Мы были на вечере у графа Бёрлингтона. Это было восхитительно. Какое общество! Прекрасный ужин!
— Давайте начнём с вашего возвращения домой.
— Ах, да. Мы вернулись около одиннадцати вечера. Немного посидели в гостиной, поделились впечатлениями. Честно говоря, мы впервые были в таком блестящем обществе, и…
— И что же дальше? — ласково перебил Суон.
— Дальше мадмуазель сказала, что она устала и хотела бы лечь в постель. Поскольку горничную она на этот вечер отпустила — домой к родителям, в Чиплдаун, — я предложила помочь и проводила мадмуазель в спальню. Было около полуночи. Я отправилась к себе, в комнату наверху: Там находится моя спальня и комната горничной. Я легла спать. А потом меня разбудил страшный шум внизу и ужасные крики мадмуазель…
Мисс Филпотс пришлось взять паузу и перевести дыхание. Суон не стал торопить её, и через некоторое время дама продолжила:
— Я побежала вниз. Увидела, что дверь в салон открыта. Там горел свет. И вот, когда я вошла, я и увидела бедную мадмуазель на полу, всю в крови, а всё в гостиной было перевёрнуто вверх дном. Я надеялась, что смогу помочь ей, но у неё была такая страшная рана на шее! Удивляюсь, как она вообще была жива, когда я нашла её.
— Она была жива, когда вы нашли её? — уточнил инспектор.
— Да, да, вне всякого сомнения!
— Она была в сознании?
— Она ведь говорила со мной!
— То есть, вы хотите сказать, что разговаривали с раненой миссис Робинсон?
— Нельзя сказать, чтобы мы разговаривали, — смутилась мисс Филпотс, — но бедняжка открыла глаза и так взмахнула рукой. А потом сказала… вернее, она прошептала… но тут же умерла. Такой ужас! Я выбежала из дома, побежала к полицейскому участку на площади. Всё остальное вы, вероятно, знаете от тех полисменов, что всё ещё здесь. Какой ужас, какой кошмар…
— Так что же она прошептала? — переспросил Суон.
— О, она произнесла: «За столом Ивы». Только это, больше ничего. Бедняжка…
— Дверь была заперта, когда вы побежали за полицией?
— Нет, открыта.
— Что ж, может быть, у вас есть какие-то предположения о том, что имела в виду миссис Робинсон в своих последних словах?
— Разумеется. Она хотела сказать, что её убил кто-то, сидевший за спиритическим столом вчера у Бёрлингтона! — ответила компаньонка так, словно это само собой разумелось.
— Вам знакомы эти люди?
— Не то, чтобы знакомы, но я могу сказать, кто это был. Разумеется, сама мисс Ива, выступавшая в роли медиума, затем — лорд Карниваль. О нём много говорят, он невероятно богат и чванлив. Затем довольно невыразительный молодой человек — не знаю, как он туда попал, но мисс Ива сама вызвала его из публики. По-моему, его имя — Гай. И миссис Глейн, вдова. Её муж был весьма родовит. Кажется, она заходила к нам некоторое время назад, около года или что-то вроде того; но она не была постоянной клиенткой мадмуазель, так что я могу ошибиться. По правде говоря, если не считать того молодого человека, это — не наш круг. Высшее общество.
Последние слова мисс Филпотс произнесла с мечтательным придыханием.
— Как же вам посчастливилось оказаться в таком блестящем обществе? — осторожно спросил инспектор.
— О, инспектор, это провидение. Это Рок, инспектор. Накануне мы получили два приглашения от неизвестного. Ни имени, ни даже инициалов — ничего. Просто конверт с двумя пригласительными билетами. Мадмуазель, конечно, могла точно сказать — кто оказался этим щедрым дарителем, но она не сочла необходимым сообщить мне. А я была так занята приготовлениями к выходу, что не удосужилась… Ах, если бы я обладала хоть толикой дара Зулейки!
Поговорив ещё с мисс Филпотс, Суон узнал, что до и после сеанса мадмуазель Зулейка довольно активно общалась с гостями. Она была исключительно притягательной особой, как заметила компаньонка с определённой гордостью, и потому вокруг неё всё время были люди. Конечно, подходил и сам граф Бёрлингтон, показав себя очень любезным и гостеприимным хозяином, а также господин из газеты, некий щелкопёр, ведущий колонки о светских событиях.
В конце беседы инспектор попросил миссис Филпотс посмотреть, если это было возможно, — не пропало ли чего-нибудь ценного (а салон, как уже было сказано, был совершенно забит разнообразными атрибутами колдовского дела). Здесь инспектора ждала первая неожиданность. Вместо того чтобы впасть во вполне понятную растерянность от такой просьбы, компаньонка спокойно заверила, что займётся этим прямо сейчас, и проверка не составит большого труда, поскольку у неё всё совершенно точно записано. Да, мисс Филпотс вела строгий учёт всем приобретениям Зулейки. Суон сперва счёл это особым проявлением верности компаньонки; но вторая новость разъяснила истинное положение дел.
— Позвольте выразить ещё раз свои соболезнования, мадам. Что вы собираетесь делать теперь, когда мадмуазель покинула этот мир? Вы, вероятно, будете подыскивать новое место? — поинтересовался он, уже собираясь оставить бедную мисс наедине с её горем.
— Подыскивать новое место? — мисс Филпотс была изумлена и, казалось, даже оскорблена. — Определённо нет! Вероятно, вы введены в заблуждение. Этот дом и вся его обстановка принадлежат мне. И прошу вас заметить, что все расходы оплачивала я: И жалованье прислуги, и воду, и уголь, и всё прочее!
— То есть вы хотите сказать, что этот дом — ваш? — искренне изумился инспектор.
Мисс Филпотс преобразилась: Спина у неё выпрямилась, остренький подбородок вздёрнулся, отчего букольки горделиво встряхнулись, а в глазах мелькнуло нечто вроде высокомерия.
— Да, сэр, я — хозяйка этого дома.
— И мадмуазель была вашей квартиранткой? — с всё возрастающим удивлением уточнил инспектор.
— О, нет, разумеется — нет! — миссис Филпотс энергично затрясла букольками. — Как я могла брать деньги с мадмуазель Зулейки? У меня и мысли такой не было! Я была счастлива предложить ей всё, что имею! Вы, инспектор, не знали эту поразительную женщину! Она была великая. Великая! Я предоставила ей эту квартиру, а сама жила в комнате для прислуги; я оплачивала её счета и все её приобретения; мне выпала редкая благодать касаться тех же вещей, которых касалась рука великой мадмуазель!
