Брэд Гигли - Год гиен
— Не сейчас, — проговорил Пасер. Тучная туша градоправителя показалась из-за занавески. — Что тут за шум? — спросил он, посмотрев на писца.
Ненри заметил, что Накхт и незнакомец вышли через заднюю дверь покоев Пасера.
— Это Ненри, господин, — ответила градоправителю высокая девица. — Вот почему мы смеялись! Когда у него так вытягивается лицо, он становится таким забавным!
— А я не забавный? — гулкий голос градоправителя наполнил крошечную комнатку. — Прошлой ночью я хорошо поразвлекся, вы, ветреницы!
Он притворно замахнулся на девушек, и те упорхнули, но еще долго слышались их пронзительные довольные возгласы.
Пасер улыбнулся, глядя им вслед, в его глазах появился задумчиво-похотлтвый блеск. Потом нехотя он повернулся к писцу.
— Что там такое с министром, Ненри?
— Вы знаете о вызове, господин?
Удивление писца тут же сменилось лестью:
— Впрочем, вы такой проницательный и такой умный. Конечно, есть ли в Фивах что-нибудь, чего бы вы не знали?
— Мне рассказал об этом Накхт.
— Господин Накхт… Он говорил о чем-нибудь еще?
Пасер, не ответив, широкими шагами вышел на переднее крыльцо.
— Пойдем, Ненри, — окликнул он писца. — Не медли. Мы не должны заставлять ждать дорогого старика.
Градоправитель не переваливался, как большинство тучных людей, а шагал, словно борец. Чиновник и его подчиненный очень напоминали гиппопотама и сопровождающую его суетливую птицу-клещееда.
— Очевидно, жрица была убита, — Ненри запыхался, пытаясь поспеть за градоправителем.
— Да. Бедная старая кляча! Накхт сказал, что это уже обсуждает весь город. Грязное дело. Но мы, Ненри, пока не знаем наверняка, было ли это убийством. Не надо делать скорых умозаключений. Очень может быть, что это лишь несчастный случай.
Градоправитель шагнул в кресло ожидающего паланкина и крикнул:
— Вперед!
С многочисленными стонами и ругательствами слуги подняли носилки на плечи и вышли из передних ворот.
— В храм Маат, — приказал Ненри слуге, шагавшему впереди.
По лицу этого раба уже струился пот, он только молча кивнул. В этой стране существовали более трудные занятия, чем носить свиноподобного восточного градоправителя — например, строить пирамиды или перетаскивать обелиски.
Два чиновника были назначены, чтобы править Фивами: один для той части города, что лежала на восточном берегу Нила, а второй — для той, что находилась западнее реки. Пасер управлял живыми людьми, а его собрат Паверо правил мертвыми в могилах на западе. И хотя они делили между собой столицу, градоправители так отличались по темпераменту и мировоззрению, что во всем мире трудно найти более несхожих людей.
Тучный процветающий Пасер часто смеялся — в точности, как люди, которыми он правил. Его настоящими родителями были скромные торговцы рыбой, но юноша оказался столь обаятельным, что его несколько лет назад усыновил бездетный писец и послал в Дом Жизни, чтобы тот сам выучился на писца. Пасер научился семистам семидесяти священным символам в кратчайший срок, когда-либо записанный в истории храма. Оказалось, что ум его превосходит даже его полноту.
После того, как его посвятили в жрецы, Пасер стал городским чиновником и быстро продвинулся по службе. В двадцать семь лет он стал градоправителем Восточных Фив и отчитывался непосредственно перед верховным министром. Впечатляющий пост для молодого человека!
Пасер вовсю наслаждался своей должностью — а особенно сильно сейчас, когда ворота его обиталища открылись, и его приветствовала криками толпа. Чиновник перегнулся из кресла, чтобы ответить на это.
— Нефер! — окликнул он древнюю старуху. — Ты — все еще самая красивая женщина державы!
Женщина послала ему воздушный поцелуй, прикоснувшись к сморщенным губам.
— Хори, мошенник! — повернулся Пасер к безногому нищему. — Осторожнее с вашими кошельками, а то он бегает быстрее газели!
Нищий весело засмеялся, ничуть не обиженный этими словами.
Потом, потянув носом, градоправитель поклялся, что рыба на ближайшей сковороде — лучшая во всех Фивах, а кому знать это лучше, чем ему, отпрыску торговцев рыбой? То был намек для Ненри, который бросил в толпу маленькие медные кольца. Пасер пригласил всех попробовать самим и убедиться, что он не лжет.
Благодарный продавец рыбы передал кусок жирного речного окуня, сдобренного тмином, и чиновник быстро умял его, издавая восхищенные возгласы и сыпля похвалами. К тому времени, как паланкин перенесли на узкую улицу у реки, толпа воспевала Песеру гимны, как будто он был самим фараоном.
Ненри трусил рядом с паланкином, пытаясь отвечать на быстрые вопросы, которыми забрасывал его Пасер.
— Старый Кошмар тоже придет, Ненри?
Так Пасер называл своего коллегу Паверо, градоправителя Западных Фив, Города Мертвых.
— Да, господин, вызов послали и Старому… и правителю Западного города.
— А каков был тон?
— Простите, господин?
— Брось, Ненри, брось! Как был написан вызов? Злобно, угрожающе, бесстрастно? Как?
— Нет, господин! Послание было полно обычных комплиментов.
— Ничего, указывающего на неудовольствие?
— Ничего, господин.
Градоправитель насупился, размышляя.
— И все-таки мне это не нравится. Зачем надо было приглашать и Старого Кошмара? Преступление, в конце концов, случилось в моей части города. Какое он имеет к этому отношение?
Пасер впал в несвойственную ему угрюмость, и оставшееся расстояние до храма Маат он и его писец проделали в молчании.
И надо же было такому случиться, что речная барка Паверо подошла к каменному причалу как раз тогда, когда Пасер и Ненри приблизились к широкому скату, ведущему в храм. Судно стукнулось о тюки соломы, ограждавшие пристань.
Паверо сидел под деревянным балдахином барки неподвижно, как статуя божества. Как только канаты были закреплены, он встал. Чиновник выглядел величественным в своей накрахмаленной белой накидке.
В то время как Пасер правил живой частью Фив, в подчинение Паверо входили могилы и погребальные храмы на другой стороне Нила, на западе. Он управлял Местом Правды, где жили строители могил фараона, Великим Местом, где покоились фараоны, Местом Красоты, где были похоронены царицы, и храмом-крепостыо Диамет, южной резиденцией повелителя.
Паверо был сорокатрехлетним человеком, склонным к благочестивым беседам и многоречивым молитвам. Ни жена, ни служанка не согревали его постель. Чиновник тяготел к постной и трудной жизни самого сурового жречества. По сути, он был фанатиком, который втайне не одобрял все более небрежное в последние годы исполнение фараоном своего религиозного долга. Западный градоправитель мечтал о том дне, когда будет править более богобоязненный фараон. Может (да будет на то воля Амона!), им станет кто-то из его собственной семьи, более древней, чем род самого Рамзеса. И такое чудо возможно, ведь сестра Паверо Тийя была второй женой великого фараона и родила ему четырех сыновей.
Один из ее сыновей, Пентаура, племянник Паверо, стал начальником отборной кавалерии и великим героем Фив. Он сделался бы и великим фараоном. Но даже вообразить себе смерть повелителя было предательством, и западный градоправитель сурово гнал такие мысли.
Когда Паверо спустился из барки, высоко держа голову, рабы и храмовые стражники поклонились ему, и он в молчании прошел на мол. Эффект, вообще-то, оказался бы большим, если бы жрец не ступил обутой в сандалию ногой в свежий конский навоз, оставшийся после проехавшей мимо колесницы. Резко остановившись и посмотрев вниз, немолодой чиновник пробормотал не самое богомольное слово.
Над причалом разнесся смех Пасера.
— Это должно научить вас не заноситься, Паверо. Вы кончите тем, что вляпаетесь в дерьмо.
Глаза западного градоправителя стали плоскими и угрожающими, как глаза кобры.
— Тогда я должен опасаться своего уважаемого собрата. Ведь он сам вышел из дерьма, — сказал Паверо, когда слуга его ринулся, чтобы отчистить сандалию господина.
Во всеобщем неловком молчании Пасер снова громко рассмеялся, как будто оценив прекрасную шутку. Только Ненри распознал в этом смехе холодный, едва уловимый гнев.
— Я никогда не скрывал отсутствия у меня родословной, господии градоправитель, — произнес Пасер. — Все знают, что вы благородного происхождения, в то время как я едва сводил концы с концами. Но вот здесь мы на равных, на одинаковых должностях.
— На равных? — задумчиво повторил Паверо. — Да. И все мы находимся пред лицом богов. Даже сам великий…
— Что ж, мой собрат сам должен сказать об этом фараону. У меня на такое не хватит смелости.
Пасер приказал слугам поставить носилки на землю. После нескольких неудачных попыток ему, наконец, удалось встать с сиденья и устремиться туда, где стоял Паверо.
