Роберт ван Гулик - Пейзаж с ивами
– Что ж, твои выходки никому не в новинку, – устало отмахнулся Чао Taй.
– На этот раз все иначе, – заверил его друг.
– И это мы тоже слыхали. Кстати, если ты имеешь в виду девчонку, на которую таращился в «Доме Пяти Блаженств», то она слишком молода, брат! Лет шестнадцать, в крайнем случае семнадцать. Тебе придется всему учить ее с нуля, постепенно. А ты ведь не учитель, правда? Возьми-ка лучше зрелую женщину, брат, понимающую, что к чему! Это поможет тебе сэкономить время и избавит от кучи хлопот. Эй, ты куда?
Чао Тай, протянув длинную ручищу, схватил за воротник юношу в голубой куртке, бежавшего во мосту с непокрытой головой.
– Хозяин умер! Убит! – закричал перепуганный подросток. – Пустите меня! Я бегу в суд, позвать стражников…
– Кто твой хозяин? – спросил Ма Жун. —И кто ты такой?
– Я привратник, мой господин! В особняке И. Моя мать нашла хозяина на галерее. Она горничная госпожи И, и она сейчас там совсем одна.
– Ты говоришь о большом, похожем на крепость доме на другой стороне канала? – осведомился Чао Тай и, когда мальчик кивнул, задал новый вопрос: – Ты знаешь, кто это сделал?
– Нет, мой господин! Я не понимаю, как это могло случиться. Сегодня хозяин весь день был один. Я должен идти в суд и…
– Суд тут ли при чем, – оборвал его Чао Тай. – Господин верховный судья сейчас занят. – Он повернулся к Ма Жуну: – давай-ка, ты предупредишь нашего начальника, брат. Он сейчас на балконе с Tao Ганем. Я только что оттуда. Поэтому лучше схожу с этим юношей в дом И и посмотрю, что там произошло. – Угрюмо поглядев на черный силуэт дворца на том берегу канала, он чуть слышно пробормотал: – О Небо, вот и И мертв!
– Что тебя так расстроило? – грубовато спросил Ма Жун. – Ты ведь не знал этого старикашку, правда?
– Нет, но ты ведь тоже слышал чертов стишок, разве нет? «Раз, два, три, Мэй, Ху, И…» – и так далее? А теперь остался один Ху. Предводители «старого мира» уходят! И как-то уж слишком быстро!
Глава 7
Откинувшись в кресле, судья Ди пристально взирал на стоящую перед ним высокую стройную женщину. Она держалась с достоинством, почтительно сложив руки в широких рукавах и скромно потупив глаза. Длинный траурный халат из простого белого шелка на талии перехватывает пояс, чьи концы тянутся по полу. Волосы аккуратно уложены в высокую прическу, красивое, чуть побледневшее лицо обрамляют длинные золотые серьги с голубыми камнями. Судья прикинул, что посетительнице, вероятно, лет тридцать. Знаком приказав Tao Ганю налить гостье чашку чаю, он любезно улыбнулся:
– Вам не стоило утруждать себя и приходить сюда, госпожа. Хватило бы и коротенького послания. Право, мне очень жаль, что вам пришлось преодолевать столь крутую лестницу.
– Я сочла своим долгом, – мягким, мелодичным голосом ответила гостья – лично поблагодарить достопочтенного господина за щедрость и великодушие. Это великое облегчение среди столь многих забот! В другое время достопочтенный И прислал бы мне в помощь своих слуг, да и господин Ху, конечно, тоже. Они были самыми близкими друзьями моего мужа. Но сейчас никого из слуг нет… – Женщина вдруг запнулась и умолкла.
– Конечно, госпожа! Я прекрасно все понимаю. Tao Гань, предупреди старшего писца, чтобы приготовился сопровождать госпожу Мэй вместе с четырьмя помощниками. – Он снова ободряюще улыбнулся посетительнице. – Мои люди составят для вас все необходимые документы, связанные с кончиной вашего мужа. Сделал ли покойный особые распоряжения относительно похоронной службы?
– Мой муж хотел, что его похоронили по буддийскому ритуалу, мой господин. Доктор Лю любезно сходил в храм и уже все обговорил. Настоятель сверился с календарем и сказал, что завтра в семь часов вечера настанет самое благоприятное время для проведения обряда.
– Я почту за честь присутствовать на нем, госпожа, ибо питал к вашему мужу глубокое восхищение. Он был единственным из так называемой «старой знати», кто деятельно участвовал в жизни города. Большая часть благотворительных учреждений была основана им, и он же, фактически в одиночку, поддерживал их материально. Для вас потеря такого спутника – тяжелый удар, госпожа. И все-таки я надеюсь, мысль о том, что весь город скорбит вместе с вами, хоть немного облегчит вашу боль. Вы позволите мне предложить вам чашку чаю?
Она с поклоном приняла чашку обеими руками, и судья обратил внимание, что ее указательный палец украшает золотое кольцо с прекрасным голубым камнем – таким же, как и в серьгах. Внезапно его охватило глубокое сострадание к этой спокойной, преисполненной чувства собственного достоинства женщине.
– Вам следовало бы уехать из города, госпожа. Когда нас настигло это испытание, большинство женщин из самых лучших семей отбыли, и я считаю это очень мудрой мерой предосторожности. – Судья вежливо пододвинул к гостье белое фарфоровое блюдо с пирожками.
Госпожа Мэй хотела взять угощение, но вдруг застыла и округлившимися глазами уставилась на пирожки. Это длилось всего долю секунды – женщина быстро взяла себя в руки и, встряхнув головой, тихо проговорила:
– Я не могла оставить мужа одного, мой господин. Я знала, как глубоко его волнуют страдания народа, и понимала, что, если меня не будет рядом, он перенапряжется и заболеет. Но муж не слушал меня, и вот теперь…
Госпожа Мэй прикрыла лицо руками. Судья Ди дал ей время прийти в себя, а потом спросил:
– Не угодно ли вам, чтобы я отправил гонца к членам вашей семьи в горное имение, госпожа?
– Благодарю за бесценную заботу, мой господин. Там сейчас двоюродный брат моего мужа, и надо, чтобы он как можно скорее вступил в права наследования. К несчастью, двое сыновей моего мужа от первого брака умерли молодыми и прямого наследника нет…
Tao Гань вернулся с пожилым господином в скромных черных одеждах.
– Четверо помощников ждут у парадных ворот, мой господин, – сообщил Tao Гань. – Они распорядятся, чтобы госпоже Мэй предоставили носилки.
Судья встал:
– Прошу прощения, что не могу предоставить вам закрытый паланкин, госпожа. Но как вам известно, все гражданские носильщики ныне заняты перевозкой тел…
Вдова низко поклонилась и в сопровождении старшего писца направилась к лестнице.
– Красивая женщина, – заметил начальник канцелярии.
Но судья Ди не слушал его. Он взял блюдо с пирожками и стал осматривать их один за другим.
– С пирожками что-то не так, мой господин? – удивился Tao Гань.
– Вот это-то меня и занимает, – досадливо нахмурился судья. – Я только что предложил эти пирожки госпоже Мэй, но их вид ее несказанно напугал. Меж тем это самые обычные пирожки с рисом, какие всегда подают к чаю.
Оглядев блюдо, Tao Гань указал на пейзаж, украшающий его середину.
– Может быть, дело в изображении на блюде, мой господин? Но это опять-таки обыкновенный рисунок, широко используемый по всей Поднебесной. Так называемый трафарет.
Судья, высыпав пирожки на стол, принялся изучать рисунок. На нем был изображен прелестный загородный дом с многочисленными остроконечными крышами и россыпью построек на берегу озера, окруженного ивами. Слева узкий, изогнутый мостик вел к водному павильону. На мосту виднелись две крошечные бегущие фигурки, а третья догоняла их, размахивая тростью. В воздухе плыли две длиннопёрые птицы.
– Если этот сюжет так популярен, должно быть, существуют какие-нибудь легенды о нем? – спросил Ди.
– Таковых существует по меньшей мере десяток, мой господин. Самая распространенная и особенно любимая торговцами гласит, что много столетий назад дом с плакучими ивами принадлежал богатому чиновнику.
У него была всего одна дочь, которую он обещал отдать своему пожилому коллеге, не менее состоятельному господину. Однако девушка влюбилась в помощника отца, бедного молодого студента. Отец проведал об их тайных свиданиях. Молодые люди пытались сбежать, но он преследовал их по мосту. Согласно некоторым версиям, влюбленные с отчаяния утопились и их души превратились в пару ласточек или уток-мандаринок. Другие уверяют, будто у них в павильоне была припрятана небольшая лодка, и бегство увенчалось успехом. Потом они поселились в отдаленных землях, где жили долго и счастливо.
Судья Ди пожал плечами:
– Прекрасная и волнующая сказка. Но я не вижу в ней ничего, что могло бы напугать такую достойную госпожу. Конечно, она сейчас очень расстроена трагической кончиной супруга, но… Куда ты так спешишь, Ма Жун?
Тайвэй, взлетевший по мраморной лестнице, прыгая через три ступеньки, приземлился на балконе.
– И убит, мой господин! – пропыхтел он. – В собственном доме. Чао Тай сейчас там.
– И? Ты имеешь в виду вельможу И?
– Его самого, мой господин. Мы с братом Чао встретили тамошнего привратника по дороге в старый город.
– Я сменю платье и немедленно отправлюсь туда, Tao Гань. А ты, Ма, подожди здесь Чао Тая и сразу иди осматривать сточные трубы, с этим нельзя медлить. Принеси мне толстый хлопчатый халат, Tao Гань!
