Рагим Джафаров - Атака мертвецов
Корнет посмотрел туда, где должен находиться унтер. Два снаряда легли в опасной близости от того места, но тем не менее потерь нет. Защелкали винтовки. Видимо отдали команду. Андрей глянул в сторону врага. Рано, слишком рано. Он ускорился, раз этот пулемет уничтожен, придется идти до следующего. Он шел мимо солдат. Те стреляли в сторону врага. Никто не целился. Некоторые утыкали лицо в землю и стреляли куда придется. Кто-то скулил, кто-то матерился.
Снова залп. Андрея толкнуло в спину, и он практически долетел до пулемета. Голова кружилась, в левом ухе отчаянно звенело. Он нащупал чью-то руку и потянул за нее, помогая себе встать. Но снова плюхнулся на землю, рука не имела хозяина. Корнет с глупой ухмылкой изучал находку. Судя по перчатке – офицер.
Звуки, наконец, вернулись, он потряс головой и вскочил на ноги. Сморщился от боли в ребре. Постучал себя по уху, почувствовал что-то липкое на ладони. Кровь, из его левого уха текла кровь. Его кто-то толкнул, мимо пробежал фельдшер. Пулемет трещал не переставая.
– Стой, сукин кот, отставить огонь! – пулеметчик подчинился. По моей команде будешь стрелять. Сейчас пока второго номера найти, этот уже не годится. Пулеметчик тупо перевел взгляд на того, кого корнет назвал вторым номером. Тот стоял, привалившись к брустверу, череп его был сильно деформирован, изо рта текла кровь. Пулеметчик вскрикнул, но тут же взял себя в руки.
Андрей сквозь бинокль посмотрел на своего унтера. В его зоне ответственности пулемет грохотал не умолкая. Нужно было привлечь его внимание. Корнет покрутил головой. Неподалеку от него лежал казак. Он тяжело дышал, воздух из его легких рта вырывался с ужасным хрипом, кровавые пузыри покрывали губы, борода блестела от крови. Широко открытыми глазами смотрел он в небо, судорожно водил руками по телу силясь понять, отчего не слушаются его ноги. Андрей достал револьвер и выстрелил ему в голову. Затем взял его винтовку. Встал, прицелился, выстрелил раз, другой, третий и, наконец, попал. Пуля ударила в приклад винтовки унтера. Затея очень рискованная, велик был шанс попасть в самого Алексея, но выбирать не приходилось. Какая бы то ни было система передачи сигналов налажена не была. Унтер дернулся, снял с плеча винтовку и почти сразу посмотрел в сторону Андрея. Тот замахал руками над головой. Унтер гневно постучал себя кулаком по голове. Корнет ткнул пальцем в пулемет у себя за спиной, потом указал на пулемет, стоявший около Алексея. Тот нахмурился, но вскоре понял. И утихомирил не в меру ретивого пулеметчика. Андрей улыбнулся и снова глянул в сторону врага. Уже почти, хорошо. Вдруг замолк пулемет и слева от него, он посмотрел туда. И увидел, что офицер, стоящий рядом с пулеметом, кажется прапорщик, смотрит на корнета. Прапорщик указал на себя, потом на Андрея и изобразил рукопожатие. Корнет повторил его жест и в ужасе подумал: «Да что же это творится, никакого руководства. Нет даже сигнальных флажков».
Еще один залп, на этот раз ни один снаряд не разорвался рядом с Андреем. Затрещал пулемет Алешки. Андрей пригляделся, унтер стоит навытяжку, а рядом офицер какой-то. Вдруг произошло невероятное. Алексей не малым своим кулаком саданул офицеру в челюсть, тот упал, пулемет смолк.
– Готовься стрелять по моей команде.
– Так, а чего раньше не стреляли? По ним вон, сколько пулеметов лупит, а они как заговоренные. – Пулеметчик с сомнением глянул на Андрея.
– Они не заговоренные, просто хорошо дело свое знают. Атаку начали совсем издалека, вперед не торопятся. С наших максимов и гатлингов дальше девятисот метров стрелять смысла нет. Таковы особенности баллистики. Они только сейчас до девятисот дошли. То есть уже достаточно долгое время мы стреляем совершенно без толку. Есть у них потери, конечно, но позади идущий сразу заменяет погибшего и вот, кажется, будто они неуязвимы. Когда скажу стрелять, посмотришь эффект.
Вокруг Андрея образовался небольшой уголок порядка. Организовалась подача боеприпасов, общая суета сильно сократилась.
– Давай!
Ударил пулемет, сразу за ним подключились еще два. В это же время немцы, подошедшие на достаточно близкое расстояние, резко ускорились. Пулеметы сразу же прочертили страшные, смертельные пунктиры.
– Из личного оружия стрелять только по моей команде! Короче очереди, мажешь, сукин кот!
Немцы неслись на пули. Снова грохнул залп артиллерии. Андрею снова повезло, но по левую руку от него умолк пулемет.
– Целься! Пли! – Защелкали винтовки. Конечно, точность стрельбы оставляла желать лучшего, а многие вообще не целились, но это лучше, чем ничего. В целом эффект был ужасен. Пулеметы и винтовки разорвали вражеский строй на части. Отдельные группы бежали вперед, некоторые пытались бежать назад, навести порядок в этом хаосе, Андрею казалось невозможным. Но и он недооценивал немецкую военную машину. Вскоре стало ясно, что враг дойдет до окопа.
– В штыки! – Андрей вскочил на Бруствер и обнажив саблю рванул на врага. Он понятия не имел поддержали ли его контратаку, пошел ли за ним хоть один солдат. На него кинулись сразу два немца. Корнет на ходу рванул бинокль из футляра и наудачу швырнул его в лицо одному из противников. Тяжелый бинокль угодил врагу прямо в нос, немец упал на спину. Второй попытался ткнуть корнета штыком, но Андрей отвел его удар и рубанул поперек груди. Судорожный всхлип. Корнет не стал дожидаться, пока противник упадет, подскочил к первому немцу и кончиком сабли полоснул его по горлу.
Он огляделся, вокруг кипела рукопашная. Далеко не все, кто был в окопе, рванулись в контратаку, а кое-кто даже давал деру. Но этих людей, сумевших перебороть страх и встать в полный рост перед врагом, оказалось достаточно. В этот миг он встретился взглядом с немецким офицером. Они стояли на расстоянии в несколько шагов друг от друга. И немец не принял бой, он потянулся к кобуре. Андрей кинул шашку, больше ему ничего не оставалось. Кинул и попал. прямо в грудь. Рука немца уже доставшая револьвер разжалась. Сам он завалился на спину. Корнет подошел к телу, потянул за рукоять сабли и тут взгляд его упал на револьвер. На рукояти его он увидел герб лейб-гусарского полка. Револьвер Жоржа.
Они победили, но только на своем, маленьком участке фронта. Слева и справа от них бой кипел уже в окопах. Тех, кто не осмелился пойти в штыки, резали словно свиней. Андрей поискал взглядом унтера. Но тот сам подбежал к нему, вместе с Николаем.
– Уходим, нету шансов. Бегом.
Пулеметы пришлось бросить. Тем не менее, отступали они достаточно организованно. У них был маленький, но все же был, запас времени. В отличие от остальных участков фронта, где немцы гнали врага на штыках.
Усталый потрепанный отряд быстро шел по дороге. Времени на отдых просто не было. Война разразилась в полную силу и теперь все понимали это. Ужас пережитого крутился где-то внутри, стараясь утащить разум выживших в пучину сумасшествия. Один лишь Андрей, шагая во главе отряда, насвистывал какой-то марш и, казалось, совершенно не впечатлен недавними событиями.
– Скажите, Андре, вы сказали, что мне не пережить этого, вы видимо ошиблись? – Николай, заляпанный кровью и судорожно сжимавший рукоять сабли выглядел плохо. Корнет видел, что многочисленные, хотя и неглубокие раны, сведут того в могилу. Слишком много крови уходит в землю.
– Как видите, Николай Андреевич, ошибался.
Надежда, светлая моя Надежда, простите меня, но кто бы мог знать? Я был уверен, что моя командировка пройдет спокойно. Я вернусь в Царицын, где мы и поженимся. Но здесь, на краю Российской Империи мне в жены прочат другую. И, простите меня, Наденька, я женюсь. Женюсь на смерти. Сам не знаю, что со мною, но чувствую, что ее костлявые лапы смыкаются на моей шее. Увы, меня подвела фортуна. Я думал этим предприятием улучшить мое финансовое состояние, что заставило бы вашего отца воспринять мою просьбу куда серьезнее. Теперь же выяснилось, что человек, чье золото я должен был тайно переправить в столицу, мертв, а я застрял на передовой. Я не могу вернуться ни с чем, но не могу изыскать возможности увезти столько золота без его хозяина. Он должен был помочь мне с караулами и… Бросьте это ерунда. Все это значит только одно, вы не будете никогда моею женой. Ваш отец не одобрит столь неравный брак. В последние часы мои я могу сказать вам так мало. Надежда, простите меня за все. Я люблю вас, будьте счастливы!
Паренек улыбнулся, потушил папиросу, собрался уходить, как вдруг увидел в окне старшего лейтенанта, встреченного им у Лидии Сеченовой. Тот хмурился и решительными шагами приближался к подъезду. Вдруг дверь, из которой недавно выглядывал подозрительный старик, распахнулась. Но на пороге стояла миловидная старушка.
– Юноша, какое счастье, что вы еще здесь. Пройдите внутрь, пожалуйста, у меня так много вопросов, ах! Надеюсь, вы не против? – старушка поманила его рукой.
