Охота на охотника - Валерий Георгиевич Шарапов

правы. До последнего не верил, что Шаламов может предать. Но чужая душа – потемки. До чего же грамотно все скрывали! От коллег, от родных. От Алены вообще такого не ожидал. Ни оговорки, ни странного взгляда. Мать родная была не в курсе! Пару лет назад все случилось. Шаламов сам связался с иностранцами, никто на аркане не тянул. Регулярно передавал информацию о своей работе, о новых разработках «Спецприбора». Мутные дела с этим предприятием, был там еще кто-то, кроме Сурина, но с этой фигурой пока не ясно. Сурин божится, что никого не знает. Шпаковского же банально подставили. Идея, что Шаламова нужно выводить из игры, возникла в январе. Мы могли на него выйти – не в Москве, а через источник в Лэнгли, этот парень начал близко подбираться. Шаламов полезен и на Западе. У него не голова, а энциклопедия по кодам и шифрам. К тому же прекрасно знает, как у нас все устроено. К делу подходили дотошно, не упускали любую мелочь. Требовалась масса усилий. Как ничем не выдать, что собираешься изменить свою жизнь? Это практически невозможно, но Шаламовы справились. Им помогали, цэрэушники отслеживали ситуацию. Обычный день, семья собирается на дачу. Выгул ребенка, булочная, машину пригнал из гаража. Обстановка в доме – словно никто никуда не уходил. Все элементарно просто. Только одежда специально приобретенная. Лестница на чердак, Вадим стамеской выламывает замок. Поднимает Леночку – девочке внушили, что это игра и надо молчать. Алена в это время прислушивается к тому, что происходит в квартирах. Там все тихо. Потом она сама поднимается, закрывают люк. Спускаются через первый подъезд. На улицу выходить не надо, там любопытные старушки. Вход в подвал перед тамбуром, замок уже снят. Вниз по лестнице, в подвале – оконце под самым потолком. Все рассчитано и открыто. Снаружи дежурит человек, помогает им выбраться. Эта часть дома со стороны не видна – подстанция закрывает. Кусты, ограда больницы, мимо детского садика… Вадим изменил свою внешность до неузнаваемости. На Алене парик и очки, полностью меняющие ее лицо. Удача на их стороне – проскочили, далее их подбирает микроавтобус с сообщниками… Предусмотрели буквально все. Загримированный Шаламов со всеми документами и прекрасным знанием языка поднимается на борт американского самолета под видом члена экипажа. Туда же чуть позднее доставляют контейнер, где по документам – отработавшая свой срок аппаратура. На деле же – Алена и накачанная снотворным Леночка… Сейчас семья в Америке, хорошо устроена, Шаламов активно сотрудничает с ЦРУ. Благодаря его предательству американцы расшифровывают переписку наших спецслужб с зарубежными резидентами. Провалено несколько разведчиков – и теперь мы знаем, откуда растут ноги. И это еще не все проблемы, которые создал нам Шаламов своим предательством. Ущерб колоссальный, Геннадий Андреевич.

– Да уж догадываюсь, – закряхтел генерал. – Самолично перестрелял бы всех этих ренегатов… Где держат Шаламова?

– Об этом знают немногие, товарищ генерал. Аткинсон точно не знает – с чего бы? Шаламова глубоко запрятали и засекретили. Общаются с ним лишь проверенные лица. Будем искать, обязательно найдем, но потребуются месяцы. Попутно будем наблюдать за «Спецприбором». Пока это все, товарищ генерал.

– Эх, американцы, американцы… – покачал головой Пряхин. – Любят же гадить по всему миру… Слышал крылатое выражение? «Замечательно, что Колумб открыл Америку. Но было бы еще замечательнее, если бы он проплыл мимо». Марк Твен, между прочим, сказал. Сам оттуда, а ведь все понимал, чувствовал…

Костров из вежливости улыбнулся. Мысль известная и популярная. Одно непонятно: как можно проплыть мимо Америки? Как ни плыви, а в нее упрешься. Это зло так же неизбежно, как и его неминуемый крах в недалеком будущем.

– Я пойду? – спросил Костров.

– Пойди, – разрешил генерал. – Завтра переключаешься на серьезную работу. Позволь уж Шаламова разрабатывать другим.

Он уже хотел выйти, когда генерал глухо произнес в спину:

– Высоцкий умер.

Алексей остановился, сглотнул. В ушах как-то неприятно зазвенело.

– Почему?

– Судьба такая, – вздохнул Пряхин. – Пил много, от наркотиков лечился. В Сибирь собирался поехать, чтобы шаманы вылечили, да вот не успел – сердце остановилось. Врачи говорят, что острая сердечная недостаточность. У Театра на Таганке люди стоят, на Малой Грузинской – он там жил – тоже стоят. Несут цветы, зажигают свечи, наши их сегодня не трогают… Кобзон договорился в Моссовете, что на Ваганьковском похоронят…

– Ясно, товарищ генерал…

Майор вышел из начальственного кабинета. Паршиво было на душе…

Эпилог

Канун Рождества в штате Миннесота выдался ветреным, студеным. Температура резко упала, мела поземка. Маленький городок на севере штата накрыло ненастье. Росли сугробы. Но люди веселились, зажигали гирлянды, ходили по гостям. Работала рождественская ярмарка. Но к одиннадцати вечера все затихло, местные жители сидели по домам. В окнах переливались разноцветные огоньки. Лишь иногда по заснеженной дороге проносились машины с горящими фарами. В приземистом строении за задернутыми шторами приглушенно играла музыка – что-то нейтральное, инструментальное, с намеком на «Джингл беллз». Горел рассеянный свет, озарял накрытый стол, рождественскую елку, маленькую девочку на полу, перебирающую цветные коробки с подарками. Иногда она восхищенно восклицала, заливалась смехом, похожим на звон колокольчика.

– Посмотри, наш ребенок такой занятой, ему совершенно не до нас, – негромко проговорила женщина в нарядном домашнем платье и с распущенными волосами. – Такое очень редко случается, надо пользоваться, милый…

Мужчина улыбнулся, поднял бокал, встретился глазами с женой. Ему казалось, что в ее глазах поселилась грусть. Супруга была сегодня необычайно хороша, не хотелось отрывать от нее взгляда. Белокурые локоны обрамляли лицо, подчеркивали миловидные черты. Он тоже выглядел неплохо – этакий подтянутый американский красавчик, по иронии судьбы говорящий по-русски. Бокалы встретились, мелодично зазвенели. Пили не спеша, получая удовольствие. Мужчина потянулся, поцеловал жену. Та ответила на поцелуй, кокетливо засмеялась.

– Мама, смотри, какую куклу мне Дед Мороз принес! – восторженно воскликнула девочка.

– Или Санта-Клаус? – задумался мужчина. – В принципе, наш дедушка солиднее, чем это худосочное недоразумение. Сразу видно: обстоятельный мужик, твердо стоит на земле. Да и внучка у него ничего такая…

– Не понимаю, что за праздник такой – Рождество, – пожала плечами красотка. – Я в этой религии вообще не Копенгаген. То ли дело у нас – Новый год, все понятно, со всенародным размахом, с самыми лучшими пожеланиями…

– Нужно привыкать, Алена. Теперь это наш дом, и порядки с обычаями – наши. А Новый год… он будет. Через несколько дней. Увы, не смогу провести его дома, послезавтра за мной заедут, повезут в Миннеаполис. Там назревает… один интересный проект, а также неплохой гонорар. Вам придется неделю провести без меня.

– Да, я