Макс Коллинз - Кровавый срок

— Она немного гибче, чем я, — заметил я и добавил: — Так что же происходит, черт возьми?

— Минутку! Пусть эта очаровательная девушка примет наш заказ.

Почти хорошенькая темноволосая официантка была белой девушкой, но на ней красовался цветастый саронг, а в волосах — сочетающийся с ним по расцветке цветок. Ей было около двадцати пяти и у нее, вероятно, хватало опыта в отношениях с клиентами, но чувствовалось, что она немедленно прониклась к Флемингу, хотя тот всего-навсего одарил ее милой улыбкой.

— Бурбон с родниковой водой, — заказал он для себя.

— Ром с кокой, — попросил я.

Официантка завороженно смотрела на Флеминга, хлопая тщательно накрашенными накладными ресницами, и тот наградил ее еще одной улыбкой.

— Как вы уже, наверное, догадались, мистер Геллер, — начал он, — мне пришлось задержаться в Нассау, чтобы... ну скажем, проследить за развитием событий вокруг дела Оукса.

— С чего бы британской военно-морской разведке проявлять интерес к делу об убийстве, в котором замешаны гражданские лица? Хотя бы даже и богатые?

Флеминг затушил сигарету в стеклянной пепельнице, немедленно достал еще одну из своего позолоченного портсигара и прикурил ее.

— Ну, один из тех, кто замешан в этом деле, не является, строго говоря, гражданским лицом. Он, что называется, ви-ай-пи — очень важная персона, и он... в очень щекотливом положении. В уязвимом положении.

Теперь я начал понимать, о ком шла речь.

— Вы имеете в виду герцога Виндзорского. Бывший король с пронацистскими симпатиями! Он — живой позор вашей страны, не так ли?

Улыбка Флеминга напоминала больше презрительную ухмылку.

— Наоборот — герцога любят во всем мире. Забота моего правительства состоит в том, чтобы его... не смогли использовать в каких-либо неблаговидных целях. Чтобы его самого... не опозорили.

— Да, верно, — согласился я.

Официантка принесла наши напитки. Они с Флемингом улыбнулись друг другу. Она — щедро, он — снисходительно.

— Боюсь, герцог становится легкой добычей финансовых дельцов, — произнес англичанин. — Он известен своим негативным отношением к тому, что сумма его ежегодного содержания ограничивается, особенно во время войны.

— Я сейчас заплачу, — пообещал я.

— Герцог также недоволен ограничениями, наложенными на операции с иностранной валютой — мерой, имеющей своей целью концентрацию британской валюты для нужд обороны.

— Боюсь, я в этом ничего не смыслю, — сказал я. — Я уже не говорю о том, что не понимаю, какое отношение все это имеет к убийству Оукса.

— Но тут есть связь. — Флеминг потягивал свой напиток: сигаретный дым струился между пальцами его руки. — Видите ли, несколько лет назад герцог вступил в партнерские отношения с сэром Гарри Оуксом.

— Ну и что?

— В число партнеров входил так же Гарольд Кристи, как вы могли догадаться, и некто Аксель Веннер-Грен. — Флеминг приподнял бровь. — Теперь факт дружбы герцога с Веннер-Греном стал, я должен это признать, источником неудобства для Короны.

Я пожал плечами.

— Кое-кто в Нассау поговаривает о том, что имя Веннер-Грена было внесено в черный список незаслуженно.

Флеминг тихо рассмеялся.

— Позвольте рассказать вам небольшую историю о богаче Веннер-Грене, — заговорил он. — В сентябре тридцать девятого Веннер-Грен плыл на своей яхте «Саузерн кросс» из Готенбурга на Багамы. У северного побережья Шотландии он совершенно случайно оказался свидетелем того, как немецкая подводная лодка торпедировала британский лайнер «Атения». Он принял на борт своей яхты свыше сотни спасшихся людей, как и подобало великому гуманисту, и телеграфировал президенту Рузвельту, призывая того использовать «ужас этой катастрофы» в качестве основы для попытки примирения с Германией. Нас же, то есть военно-морскую разведку, заинтересовало, почему «Саузерн кросс» со своими многочисленными радиолокаторами и чересчур мощными передатчиками и пеленгаторами как бы случайно оказалась именно в этом районе океана и именно в определенный момент.

— Интересное совпадение, — заметил я.

— За этим последовали еще некоторые фантастические совпадения. «Саузерн кросс» всегда оказывался рядом, когда пилоты союзников, проходившие обучение на Багамах, падали в море. Веннер-Грен спасал этих пилотов — но наблюдал ли он за их тренировочными полетами? Прежде чем ему запретили плавать в этих водах, Веннер-Грен держал на борту своей яхты, в трюме, образцы военного снаряжения, произведенные его компанией «Бофорс Мьюнишн Воркс». Он также держал необычайно большие запасы топлива на борту «Саузерн кросс», что дало пищу слухам о том, что Веннер-Грен осуществлял дозаправку подводных лодок.

Я несколько подался вперед.

— И это то самое судно, на котором герцог и герцогиня совершали небольшие прогулки в Америку?

— Верно! Веннер-Грен мог запросто доставить герцогиню в Майами к ее дантисту. Любимый десерт Виндзоров? Огромный макет «Саузерн кросс» из щербета.

— Очаровательно!

— Не правда ли? В нашей разведывательной службе есть и такие, кто цинично считают Акселя... дурным примером для нашего мальчика.

Оркестр туземцев изо всех сил бил в свои барабаны, но я едва обращал на них внимание.

— Что ж, теперь Веннер-Грен в Куэрнаваке или еще где-то, не так ли? Какой вред он может принести теперь герцогу?

— Вред, мистер Геллер, если таковой существует на самом деле, связан с теми деловыми отношениями, о которых я уже упоминал — теми, в которых герцог участвует вместе с Кристи, Веннер-Греном и покойным сэром Гарри Оуксом. Видите ли, это их совместное деловое предприятие — банк. А именно, «Банко Континенталь» в Мехико.

Я пожал плечами и откинулся на спинку стула.

— Ну и что? Международные финансы вполне естественная сфера интересов для людей такого уровня.

Флеминг вынул изо рта сигарету. Выпустив дым, он загадочно улыбнулся.

— Мистер Геллер, я вполне откровенен с вами, но существуют пределы того, что я могу объяснить. Позвольте мне попытаться изложить вам суть в двух словах. В военное время некоторые виды деятельности... не поощряются. Такие как, например, нелегальный перевод денег из сражающейся империи с целью их вложения в стране, созревшей для ведения в ней подрывной деятельности.

— Вот как!

— Участие герцога в деятельности «Банко Континенталь» нельзя назвать удачным. Это тщательно скрываемая тайна, и я сомневаюсь, что герцог хотя бы догадывается, что о ней знает военно-морская разведка. Но мы в курсе. А теперь и вы тоже.

— О Господи! Но почему именно я?

К нам снова подошла официантка с очередной порцией напитков, и снова они с Флемингом обменялись улыбками.

— Вы не возражаете, если я уклонюсь на время от ответа на ваш вопрос? — спросил англичанин.

— А что, у меня есть выбор?

Он приступил ко второму бокалу бурбона с родниковой водой.

— Когда мне было девять лет, — начал он, — я вместе с моей семьей отдыхал в Сент-Ивс, на полуострове Корнуол. Однажды, когда я искал аметист в гротах на пляже, я неожиданно споткнулся о глыбу серой амбры размером с детский футбольный мяч.

Я не знал, что такое серая амбра, но догадывался, что это было ценное вещество. В другой обстановке я был бы раздосадован, но этот ловкий сукин сын оказался хорошим рассказчиком.

— Тогда я тут же подумал, что теперь я богат; что я буду питаться одним лишь молочным шоколадом, и что мне не придется возвращаться в мою частную школу или вообще заниматься какой бы то ни было работой — ведь я нашел короткий путь к счастью и успеху! Но по пути домой глыба начала таять и вскоре превратилась в бесформенную массу. Моя мать спросила, что я принес, и я сказал: «Это же серая амбра! Она стоит тысячу фунтов за унцию, и я больше никогда не вернусь в школу!»

Он отхлебнул из своего бокала. Затем продолжил:

— Но моя серая амбра, как оказалось, была всего-навсего комком давно испортившегося масла, которое было сброшено у берега с какого-то грузового судна. Мою маму это особенно не развеселило...

— Меня тоже, — заметил я. — Ну и какова же суть всей этой истории?

— Суть, мистер Геллер, в том, что иногда серая амбра оказывается обыкновенным протухшим маслом. — Он снова улыбнулся, на этот раз больше самому себе. Выпустил струйку дыма через нос. — Вы ведь теперь, так сказать, гость Веннер-Грена.

— Я даже незнаком с ним. Никогда не видел его, разве что на портрете.

— Но ведь вы общаетесь с очаровательной леди Медкалф, не так ли?

— Да, она мне здорово помогает.

— Неужели? Странно. Что вам о ней известно?

Его постоянная манера говорить, слегка подтрунивая, начинала действовать мне на нервы.

— Она вдова одного из друзей герцога; она занимает очень важное положение в королевском обществе или как еще, черт возьми, это у вас там называется...

На этот раз он улыбнулся, обнажив свои зубы, отчего в его лице появилось что-то лошадиное.