Лора Роулэнд - Татуировка наложницы
— Нет! Остановитесь! Я больше не могу... — в ужасе прошептал Хирата.
И тогда наступило долгожданное облегчение. Он чувствовал, как семя извергается из его тела, слышат собственные крики. Над ним возвышалась торжествующая Ишитэру. Отдавшись ее власти, Хирата понимал, как опасен избранный им путь. Но долг и страсть вынуждали его пройти. Он не может допустить угрозы сёгуну и должен обладать госпожой Ишитэру. Хирата обязан доложить о ее показаниях Сано, который, опираясь на них, продолжит расследование.
Даже рискуя их жизнями.
29
Вибрирующие, заунывные звуки музыки кото подсказали Рэйко, что она наконец-то нашла свидетеля, которого искала два дня. С величавой вершины холма за храмом Дзодзё старинная мелодия лилась через леса, далеко разносясь в чистом воздухе над молельными павильонами и пагодой.
— Я сойду здесь, — остановила Рэйко носильщиков.
Высадившись у подножия холма, она заспешила по каменным ступеням лестницы, ведущей наверх мимо душистых сосен. Птицы своими трелями аккомпанировали музыке, которая звучала все громче. Однако Рэйко не замечала безмятежной красоты. Не только ее личные амбиции или брак с Сано — их жизни зависели от того, что известно этому свидетелю об убийстве госпожи Харумэ. Волнение заставляло ее ускорять шаги, широкий плащ развевался за спиной, словно крылья большой птицы. Тяжело дыша, с бьющимся сердцем, Рэйко добралась до вершины.
Перед ней открылась широкая панорама. Внизу, по другую сторону холма, виднелись мостики, арками переброшенные через Лотосовый пруд к островку, на котором стояла кумирня богини Сарасвати. Черепичные крыши храма сверкали на солнце, окрестности покрывало огненно-красное убранство листвы. На севере, под шапкой угольного дыма лежал Эдо, охваченный сияющим полумесяцем реки Сумида. Рэйко направилась к беседке, стоящей рядом с многорукой статуей Канон, богини милосердия. Толпа крестьян, самураев и монахов собралась здесь послушать музыканта, стоявшего на коленях перед кото под соломенной крышей беседки.
Он всегда казался Рэйко стариком, и она полагала, что теперь ему, должно быть, уже больше семидесяти. Его лысая голова была покрыта пятнами, возраст ссутулил плечи и ослабил мышцы узкого лица. Склонившись над длинным, расположенным горизонтально инструментом, он напоминал старого журавля. Но его руки с узловатыми пальцами с прежней энергией бегали по струнам кото. Он подкручивал настроечные колки, ловко передвигал зажимы и перебирал тринадцать струн пластинкой из слоновой кости. Закрыв глаза, он извлекал чарующие звуки, которые, казалось, заставляли благоговейно замереть весь мир. Вечная красота мелодии наполнила глаза Рэйко слезами. Забыв о спешке, она замерла в ожидании конца представления.
Зрители в торжественном молчании слушали музыку, которая становилась все громче и сложнее от вплетенных в нее импровизаций вокруг главной темы. Заключительный аккорд повис над землей, растворившись в вечности. С опущенной головой и по-прежнему закрытыми глазами, музыкант сидел, словно отрешившись от действительности. Зрители постепенно разошлись. Рэйко подошла к исполнителю.
— Сэнсэй Фукузава? Можно с вами поговорить? — поклонилась она. — Вы меня не помните? Мы не виделись восемь лет.
Музыкант открыл глаза. Возраст не затуманил их пронзительной яркой чистоты. Его лицо мгновенно просветлело.
— Конечно же, я помню вас, барышня Рэйко... Или, лучше, досточтимая госпожа Сано? — Его голос был слаб и дрожал — душа говорила главным образом через кото. — Примите мои поздравления по случаю замужества. — Он приветственно поднял руку. — Прошу вас, присаживайтесь.
— Спасибо. — Рэйко поднялась по ступеням в беседку и опустилась на колени напротив старика. Теплый солнечный свет струился через решетчатые стены. От ветра прикрывала раздвижная ширма. — Я искала вас повсюду — в доме в Гинзе, в театрах. Пока один из ваших коллег не сказан, что вы начали путь паломника по храмам и кумирням. Я так рада, что нашла вас до отъезда из Эдо.
— Хочу перед смертью посетить великие святые места. Но что послужило причиной вашего внезапного желания повидать своего старого учителя музыки? — улыбнулся старик. — Уж, думаю, не стремление получить дополнительные уроки.
Рэйко печально усмехнулась. Шесть лет, в течение которых сэнсэй Фукузава учил ее играть на кото, она была неважной ученицей. Когда обучение закончилось, она с облегчением отложила инструмент и больше никогда к нему не прикасалась. И только сейчас пожалела о бесплодных усилиях сэнсэя, стыдясь глупости, с которой отвергла искусство, которому он посвятил свою жизнь. Прав был отец, говоря об ее чрезмерной самоуверенности, а Сано — об упрямой настойчивости. Она должна признать и побороть эти недостатки.
— Я хочу извиниться за свою леность, — сказана Рэйко, хотя смирение давалось ей непросто. — И еще я по вас соскучилась, — добавила она, только сейчас понимая, насколько это соответствует действительности. Сэнсэй Фукузава никогда не бранил и не наказывал ее за плохое поведение. В отличие от других учителей, которые злились, пугали и даже били нерадивых учеников, он всегда был терпелив и добр. Он развил скромный талант Рэйко насколько это было возможно и при этом оставил ей тихую пристань, где она спасалась от критики всех остальных. Разве тот факт, что она способна оценить столь незаурядную личность, не означает, что ее строптивый характер меняется в лучшую сторону?
— Не нужно извинений, достаточно видеть, что вы становитесь зрелым человеком, — сказал старик, словно повторяя ее мысли. — Но я подозреваю, что имеется важная причина, по которой я удостоился чести заслужить ваше внимание? — улыбнулся он.
— Да, — призналась Рэйко, вспоминая его способность видеть людей насквозь, словно музыка позволила ему заглядывать в людские души. — Я расследую убийство госпожи Харумэ и слышала, что последний месяц вы провели в замке, давая уроки дамам из Больших Внутренних Покоев. — Возраст и репутация сделали его одним из немногих мужчин, допущенных туда. — Я бы хотела знать, не видели ли вы или не слышала чего-то, что помогло бы мне найти убийцу.
— А-а... — Сэнсэй Фукузава пробежал своими сучковатыми пальцами по струнам кото, пристально глядя на Рэйко. Зазвучала печальная мелодия. Хотя старик был полон доброжелательности, в музыкальной фразе Рэйко прочла неодобрение. Огорченная, она поспешила оправдаться перед своим старым учителем. Объяснив, почему хочет расследовать убийство, Рэйко сообщила последние новости, которые усилили ее решимость раскрыть дело.
— Кузина Эри сегодня утром рассказала мне о слухе, гуляющем по замку. Мать сёгуна явно завела с Харумэ роман, который закончился печально. Все говорят, что госпожа Кэйсо-ин написала Харумэ письмо, в котором угрожала ее убить, и, следовательно, является убийцей. Не знаю, есть ли такое письмо и означает ли это, что она убийца. Но другой главный подозреваемый моего мужа — лейтенант Кусида — исчез. На него сильно давят, чтобы он раскрыл это преступление. Если до него дойдет этот слух и он найдет письмо, то Сано может обвинить Кэйсо-ин в отравлении Харумэ. Но что, если он ошибется и она окажется невиновной? Его казнят за измену. А я, его жена, умру вместе с ним.
Сцепив руки на коленях, Рэйко пыталась побороть поднявшийся в ее душе страх.
— Я не могу зависеть от того, найдет ли мой муж убийцу и сумеет ли меня защитить. Разве у женщины нет права спасать свою жизнь?
Музыка кото зазвучала мягче, и сэнсэй Фукузава кивнул.
— Если моя бывшая ученица попала в беду, я с радостью помогу. Дайте подумать... — Продолжая играть, он смотрел на прогулочную лодку, плывущую по Лотосовому пруду. Потом вздохнул и покачал головой: — Увы, в моем возрасте недавние события меркнут в памяти, а случившееся тридцать лет назад ясно как день. Я помню каждую ноту своего первого выступления, а месяца, что я провел в замке Эдо... — Он печально пожал плечами. — Во время уроков мы с дамами много беседовали. Между ними часто вспыхивали ссоры, и женщины постоянно сплетничали, однако я не помню ничего необычного из того, что они говорили и делали. Не могу припомнить и встреч с госпожой Харумэ. У меня не было предчувствия, что она умрет. Мне очень жаль. Похоже, вы впустую потратили время. Пожалуйста, простите меня, — добавил он.
— Ничего страшного, здесь нет вашей вины, — сказала Рэйко, пряча разочарование. В своей молодой дерзости она переоценила свои детективные таланты и ценность своих контактов. И вот действительность избавляет ее от иллюзий.
Она оборвала последнюю ниточку, не раскроет преступление и не сможет спасти свою жизнь. Правда, она узнала о ссоре между госпожой Ишитэру и Харумэ и о том, что лейтенант Кусида побывал в комнате последней незадолго до убийства. Однако эти сведения ни к чему не привели. Рэйко сердилась на себя, а заодно и на всех других женщин. Она обычная домохозяйка, которой остается только ждать, когда солдаты потащат ее на казнь!
