Геннадий Босов - Сильбо Гомера и другие
Не антенна «космического корабля» и не локаторная установка «пришельцев», будто бы воздвигнутая на вершине самой высокой горы Канарского архипелага, были причиной замешательства испанских и итальянских моряков. Призрак Магнитной горы и зловещего Медного Всадника Атлантики все еще стоял в глазах средневековых мореходов, когда они увидели странную мачту с парусом. Этим, а ничем иным можно объяснить трусость моряков, абсолютно уверенных, что «имеют дело с каким-то колдовством». Не случайно, чтобы не прослыть лжецом, названный Никколозо, увидев «еще многое другое», — у страха глаза велики! — не хотел об этом ничего рассказывать…
Что касается загадочного языка свиста гуанчей Канарских островов, то ответ на этот вопрос тесно связан с вопросом о происхождении самих гуанчей, с их дельнейшим этногенезом. Не «пришельцы из космоса», якобы говорившие на свистовом «эсперанто Вселенной», а любые из вышеназванных народов, древняя история и этнография которых практически не известны, могли завезти на Канарские острова загадочный язык свиста:
низкорослые и темнокожие пигмеи-африканцы или «бушмены» Сахары и Северо-Западной Африки (тем более, что этот язык этнографически засвидетельствован на этом древнем континенте планеты — в Западной Африке, а в древности он мог быть гораздо шире распространен по всему побережью — тем более, что на его «робкие следы» указывали еще античные авторы);
загадочные гуанчи, выходцы из Северной Африки или Европы, чья родословная теряется в веках и будит фантазию и воображение ученых;
средиземноморские путешественники, случайно или намеренно оказавшиеся на Канарских островах и основавшие свои поселения на этом архипелаге Атлантики;
берберо-ливийцы Северо-Западной Африки, жившие по соседству с Канарскими островами и, видимо, проникавшие на острова;
наконец, язык свиста мог возникнуть на Канарских островах самостоятельно, в зависимости от образа жизни и хозяйства островитян, отсутствия более надежных средств коммуникации в условиях сильно пересеченной местности.
Был ли язык свиста «изобретен» белыми атлантами-кроманьонцами, как считают «атлантоманы», и передан из одного «атлантического центра» на берега Бискайского залива (в Беарн), Канарские острова и в Северо-Западную и Западную Африку, а в Новом Свете — к индейцам Центральной Америки? На этот вопрос можно было бы дать положительный ответ, если бы названные языки свиста оказались своего рода лингвистическими феноменами, более нигде в мире — вдали от Атлантики — не встречающимися, но…
ПО СЛЕДАМ СОЛОВЬЯ РАЗБОЙНИКА
По следам соловья разбойника
Если бы только языки свиста индейцев Центральной Америки, жителей Канарских островов, гурунси-нанкансе и бваба Западной Африки, пиренейских горцев Беарна остались своего рода этнографическими и лингвистическими феноменами — странными, необъяснимыми и уникальными! Но вдруг последовало еще одно «свистовое открытие»: в 1964 году совсем в ином месте земного шара, вдали от «свистящего запада», вновь был обнаружен еще один живой язык свиста! Разумеется, он вызвал большой интерес у специалистов, которые теперь уже, не сговариваясь, задали один и тот же вопрос: настолько ли случайны языки свиста? Может быть, в глубокой древности они были гораздо шире распространены в мире? Настолько широко, что мы даже и не подозреваем, исследуя их жалкие реликты…
На этот раз — Турция, горная деревенька Кушкей в Восточно-Понтийских горах, по соседству со страной «золотого руна», землей древней Колхиды.
…Жаркое солнце, обилие источников пресной воды, плодородие почвы, близость теплого Черного моря издавна влекли сюда человека. Не случайно сегодня Малую Азию по праву считают колыбелью цивилизации — именно здесь около 10 тысяч лет назад возник первый неолитический «город» планеты с его домами-саклями, так похожими на кавказские горные селения, процветала «златообильная Троя», а мореходы Малой Азии были одними из первых в Средиземноморье — предшественниками критян, быть может задолго до них достигавшими берегов Северной Африки и Испании. От тех далеких эпох VI–IV тысячелетий до н. э. мало что сохранилось, лишь смутные следы носителей загадочной культуры «импрессо-керамики» прослеживаются, начиная от Малой Азии, по всем островам Средиземноморья и вплоть до западных берегов Африки и Испании…
Мы могли бы рассказать о бурной истории этого древнего края, о культурах и народах, сменявших на протяжении столетий и тысячелетий друг друга: чатал-гуюкцах и хаджиларцах, хаттах и лувийцах, хеттах и египтянах, греках-ахейцах и троянцах, пеласгах, фракийцах, дорийцах, карийцах и многих других, живших здесь с глубокой древности. Но мы вернемся в «птичью деревню» в Понтийских горах на севере полуострова Малая Азия, что разговаривает на загадочном языке свиста, невесть когда и как появившемся в этих древних краях.
Тот, кто бывал там, говорил, что земли здесь в горах не много, поэтому жители деревушки ценят каждый ее плодородный клочок, с трудолюбием пчел обрабатывая участки в горах. Каждый работает в одиночку, двое уже не поместятся на крохотном пятачке земли, а на скалах, что совсем не пригодны для земледелия, пасутся небольшие стада неприхотливых овец и коз. «Оттого, что мы весь день одни, — шутят местные пастухи, — нам и пришлось научиться языку птиц. Наша деревня не напрасно называется Кушкей — Птичья деревня, значит…» А кроме того, объясняют они, как можно обойтись без свиста? Обычный крик, даже очень сильный, быстро глохнет в лесистых горах, а свист хорошо слышен и в четырех километрах…
Никто уже не помнит, когда в деревне стали разговаривать на «птичьем языке», чтобы сообщать друг другу сельские новости. По крайней мере, считают старики, язык свиста уже не одно столетие передается от отца к сыну и начало его теряется где-то в веках. Некоторые местные этнографы думают, что этот своеобразный «горный телефон» был изобретен горцами во время военных столкновений, которыми так богата история этих мест. Другие предполагают, что в XV–XVI веках в Турции оказалась большая группа испанских эмигрантов, бежавших от пресвятой инквизиции, — они будто бы и принесли язык свиста с Пиренейского полуострова. Вряд ли это так, не соглашаются третьи, потому что деревенька Кушкей населена в основном горными пастухами, охотниками и земледельцами, говорящими и свистящими на турецком языке, и маловероятно, чтобы испанские эмигранты могли породить местное пастушеское население, которое восходит в здешних краях чуть ли не к неолиту и бронзовому веку. Одним словом, как и везде, где сегодня встречается язык свиста, он окружен неясностями и догадками.
К сожалению, ничего не удалось узнать о существовании языков свиста (или их следов) у горных народов Кавказа. Впрочем, по сообщениям этнографов, у охотников-абхазов еще в 30-х годах нашего века сохранялся какой-то особый охотничий (разговорный) язык, на котором говорили горцы-охотники перед охотой и во время самой охоты, чтобы «не напугать дичь» и не разгневать охотничьи божества. Абхазы сообщали, что так как некоторые из них не знают подобного условного, иносказательного языка, то им нет удачи в охоте. Бог охотников Ажвепша, говорят они, «щедро награждает тех, кто употребляет охотничий язык». Любопытно, что на охоте, когда нужно кого-то позвать, абхазы, владеющие охотничьим языком, не зовут человека обычным криком, но свистят ему. Это все, что нам известно о свисте (сигнальном ли, разговорном ли? — не ясно) у кавказских народов…
Какие-то смутные следы дальней дистанционной связи в этих краях обнаружили еще античные авторы. Так, в знаменитом «Анабасисе» Ксенофонта (434–355 гг. до н. э.), «Восхождении» или «Движении в глубь страны», рассказывающем о возвращении на родину 10 тысяч греков, наемников Кира, из Персии, сообщается о жителях Закавказья (Колхиды) и северовосточной части Малой Азии, то есть Восточно-Понтийских гор Турции. Например, племена горцев-моссиников (от «моссины» — деревянной башни, на местном наречии), жившие в очень изрезанной местности в деревянных укрепленных «городках» или «башнях», остатки которых хорошо известны у народов Кавказа, общались друг с другом какими-то сигнальными криками или свистами.
Ксенофонт, например, пишет о них: «Большая часть этих городов были такого рода: они отстояли друг от друга стадиев на 80, некоторые дальше или ближе. Когда жители перекликались друг с другом, то крики слышны были из одного города в другом: так высока и изрыта оврагами эта страна». Вряд ли здесь речь идет о простых криках, но, видимо, — о каких-то сигнальных свистах — слишком большое расстояние называет Ксенофонт между башнями-моссинами, стоявшими на высоких холмах в горных лесах: 80 стадиев! Древнегреческая мера длины — «стадий» — означала расстояние, которое пройдет человек спокойным шагом за время восхода солнца, длящегося примерно две-три минуты. В Греции стадий равнялся 157–185 метрам, значит сигналы моссиников неслись на расстояние 12–15 километров. Если же взять за основу персидский стадий, то расстояние будет еще больше: 230,4 м следует умножить на 80, что равно 18,5 км. На такое расстояние, судя по всему, сообщение может быть передано только с помощью свиста или барабана. «Сильбо Гомера» разносится на 14 километров, а это самый сильный из языков свиста в мире; в Беарне сообщения свистом передают на расстояние 2–3 км; в Турции, в «Птичьей деревне», — лишь на 4 км. Вряд ли во многом очень точный Ксенофонт, прошедший со своими товарищами огромное расстояние от Персии до Греции и бывший опытным «бематистом», то есть землемером, преувеличивает эти цифры, поскольку грекам приходилось с боями проходить землю моссиников, сжигая их укрепленные башни одну за другой…
