Наталья Солнцева - Сокровище Китеж-града
Так Рихард и застал ее – спящей полулежа на диване, в темноте, полной вечерних шорохов и пряного аромата цветов, смешанного с ее духами. Царь-девица, отдыхающая в шелковом шатре, куда нет доступа простым смертным.
Запах жасмина и благовоний кружил голову, но пуще того мутился рассудок от близости роскошного, чувственного тела Варвары Несторовны, каждым лебединым изгибом сулящего неземные наслаждения… Рихард опустился к ее ногам, обнимая гладкие, полные колени, прижался лицом к тонкому шелку юбки.
Царь-девица проснулась от его жарких, неистовых ласк; лениво, будто бы нехотя отвечала ему, позволила снять с себя одежды… в ее синих, темных от страсти глазах отражалась луна. Ночное светило стояло в открытом квадрате окна, окруженное туманным ореолом. На краткий миг что-то красное заслонило его собой – лицо луны сменилось бледным, страшным лицом женщины… Варвара Несторовна сдавленно вскрикнула и едва не лишилась чувств.
– Что с тобой? – испугался Рихард.
– Там… призрак! Он пришел за мной… – зашептала она побелевшими губами. – Божья кара за мои грехи! Что я делаю?! Это безумие… безумие…
Она вскочила, прикрываясь измятым платьем. Сразу все ее ночные кошмары всколыхнулись перед ней…
«И послал диавол к жене его летучего змея на блуд, не в змеином обличье, а в естестве человеческом, зело прекрасном… И сей змей являлся ей в ночь полной луны и соблазнял ее поцелуями и ласками…»
– Что? – не понял Рихард.
– Посмотри в окно, – дрожащими губами выговорила Варвара Несторовна. – Видишь?
– Вижу. Темно…
– А еще что?
– Луна, звезды… жасмин цветет… Да что случилось? Ты можешь объяснить толком?
– Там был призрак… – выдохнула госпожа Неделина, боясь даже краем глаза посмотреть в сторону окна. – «Красная танцовщица»! Она приходит по мою душу…
– Варенька… ради бога, что ты говоришь такое? Какой призрак? Во дворе пусто. Хочешь, я пойду проверю?
Рихард попытался ее обнять, но она с неожиданной силой оттолкнула его, сказала сухо, жестко:
– Помоги мне одеться.
Царь-девица окончательно проснулась, опомнилась, ужаснулась содеянному.
– Смерть Ольги на моей совести… а я все никак не остановлюсь! «И стези ее ведут к мертвецам…»
Рихард смотрел на нее в смятении. Что она говорит? Змей в обличье человеческом… стези какие-то…
– Ты не поймешь, – сказала Варвара Несторовна, словно читая его мысли. – Мой грех, мне и ответ держать. Вот ты как считаешь – красота богом дается или дьяволом?
– Твоя красота, Варенька, сама по себе, – улыбнулся Рихард. – И греха мы с тобой совершить не успели. Надеюсь, у нас еще все впереди.
– Замолчи! – вспыхнула госпожа Неделина. – Застегни мне платье.
Он медленно застегивал «молнию», целуя ее открытую спину и шею. На этот раз она не стала его отталкивать. Может быть, ей показалось лицо в окне? И никакого призрака не было?
– Я схожу с ума! – простонала она.
– Я тоже… – прошептал Рихард.
Варвара Несторовна повернулась, окинула его синим взором.
– Не боишься быть со мной?
– Не боюсь…
* * *Всеслав искал способ примириться с Евой – и не находил его. Неуклюжие оправдания типа: «Я в тот вечер очень устал и был раздражен» или «Не принимай близко к сердцу мою вспыльчивость» – не подействовали. Ева вежливо кивала, улыбалась и оставалась отстраненно-холодной. Ее дружелюбие, лишенное близкой доверительности и тепла, напоминало отношение квартирантки к хозяину квартиры.
Она с благодарностью приняла цветы, но не унесла их в свою комнату, как делала это раньше, а поставила на столе в гостиной. Она по-прежнему готовила вкусные завтраки, но ел Смирнов в одиночестве, пока Ева плескалась в ванной. Она перестала показывать ему свои обновки и молча примеряла брюки и блузки перед большим зеркалом в прихожей, не спрашивая его одобрения. Ужинали они иногда вместе, но без долгих откровенных бесед, без совместных обсуждений прошедшего дня.
Господин Смирнов заскучал. Жизнь, полная красок и ожидания чуда, померкла, превращаясь в рутинное, подчиненное определенным правилам бытие. Из нее ушло нечто неуловимо-прекрасное, что делало ее полной смысла, значения и радости.
«Как легко все испортить, – думал Всеслав, бреясь в ванной, сидя за рулем автомобиля, занимаясь наружным наблюдением, засыпая и просыпаясь. – Как просто разрушить и как сложно восстановить тонкую ниточку взаимного доверия между мужчиной и женщиной! Не прилагая никакого усилия, я сломал хрупкий мостик к сердцу Евы. Мужчины оставили жестокий, ужасный след в ее душе – обман и боль, которые она переносит теперь на всех них. В том числе – и на меня. Я не смог разубедить ее, показать ей, что я другой, что я не собираюсь обманывать ее и наносить ей раны, которые кровоточат долгие годы. Она уже начала мне верить, раскрываться передо мной, как робкий весенний цветок среди слежавшихся снегов и неоттаявшей земли, а я… Как я повел себя! Разве Ева виновата в моей усталости, в моих неудачах и моем дурном настроении? И как мне теперь исправить то, что я сделал?»
Эти мысли преследовали его повсюду. Они наполняли все вокруг, как густой рой непрерывно жужжащих ос. Сыщик призывал на выручку свою выдержку, умение уходить в медитацию, отрешаться от земных проблем, «которые ничтожны в сравнении с вечностью», – увы, напрасно. Испробованные средства не помогали. Видимо, он еще не достиг мастерства в искусстве бытия в нирване.
Вчера вечером он спросил у нее:
– Ева, ради бога, сколько ты собираешься дуться из-за ерунды?
– Я не дуюсь… С чего ты взял? – ровно, почти ласково сказала она.
– У каждого человека бывают минуты слабости, несдержанности, – взмолился Смирнов. – Неужели так трудно это понять?
– Я понимаю.
Она уходила от него, пряталась, как улитка в своей раковине.
– Ева! Ну что мне сделать, чтобы ты простила меня?
– Я простила…
И все осталось по-прежнему.
«Ладно, – решил Всеслав. – Потом улажу как-нибудь… Не вечно же она будет сердиться? Здравый смысл должен взять верх над глупым упрямством».
С утра до вечера он занимался делами, уходил в них с головой, только чтобы не думать о Еве. Не получалось…
Вот и сейчас, глядя на справку из ГИБДД по поводу номерных знаков серой «Ауди», он перескакивал мыслями на Еву – ведь это она обратила его внимание на нищего. Из справки следовало, что машина принадлежит Артуру Филипповичу Ильину 1969 года рождения, проживающему на улице Алексея Толстого.
– Интересно, – пробормотал сыщик. – Район довольно престижный, если только квартира господина Ильина – не старая, подлежащая капитальному ремонту коммуналка. Все равно – интересно! Автомобиль в угоне не числится, значит, либо сам Ильин и есть тот попрошайка, либо… владелец «Ауди» его знает и разрешает пользоваться машиной. Либо Ильин берет ее самовольно. В любом случае надо встречаться с Ильиным и выяснять подробности на месте.
Квартира хозяина «Ауди» оказалась в хорошем доме с тихим зеленым двориком, на третьем этаже, с бронированной дверью, которую никто не открыл.
Смирнов позвонил еще несколько раз для облегчения души и спустился вниз, во двор. У подъезда интеллигентная старушка поливала из железной лейки чахлые цветы под окном.
– Здравствуйте, – приветливо улыбнулся Всеслав. – Вы случайно Артура Ильина не знаете? Я его брат, приехал из Вологды, а дома нет никого.
Старушка повернулась и подозрительно уставилась на сыщика.
– Красивые маргаритки, – сказал он, делая вид, что любуется цветами. – Ваши?
– Мои…
Старушка явно не спешила вступать в разговор с незнакомым человеком.
– Может, мне подъехать к нему на работу? – выражая замешательство и огорчение, спросил Смирнов. – У меня вещей много. Пока оставил их в камере хранения на вокзале, там скоропортящиеся продукты – масло вологодское, грибы, ягоды. Гостинцы от родни. Жалко, если пропадут.
Старушка пережила войну, и грозящая продуктам опасность испортиться тронула ее.
– Артурчик с утра до позднего вечера пропадает у себя в офисе, – немного шепелявя, сказала она. – Где это, я не знаю, но могу дать вам его телефон… У нас сосед на четвертом этаже делает ремонт, так уже два раза его заливал. Сантехники напились и забыли, что кран открыт. Сейчас люди о других не думают… Вот Артурчик и попросил меня, если вдруг опять какая-нибудь оказия приключится, позвонить ему. Я ведь целыми днями сижу дома. Подождите здесь.
Она поставила лейку и, шаркая тонкими ногами в старомодных босоножках, скрылась в подъезде. Через десять минут старушка вернулась, неся листочек с записанным крупными цифрами номером телефона.
– Держите, молодой человек. Может, Артурчик на меня и рассердится, но… продукты пропадать не должны. Вам еще повезло, что замок на двери парадного второй день сломан, а то бы вообще войти не смогли.
Господин Смирнов рассыпался в любезностях и пошел к предусмотрительно оставленной за углом машине. Телефон – это уже кое-что!
