Лора Роулэнд - Синдзю

Сано двинулся на северо-восток от Нихонбаси.

Крошечная синтоистская кумирня, крытая соломой и украшенная ветками сосны, бамбука, а также белыми знаменами с гербом Токугава, располагалась за магазинами. Сано спешился у ворот и привязал коня. Во дворе около прилавков с закусками и сладким, сброженным на имбире новогодним рисовым напитком толпились жители окрестных домов. Сано смочил губы водой из каменной чаши, бросил монету в ящик для пожертвований, дернул за веревку, от чего зазвучал гонг, дважды молитвенно хлопнул в ладоши, разулся и вошел в кумирню.

У алтаря стояла семья — отец, мать и двое детей. Мать разворачивала упаковку пирожных — подношение богине плодородия.

— Пусть Инари пошлет нам удачу в новом году, — объяснил отец детям.

Сано, шансы которого на успех были равны нулю, взгрустнул: словно невидимый экран отгораживал его от реального мира.

К Сано подошел монах:

— Ну-ка, что вы такой печальный? Праздники даны, чтобы радоваться.

Это был пожилой человек. Лицо как печеное яблоко. Бритая голова. Черная цилиндрическая шапочка. Темно-пурпурное кимоно поверх белого. При улыбке морщины разбегаются вокруг глаз и рта.

— Вас что-то тревожит? — сочувственно спросил монах. — Я могу вам помочь?

«Никто не в состоянии мне помочь», — подумал Сано.

— Не дадите ли вы кисточку, немного туши и клочок бумаги? И еще. Не покажете ли место, где можно написать пару фраз?

Если даже монах нашел просьбу необычной или счел странным, что Сано не снял маску, то никак не выдал себя. Он просто сделал знак следовать за ним и отвел Сано в пристройку, расположенную за кумирней. В небольшой комнате, служившей одновременно складом, кухней и конторой, монах разложил на столе письменные принадлежности и удалился.

Сано снял маску, натер туши, смешал ее с водой и обмакнул кисть.

Новый год. Генроку, 1

Ото-сан и Ома-сан! 

— написал он, сожалея, что спешка не позволяет начать с традиционных выражений уважения.

К тому времени, когда вы получите это письмо, меня, возможно, не будет в живых. Дело в том, что меня обвиняют в убийстве женщины, которую нашли сегодня у канала. Даю вам самую торжественную клятву: я никого никогда не убивал. Пожалуйста, верьте мне.

Вместо того чтобы пассивно принять судьбу и бесчестье, которое навлекут на нашу семью обвинение и казнь вашего сына, я хочу доказать свою невиновность и воздать по справедливости настоящему убийце. Я намерен сделать это, сначала похитив, затем передав в руки властей некий свиток, который сейчас находится у господина Ниу Масахито. В свитке содержится доказательство того, что он виновен в государственной измене, и подтверждается моя версия о том, что он убил четырех человек и вынудил меня бежать от закона с целью скрыть замысел убийства сегуна.

Я покидаю вас с глубокой печалью. Пожалуйста, простите меня за все страдания, которые я вам принес. С вечной благодарностью, преданностью и уважением

Сано перечитал наспех составленное письмо. Возможно, оно чуть-чуть утешит родителей или по крайней мере объяснит им поведение сына. Он подождал, пока тушь высохнет, свернул и запечатал письмо. Написал полные имена родителей и указал адрес. Затем надел маску и вышел к монаху.

— Будьте добры, позаботиться о том, чтобы это было доставлено сегодня. — Сано протянул монаху письмо и остаток монет. — Это очень важно.

Монах, нахмурившись, кивнул и принял письмо. Но нахмурился он не из-за оскорбительного предложения денег.

— Нельзя ли повернуть назад с той опасной стези, на которую вы ступили? — завуалированно пожалел его монах.

Сано посмотрел на двор, где труппа актеров-любителей устроила импровизированную сцену. Главный герой — самурай пел горестную песню о сыне, убитом в сражении. Публика с одобрением встречала его страдальческие вопли и ужимки.

— Нет, — сказал Сано. — Я не могу повернуть назад.

Глава 26

Район даймё претерпел волшебное изменение. Круглые фонари висят на стенах каждого имения, оранжевый свет согревает вечернюю прохладу. Ворота распахнуты настежь. По улицам гуляют конные и пешие самураи, шумно приветствуя друг друга. Одни переодеты в женщин-воительниц, другие в легендарных героев, попадаются и детишки с выбритыми макушками. Самые серьезные личности облачены в шикарные кимоно. Кое-где горят костры, запах дыма смешивается с приторными ароматами духов и масла для волос. Фокусники, актеры и музыканты лезут из кожи вон в надежде выманить у богатеев несколько монет. Попрошайки громко требуют подачек. Монахи продают амулеты, обещая удачу в наступающем году.

Сано подлетел к усадьбе Ниу. Сердце колотилось в унисон стуку копыт: скорее, скорее, скорее! Он должен получить свиток заговорщиков сегодня, пока маскарадный костюм позволяет свободно передвигаться среди причудливо разодетых людей.

У ворот Сано резко осадил коня. Охранники, сжимая оружие, подозрительно всматривались в веселящуюся толпу. Среди них был досин, который едва не арестовал Сано совсем недавно.

Сано заставил себя спокойно проехать мимо ворот, хотя под пристальными взглядами по спине забегали мурашки.

Спешился он в переулке, разделяющем владение Ниу и соседнее имение. Здесь темноту смягчало лишь мерцание звезд. Сано взял коня под уздцы и пошел, оглядываясь и прислушиваясь. Ни души. Ни звука, кроме отдаленного шума с улицы.

Задние ворота Ниу выходили прямо на задние ворота соседа. Ни те, ни другие не охранялись. Сано изучил стену. Гипсовая поверхность, облицованная керамической плиткой, была совершенно гладкой. За стеной виднелись зарешеченные окна. Сано решил, что они принадлежат казарме. Окна тянулись ровным рядом до ворот, где чуть приподнимались. «Караулка, — сообразил Сано и перевел глаза выше. — Ага…».

Скаты крыши венчали красивые загогулины. Сано вытянул из-под плаща вещественное доказательство. Размотав, сделал на одном из концов петлю со скользящим узлом и бросил на правую загогулину.

Промах. Сано прошиб пот. Он снова бросил веревку. Под маской побежали ручейки. Еще попытка. Петля охватила флерон. Сано подергал за веревку. Узел прочно затянулся.

Сано взглянул на коня. Нельзя оставлять его здесь: может обнаружить патруль. Лучше — прогнать. Однако жаль: вдруг придется спасаться бегством? Придется провести на территорию имения.

Сано поставил коня у ворот и полез на стену. От усилий плечи обожгло болью. Раны начали кровоточить. Кто бы подумал, что стена такая высокая!

Наконец Сано достиг крыши. Он отдышался и приподнял голову. Вдали маячили мрачные строения. Тишина. Либо все ушли спать, либо собрались в передней части имения. Надолго ли?

Сано быстро отвязал веревку и сунул под плащ. Незачем оставлять следы тайного проникновения. К тому же веревка могла понадобиться. Ухватившись за край крыши, Сано спустил ноги и повис лицом к караулке.

Он уже был готов спрыгнуть наземь, когда услышал шаги и мужские голоса за стеной. Патруль!

Шаги приближались. Руки у Сано задрожали от напряжения. Сано стиснул зубы и пальцы. Не хватает грохнуться и привлечь внимание охранников.

— Тихо как в могиле.

— Тем лучше. Поворачивай.

Сано узнал голос проклятого досина. Мысль о коне, который стоит совершенно открыто перед имением Ниу, почему-то не обрадовала. «О, милосердный Будда, — взмолился Сано, — пошли их куда угодно, только не к воротам!».

Шаги и голоса стихли. Сано разжал пальцы. Земля со всей силы ударила по ногам. Сано упал на самую глубокую и болезненную рану — ту, что на левом плече, и от боли до крови прикусил губы. На глазах выступили слезы. Сано с трудом поднялся и, убедившись, что караулка пуста, заковылял к воротам.

Против ожидания тяжелые железные щеколды подались легко. Сано впустил коня и привязал к дереву.

Что делать дальше? Как найти свиток? В доме ли он вообще? Не ошибся ли Сано, предположив, что осторожный безумец привез секретный документ в город? Как передать свиток властям? Как увильнуть от полиции? Сано мотнул головой. Каждую проблему он будет решать по мере возникновения. Прежде всего нужно отыскать младшего Ниу.

Боль отпустила. Сано двинулся через открытое пространство, которое оказалось площадкой для верховой езды. Обогнул пруд для обучения людей бою в непривычных условиях. Внезапно из темноты выросли две фигуры. Сано окаменел. Потом до него дошло, что это мишени для стрельбы из лука.

У конюшен Сано встретила новая неожиданность. Сквозь топтанье и фырканье лошадей пробивался смех, в окнах горел свет. Сано крадучись миновал опасные строения и нырнул в сад. Вынырнул он перед широко раскинувшейся громадой.

Это был целый комплекс зданий, связанных между собой крытыми галереями. Сано понял, что городская резиденция даймё устроена гораздо сложнее летней виллы. Как найти покои Масахито, не говоря уже о свитке?