Наталья Андреева - Мы поем глухим
— Вас так давно не было! В моем салоне только и спрашивают: где же наша красавица русская графиня? — заискивающе улыбнулась Александре третья. — В Париже ходят слухи о вашей скорой свадьбе с бароном Редлихом. Надеюсь, вы их подтвердите. Или же опровергнете, — лукаво улыбнулась дама.
Александра послала ей в ответ молчаливую улыбку. В марте Эрвин собирался объявить об их помолвке. Масленичная неделя уже прошла, сделал он это или нет? В отсутствие невесты объявлять о скорой свадьбе неприлично, но раз уже пошли слухи, барон своих намерений ни от кого не скрывал. Пока еще он говорил о своей свадьбе неофициально, в кругу друзей или на так называемых малых приемах. Для оглашения же помолвки нужен был большой вечер и человек пятьсот приглашенных. Они должны были обсудить это сразу по возвращении Александры в Париж. Но барон Редлих так и не появился на улице Анжу-Сент-Оноре.
В Булонском лесу Александре повстречался богатый экипаж, в котором ехала в пух и прах разряженная женщина, чье лицо показалось графине знакомым. Женщина была слишком уж худа и некрасива, да еще одета с неуместной пышностью, в платье цвета охры со множеством зеленых воланов. На голове у нее была огромная вычурная шляпа с зелеными перьями. Дама всем своим видом и роскошным выездом словно демонстрировала свое богатство. Первым делом Александра заметила герб на дверцах кареты и невольно вздрогнула. Потом подняла глаза на даму. Они встретились взглядами, и та демонстративно отвернулась. Александра узнала Кэтти Соболинскую.
— Как странно: вы разве незнакомы? — не преминула заметить жена богатого торговца тканями, которая как раз в это время заманивала Александру на вечер в свой салон. — Ведь эта дама тоже русская!
— Я давно не была в России, — попыталась улыбнуться она.
— А по слухам, вы только что вернулись оттуда!
— Я давно не была при дворе, — тут же поправилась Александра. — Возможно, эта дама позабыла о нашем знакомстве.
— А ведь это жена того красавца, который за неделю покорил весь Париж! Несколько месяцев он был здесь в большой моде, пока не угодил в долговую тюрьму.
— Серж в тюрьме?! — оторопела она.
— Так с ее мужем вы, я вижу, коротко знакомы! — дама сделала стойку, сродни охотничьей собаке, и навострила уши. — Странно, что не раскланиваетесь с его женой.
Александра поспешно извинилась и велела кучеру:
— Трогай!
«Сережа в тюрьме. А Кэтти здесь, в Париже. Барон Редлих у меня не появляется. Что все это означает?» — заволновалась она.
…До вечера она едва дотерпела. Хотела было послать барону еще одну записку, в надежде, что первую он просто не получил, но одумалась. Ее все видели на Елисейских Полях, даже если Эрвин и не получил ее послание, теперь весь Париж знает, что графиня Ланина вернулась. Барон Редлих тоже не может об этом не знать, как бы он ни был занят.
В четыре часа дня в доме на улице Анжу-Сент-Оноре появились визитеры. Всех волновал один вопрос, который задавали хоть и не первым, выждав положенное время, но с плохо скрытым нетерпением.
— Скажите мне, как своему другу, графиня, — пытался обольстить ее маркиз де Р*. — Это правда, что вы выходите замуж за барона Редлиха?
— Кто вам это сказал?
— Сам Эрвин.
— Так в чем же дело?
— И когда будет объявлено о вашей помолвке? — допытывался маркиз.
— Раз барон взял эту обязанность на себя, объявлять всем, в каком именно состоянии находятся наши с ним отношения, то вам, маркиз, будет лучше спросить об этом у барона.
— Но вы ведь дали свое согласие, Александрин?
— Разумеется, иначе барон не говорил бы о нашей скорой свадьбе с такой уверенностью.
— Честно говоря, я разочарован, — улыбнулся маркиз. — Я не думал, что вы последуете моему совету стать счастливой, чтобы Париж оставил вас в покое. А я уверен, что с бароном Редлихом вы будете счастливы. Но таким образом вы лишаете Париж одной из его королев, — он слегка поклонился.
— Что мешает мне царствовать, будучи замужем?
— Потому что, в таком случае, у вас будут слуги, но не поклонники. Вас будут уважать, но не будут воспевать. Истинным же королевам Парижа, мадам, слагают не гимны, а сочиняют романсы в их честь. Париж не любит и не ценит ничего официального.
Она не нашлась, что на это сказать, потому что в гостиную вошел сам барон Редлих. Александра машинально посмотрела на часы: было половина седьмого. Либо до барона так долго шли слухи, либо сам он передвигался слишком медленно.
Пока еще никто не спросил у графини, где же ее жених. Она приготовила отговорки, все в шутливой форме. Официальную часть лучше оставить барону Редлиху, коль это он сообщил всем о своей скорой свадьбе. Когда он вошел, у Александры екнуло сердце. По лицу барону она пыталась прочитать, о чем он думает. Но Эрвин был непроницаем.
Первым делом он подошел к ней, улыбнулся и, взяв ее руку, поднес к своим губам. Теперь она гадала по его поцелую точно так же, как только что гадала по его лицу: в каком он настроении? что он думает? Но главное — он пришел!
Странно было то, что Эрвин появился на улице Анжу-Сент-Оноре, когда салон был полон гостей. Следовательно, не захотел оказаться с хозяйкой наедине. До обеда они могли бы поговорить без помех. Сейчас же барон вынужден был раскланиваться и разговаривать со множеством людей, которые следили на ним и его невестой, сторожа каждое их движение и жадно прислушиваясь к каждому слову, ими сказанному.
Между ними сразу возникло отчуждение. Александра нашла, что барон слишком холоден, и вообще, он весь какой-то чужой. А ведь она его почти уже полюбила! Она им дорожила!
И вдруг она поймала на себе его взгляд. Эрвин словно бы пытался привыкнуть к тому, что она здесь. Он вспоминалсвои чувства к ней. И все равно, что-то изменилось. Он словно бы соотносил свои представления о ней с ней самой. С той женщиной, которая стояла сейчас во плоти посреди гостиной и улыбалась своим гостям.
«Он говорил с Арманом, — уверенно подумала она. — Они встречались ночью или сегодня, рано утром. Я не знаю, что именно наговорил Эрвину месье Рожер, но это не делает чести ни ему, ни мне. Ни самому Эрвину, если он выслушал все и поверил этому».
В семь часов гости начали расходиться, поняв, что пора оставить жениха и невесту наедине. Наконец ушел последний.
— Слава богу! — сказала Александра, когда они остались в гостиной вдвоем. — Эрвин, где вы были? Я послала вам утром записку…
— Я ее получил.
— И вы не приехали?!
— У меня были срочные дела.
— Я так и думала… Постой! Ты мне лжешь, — уверенно сказала она. — Ты не потому не приезжал.
— Мадам! — сердито сказал он. — С самого утра я пытаюсь понять мои чувства к вам. Сначала я просто хотел вам написать. Но потом понял, что должен вас увидеть. И вот с самого утра я собираюсь с силами… — Он подошел к ней и, взяв ее руки в свои, заглянул ей в глаза. — Ты такая же, как в моих мечтах…
— Что тебе наговорил этот негодяй?
— Негодяй?! Александрин, месье Рожер — мой друг!
— Но не мой!
— Но ведь этому есть причины!
— Да, знаю. Мой муж убил его отца. Убил на войне, а война для того и существует, чтобы враги убивали друг друга, и если бы граф Ланин не убил полковника Рожера, то полковник Рожер не пощадил бы графа Ланина. К тому же они оба сейчас мертвы. А мы с тобой живые люди, Эрвин. Нам-то что до этих мертвецов?
— Вы говорите, как женщина без сердца.
— Скажи еще, без совести и без чести! Ведь именно это внушил тебе месье Рожер! О себе же он наверняка ничего не рассказал.
— Александрин! Но ведь вы присвоили себе фамильную реликвию, принадлежащую его семье!
— Что значит — присвоила? — сердито спросила она. — Муж отдал мне алмаз вместе с письмом, которое написал в ночь накануне дуэли. Я была не в тех чувствах, чтобы кинуться на поиски истинных владельцев алмаза, — с иронией сказала она. — У меня тогда были совсем другие заботы. Я бежала из России, если ты об этом забыл! Мне надо было спасать себя!
— Но вы просили меня разбить «Сто солнц» на несколько частей и в таком именно виде продать!
— А что тебе мешало сказать мне, что ты узнал камень? Ведь я же видела это по твоему лицу!
— Я колебался. Я слишком любил вас и поверил в то, во что хотел верить.
— А сейчас? Эрвин, что сейчас?
— Я по-прежнему люблю вас, — с опаской сказал он. — Но я боюсь, что это чувство не того рода, которое… — он замялся.
— Ну, договаривай! Которое позволяет тебе взять меня в жены!
— Александрин, я прошу вас…
— А сам ты как поступаешь? Почему месье Соболинский вдруг оказался в тюрьме?
— Он наделал долгов, и я счел, что пора это прекратить, — нахмурился Эрвин.
— А почему его жена в Париже? Ты ее сюда вызвал?
— Сударыня, вы что, меня допрашиваете?! — сердито спросил барон.
