Люди без прошлого - Валерий Георгиевич Шарапов
Изделие было с историей, отец, бургомистр небольшого городка в Баварии, презентуя сыну этот стилет, уверял, что им владели еще тевтонские рыцари. Незаменимая вещь, когда нужно поразить человека в доспехах. Может, и так. Или красивая легенда. В современной жизни оружие было непрактичным. Разве что орехи колоть. Или черепа коммунистам вскрывать. Но избавляться от родительского подарка штурмбанфюрер не хотел. Он вложил изделие в ножны, сунул в саквояж рядом с пистолетом. Береженого бог бережет — как говорят ненавистные русские.
В дверь постучали. Эсэсовец вздрогнул, закрыл саквояж и поставил под стол. Пошел открывать — само не откроется.
В кабинет вошел элегантный гауптштурмфюрер с пробором в русых волосах. Сработала привычка — вскинул руку:
— Хайль Гитлер!
«Пока хайль», — подумал штурмбанфюрер, небрежно отвечая на приветствие.
— Все готово, Репке?
— Так точно, герр Штайлер, как вы и просили. «Кюбельваген» связистов в вашем распоряжении. Им он уже не потребуется. Команда сопровождения готова, их четверо, старший — шарфюрер Фельдман. Машина во дворе. Вы уверены, что четверых достаточно?
— Да, Репке, спасибо, больше не требуется. Ждите, я подойду через минуту.
— Яволь, штурмбанфюрер. Но не задерживайтесь, русские уже близко, в любой момент могут начать обстрел комендатуры.
Гауптштурмфюрер скрылся за дверью, затихли шаги. В соседней комнате что-то упало, выругался коллега по работе штурмбанфюрер Занн. Тоже, поди, собирает вещички…
Штайлер присел, прежде чем покинуть кабинет. На дорожку, как говорят проклятые русские. Злоба душила, он глухо выругался. Почему повсюду эти русские? Зачем их создал бог — чтобы всем остальным было чем заняться? Он резко поднялся, сдернул с вешалки шинель, облачился, повесил на плечо заранее собранный рюкзачок, взял саквояж и вышел за дверь.
Авто повышенной проходимости с удлиненным кузовом стояло «под парами» во дворе комендатуры. Неподалеку солдаты Ваффен СС загружали в кузов грузовика оцинкованные контейнеры. Комендатура эвакуировалась — теперь уже понятно, что город не удержать.
До Штайлера никому не было дела. В соседнем квартале снова загрохотало, к небу воспарил столб огня и дыма. Обеспокоенно перекликались солдаты.
Герр Штайлер перешел на рысь, распахнул заднюю дверцу, стал карабкаться внутрь. Где пресловутый германский порядок? Повсюду обрывки проводов, какие-то коробки, катушки, грязь! Забрался на сиденье, поджав ноги, обхватил саквояж. Впереди покачивались каски солдат роты усиления СС, покрикивал на водителя здоровяк Фельдман.
Гауптштурмфюрер Репке устроился напротив, положил на колени автомат. Водитель вывел машину за ворота, покатил по дороге в западном направлении. Нервно засмеялся: черная кошка перебежала дорогу — плохая примета! Нет уж, черт возьми, ни слова об этих проклятых русских!
За спиной остались взрывы, воющие мины, горящие склады на Народной улице. Штурмбанфюрер закрыл глаза. А когда открыл, автомобиль уже осваивал предместья. Мелькали дома барачного типа, растянулся бетонный забор промышленного предприятия. Навстречу тягачи волокли полевые орудия. Зачем, спрашивается? Кто отдал приказ угробить артиллерию? Это уже не имело значения, герр Штайлер уткнулся глазами в пол. Главное, что сам он успел выбраться из этого ада…
Пункт назначения был неизвестен. Задача Фельдмана — связаться по рации со штабом корпуса в Заустье, выяснить, где еще нет русских.
Тянулись пригороды — частные дома, перелески, пустыри со свалками. Обширное кладбище, уставленное крестами, поваленные столбы электропередач. За спиной осталось зарево — на подступах к Смоленску уже шел бой. На севере вспыхивала зарница, раскатывался гром — явно не природного свойства. Это также не могло не беспокоить. Но пока все было спокойно, дорогу на запад контролировали части вермахта.
Трудности начались, когда на дороге образовался затор. Впереди сломалась грузовая машина. Оттащить ее было нечем. Автотранспорт скапливался, водители гудели. Кто-то сдавал назад, чтобы найти объездную дорогу, но сзади уже подпирали. Сломанный грузовик пытались всем миром столкнуть в кювет, облепили сзади, толкали. Разорялся унтер-офицер: это опасно, если о заторе узнают русские, слетятся штурмовики!
— Репке, примите меры! — гаркнул Штайлер. — Мы не можем здесь стоять!
Гауптштурмфюрер забросил за спину автомат, стал протискиваться к водителю. Машина съехала на обочину, медленно перевалилась через канаву водостока — дорожный просвет позволял. Заскрипел бампер, но обошлось, машина выкатилась в поле.
Штайлер обернулся. Водитель идущего следом автомобиля попытался повторить маневр — машина застряла в канаве. Разозленным пассажирам пришлось выбираться наружу.
С местностью худо-бедно разобрались. Пару минут спустя «кюбельваген» уже катил по проселочной дороге параллельно шоссе. Машину подбрасывало. Невозмутимо помалкивали солдаты. Дальше стало сложнее, грунтовки пересекались, путались. Вдобавок ко всем несчастьям пошел дождь. Все же повезло, километров через пятнадцать вернулись на главную дорогу. Трасса была пустая. Смоленск остался далеко на востоке. Но на севере громыхало все ужаснее, зарево не гасло.
— Репке, что у нас на севере? — Штайлер попытался перекричать шум двигателя.
— Не знаю, герр штурмбанфюрер! Западнее — Плиевск… — Репке с трудом произнес это сложное слово. — Маленький городок, дыра, там пока наши — до него километров сорок. А что на севере, не знаю, но там идет бой…
Оставалось только молиться. Штурмбанфюрер закрыл глаза, стал успокаиваться по системе тибетских йогов. Какого черта, тибетским йогам такие пертурбации даже не снились! Приближалась развилка, он открыл один глаз. К дороге подступал непролазный черный осинник. Справа, сразу за лесом, в шоссе вливалась грунтовка. Он снова смежил веки…
Отчаянный вопль заставил распахнуть глаза. Водитель заметил, что справа что-то несется, но мер принять не успел. Тяжелый двухтонный «опель-блиц» протаранил «кюбельваген», снес его с дороги! В страхе закричали пассажиры. Удар был страшен. Сидящих справа вмяло в салон. Крутить баранку было бесполезно. «Кюбельваген» протащило по дороге, опрокинуло в канаву.
Штайлер с ужасом почувствовал, как земля и небо меняются местами, ноги отрываются от пола. Жуткая боль пронзила позвоночник…
Грузовик затормозил, остался на развилке. Он почти не пострадал, передний бампер был усилен приваренной стальной рамой. Какие-то люди посыпались из кузова, из кабины, загремели выстрелы. Окровавленный водитель попытался выбраться — лобовое стекло разбилось вдребезги — перевалился на капот и застыл, получив пулю в голову.
Покинуть машину было невозможно. Кто-то из эсэсовцев открыл огонь — его убили первым. Шквал огня кромсал тела. Дергался, как кукла на веревочке, шарфюрер Фельдман. У Репке подвернулась нога. Гауптштурмфюрер выл от боли, руки искали потерявшийся автомат. Он выхватил из кобуры «парабеллум», но в разбитое окно сунулся ствол «МР-40», выплюнул короткую очередь, и гауптштурмфюрера швырнуло к дальней двери.
Штайлер, превозмогая боль, ударил ногой по двери — она открылась со скрежетом, надо же, какая удача! Он вылез наружу, кряхтя, потащил за собой саквояж. Плечо, похоже, дало трещину. Он выполз, теряя сознание и помогая
