Джанет Глисон - Гренадилловая шкатулка

Вы, конечно, уже поняли, что я плохо переношу подобные зрелища. Я — обычный мастеровой, не обучавшийся естественным наукам, и, в отличие от своих просвещенных коллег, не прихожу в восторг от вида крови и внутренностей. Напротив, они вызывают у меня ужас и тошноту. Поэтому, стоило мне взглянуть на вспоротое собачье брюхо и кровавое месиво в нем, у меня сразу закружилась голова, как в доме Брадфилдов в Лондоне, когда мне пришлось ассистировать Роберту Монтфорту. Я понимал, что вот-вот упаду в обморок. Комната поплыла перед глазами, темнота, словно черная бездна океана, начала смыкаться вокруг меня, но я усилием воли заставил себя встряхнуться и сохранить присутствие духа. Нельзя терять сознание. Тогда меня наверняка обнаружат, а это куда страшнее, чем омерзительный труп на столе. Я стал дико озираться, ища пути к спасению, и мой взгляд упал на дверь, ведущую в коридор. Не оглядываясь, стискивая зубы, чтобы подавить тошноту, я заковылял к выходу. Дверь была заперта, но ключ оказался в замке. Уже почти не вспоминая о парочке, находившейся всего в нескольких ярдах, я распахнул дверь и, пошатываясь, выбрался в коридор.

Обескураженный, измученный ночными приключениями, я в темноте добрался до своей постели на чердаке и лег. Все мое существо было сковано оцепенением, и все же, укутываясь в одеяло, я уже не чувствовал прежнего страха. Теперь я знал, кто производил звуки, которые я слышал. И я поклялся себе, что впредь никогда не буду верить в призраков и злых духов. Неясные, не поддающиеся определению опасности пугают сильнее, чем те, которые мы осознаем. Когда природа страхов понятна, сонно думал я, на душе не так тревожно. Через минуту я уже спал крепким сном.

Однако зачатки вновь обретенного мужества быстро испарились утром, когда я вспомнил, холодея от ужаса, как меня едва не обнаружили, и представил рассеченный труп собаки на столе. При этом у меня опять закрутило в животе и гулко забилось сердце. Я знал, что Роберт Монтфорт занимается естественными науками, но даже предположить не мог, что его увлечение выражается в столь жуткой форме. Интересно, это Роберт убил собаку после гибели отца или она умерла естественной смертью? Я вспомнил, как пес лежал, свернувшись клубочком, под столом Монтфорта. В тот вечер он ни разу не пошевелился, хотя в библиотеке царила страшная суматоха после обнаружения трупа его хозяина. Я думал, пес спит, но, может, он уже тогда был мертв? Теперь я ругал себя за то, что у меня не хватило смелости попытаться разбудить собаку. Возможно, убийца Монтфорта сначала расправился с псом, опасаясь, что тот набросится на него, если почувствует, что его хозяину угрожает опасность. Ведь пес не пощадил бы ни родственника Монтфорта, ни чужака, тайком проникшего в дом.

Я спустился на кухню, где меня встретила Конни, прибывшая чуть свет, чтобы помочь миссис Каммингз приготовить дом к приезду хозяев, которых ожидали днем. Признаюсь, я искренне обрадовался, увидев ее, ибо она сразу отвлекла меня от тревожных мыслей. За завтраком я поведал миссис Каммингз, как услышал ночью шум и, сойдя вниз, случайно забрел в лабораторию, где лежала собака.

— Это личные покои лорда Роберта, — сказала миссис Каммингз. — Бог знает, как вас занесло туда. Без дозволения в его комнаты никому не разрешено входить, и он обычно держит дверь в коридор на замке.

Я покраснел, но не стал объяснять, что попал в лабораторию через спальню Роберта Монтфорта. Правда, это навело меня на мысль, что я оставил дверь в коридор незапертой. Теперь уже ничего не исправить. Рано или поздно Роберт догадается, что в его святилище побывал посторонний.

— Та собака на столе. Мне показалось, она похожа на охотничьего пса Монтфорта.

— Это он и есть. Умер в тот же день, что и хозяин. Мисс Аллен велела садовнику похоронить его, но Роберт сказал, что сам с ним разберется. Полагаю, пес понадобился ему для опытов. В его комнате полно медицинских книг, и он режет все, что только попадает ему в руки. Он хотел поступить в университет, да отец не позволил. Сказал, что это неподходящее занятие для джентльмена. Теперь, наверно, он сделает по-своему.

— Как умер пес?

— Во сне. В тот же вечер, что лорд М. Странно, да?

Я опять вспомнил, как спокойно лежал под столом пес, не реагируя на шум.

— Он был стар?

— Года два, не старше.

— Ладно, хватит про собаку, — вмешалась Конни. — Шум, который ты слышал ночью, исходил от лорда Роберта и леди Элизабет Монтфорт. Они прибыли раньше, чем ожидалось. Вот почему миссис К. послала за мной так рано.

— Как я рад, что ты пришла, — галантно ответил я, на время позабыв про свой страх. — Но почему они приехали вдвоем? Где же мисс Аллен?

— Она приедет сегодня чуть позже вместе с лордом и леди Брадфилд и их сыном Джорджем. Брадфилды поживут пока здесь, чтобы помочь мисс Аллен уладить дела ее брата. Хотя на самом деле лорд Брадфилд, как мне кажется, просто стремится заполучить в свои руки охотничьего пса, которого лорд Монтфорт выиграл у него несколько месяцев назад.

— Вы не находите странным, что мисс Аллен не поехала с племянником и невесткой?

Миссис Каммингз передернула полными плечами.

— Мне некогда размышлять над тем, кто с кем ездит, — ответила она с раздражением в голосе. — У меня других забот полно.

— А может, лорду Роберту и леди Элизабет просто захотелось побыть наедине, — со смехом сказала Конни, подмигивая мне.

Я удивленно вскинул бровь, изображая наивное неведение.

— Между ними что-то есть?

— Пожалуй, судя по простыням, которые я меняла.

— Конни, прекрати, — вспылила миссис Каммингз.

Но горничная уже вошла в раж, отказываясь внимать предостережениям начальницы.

— И что она в нем нашла? Видать, у нее с головой не все в порядке, это уж как пить дать.

— Они примерно одного возраста. Наверно, ей нравится его общество, — предположил я.

Конни бросила на меня испепеляющий взгляд.

— На что он ей, ведь она теперь состоятельная женщина и могла бы подыскать себе стоящего поклонника в Кембридже или Лондоне. Пора бы научиться уму-разуму.

— А если Фоули приберет к рукам все ее наследство? Конни закатила глаза и тряхнула головой, словно удивляясь моей тупости.

— Тогда и Роберту ничего не достанется. Так что ей в любом случае будет лучше без него.

Миссис Каммингз уже кипела от возмущения, слушая, как мы свободно обмениваемся мнениями.

— Констанция Ловатт, — рявкнула она, — в этом доме хватает несчастий и без твоего озорства. Забирай свою коробку и принимайся за работу, не то гляди, отшлепаю как следует, а то и вообще уволю. А вам, мистер Хопсон, должно быть стыдно за то, что поощряете ее болтовню.

Пристыженный, я отправился в библиотеку и принялся за поиски. Поскольку Роберт с Элизабет прибыли в Хорсхит поздно и всю ночь бурно развлекались, я не ожидал, что кто-то из них потревожит меня. Единственной помехой моему занятию была Конни. Миссис Каммингз велела ей убраться в библиотеке, и потому она вскоре тоже пришла туда. Она открыла ставни, сдвинула всю подъемную мебель на середину комнаты и, взяв каминный коврик, стала трясти его из окна. Я тем временем вынул из книжного шкафа первый попавшийся фолиант и, сев за стол, принялся листать его, с притворно живым интересом рассматривая страницы, словно всю жизнь только и мечтал об этом.

В книге содержалась коллекция зарисовок церквей, выполненных рукой непрофессионала. Я переворачивал скучные страницы с изображением пирамидальных крыш, башен, колоколен и шпилей. На рисунки я почти не смотрел. Все мои помыслы были сосредоточены на том, что мне требовалось узнать и сделать, и я старался придумать, как бы исполнить свой план, не привлекая внимания. В конце концов мне надоело притворяться, и я решил попытать счастья.

— Конни, можно задать тебе вопрос?

— А почему же нет? Что это ты вдруг оробел?

— Господин Чиппендейл, мой хозяин, когда-нибудь бывал здесь?

Она на мгновение выпрямилась, потянулась.

— Приезжал в прошлом году, когда лорд Монтфорт собирался заказывать библиотеку. С тех пор нет.

— Точно?

— Точно.

Я вздохнул. Ее ответ подтверждал слова миссис Каммингз. И все же я не был убежден. Из головы не шла странная легенда, рассказанная Элис. Я не мог отделаться от ощущения, что эта история имеет прямое отношение к гибели Партриджа и что мой хозяин тоже каким-то образом причастен к убийству. То, что Конни и миссис Каммингз не видели Чиппендейла, на мой взгляд, ничего не доказывало, ибо, как я уже сказал себе раньше, он, должно быть, приезжал тайком. Однако здравый смысл возобладал, и я спросил себя, возможно ли это? Мог ли Чиппендейл незаметно приехать в Хорсхит и убить Партриджа? Кроме того, зачем ему ехать за Партриджем в Кембридж, если он мог без хлопот расправиться с ним в Лондоне? Как и ночью, когда я устало размышлял над этим, разумного объяснения своим вопросам я по-прежнему не мог найти. Таким образом, хоть я и считал Чиппендейла виновным в трагедии, постигшей Партриджа, моя уверенность стала ослабевать.