Валерия Вербинина - Золотая всадница
Она рассталась с Мусей, предварительно условившись, что часов в одиннадцать они встретятся для игры в теннис. Красное солнце садилось за деревьями парка, и возле статуи Персея порхала большая пестрая бабочка. Наконец она села на нос победителю медузы и затрепетала крылышками.
Амалия предполагала, что Муся, не отличавшаяся особой пунктуальностью, появится только к полудню, но, к ее изумлению, та явилась в Тиволи гораздо раньше назначенного часа. И лицо у нее было настолько растерянное, что моя героиня сразу же встревожилась.
– Амалия, ты слышала, что происходит? В городе восстание!
…Когда мы читаем книги, в которых описывается нечто подобное, каждый тешит себя мыслью, что он бы уж точно не сплоховал и в этой ситуации непременно сказал бы что-нибудь умное. Но Амалия не смогла выдавить из себя ничего, кроме само собой напрашивающегося:
– Какое восстание?
– Самое настоящее, представь себе! Повсюду вооруженные люди… беспорядок! Грабят дома и гостиницы… Нас с Андреем тоже пытались ограбить, и мы… мы…
Тут только Амалия увидела стоящего в дверях Андрея, который неловко переминался с ноги на ногу. Но она даже не успела задуматься, что значит его присутствие здесь, совсем рядом, потому что в это мгновение до нее донесся отдаленный треск выстрелов.
– Мы сразу же приехали к тебе, – пролепетала Муся. У нее дрожали губы, а в глазах стоял страх. – Они ведь не осмелятся ворваться к подданной императора, правда?
Амалия тотчас же вызвала слуг, велела запереть ворота и никого не пускать, на всякий случай спрятала украшения и деньги и забросала вопросами Мусю и Андрея. Что за восстание? Кто его предводители и чего они хотят? Это республиканцы? Сторонники Фредерики? А может быть, военный путч?
– Я не знаю, – твердила совершенно потерявшая голову Муся, – не знаю! Кажется, королевский замок был окружен войсками, но мы проехали мимо очень быстро… В нашу карету стреляли, представляешь? Пуля разбила стекло!
Амалия лихорадочно размышляла. Итак, Стефан утратил контроль над ситуацией, и теперь в столице творится непонятно что. Телефона в Тиволи не было, и Амалия уже решилась послать человека к Оленину, разузнать, что да как, но тут на пороге появилась до смерти испуганная горничная.
– Амалия Константиновна… Они взломали ворота и идут сюда!
– Кто – они? – спросила Амалия, и собственный голос показался ей в это мгновение чужим.
– Не знаю! Но они в военной форме, и у них… У них синие повязки на правом рукаве!
Затрещала выбиваемая дверь, взвизгнула служанка, случайно оказавшаяся на пути ворвавшихся в дом, но ее никто не тронул. Звеня шпорами, стуча каблуками, небольшая группа военных вломилась в гостиную, и вместе с ними туда словно проскользнула тень всего, что обыкновенно сопутствует переворотам – хаоса, грубой силы и попрания всех законов. Бонапарт, стоявший в углу, злобно таращился на незваных гостей, однако Амалия встретила их с поразительным спокойствием.
– Чем могу служить, господа?
– Собирайтесь, – бросил самый старший. – Вас хочет видеть генерал.
Это прозвучало как приказ, да, по сути, и было приказом. Чувствуя, что сейчас в ее жизни может произойти все что угодно, возможно, она вообще больше никогда не вернется сюда – Амалия повернулась к своим друзьям. Муся смотрела на нее расширившимися от ужаса глазами, Андрей побледнел и стиснул челюсти.
– Амалия… Не ходи туда! Кто знает, что у них на уме!
Но она отлично понимала, что у нее нет выбора. Слова в эти мгновения не шли Мусе на язык, и она не нашла ничего лучше, чем протянуть Амалии свою шаль. Та молча поблагодарила ее взглядом и вышла в сопровождении офицеров.
Садясь в экипаж, который стоял у ворот, Амалия машинально отметила про себя, что уже видела его раньше – именно в нем перевозили в тюрьму схваченного на ипподроме террориста. И, хотя она не верила в предзнаменования, но все же упала духом.
Карета в окружении кавалеристов с синими повязками мчалась по узким люблянским улочкам. Амалия заметила, что они проехали дом Бреговича, и подумала, что, наверное, старику в эти мгновения особенно тяжело. Снова он видит мятеж, и снова против дорогих его сердцу королей.
Брегович и в самом деле услышал шум и выстрелы и спросил у жены, что происходит. Она пыталась отвлечь его внимание, но, в конце концов, пришлось сказать правду. Впрочем, стрельбу на улицах даже при всем желании не выдашь за праздничную канонаду.
– Значит, опять они выступили против короля? – вздохнул старый поэт, щурясь на пустую клетку, оставшуюся от попугая. – В прошлую революцию куда-то исчез весь кофе. Я надеюсь, что такого безобразия больше не повторится.
– Ты так спокоен… – пробормотала его жена, теряясь. – Я думала… – Она покраснела.
– Что я, как в прошлый раз, пойду на баррикады сражаться за моего повелителя? – Брегович медленно покачал головой. – За свою жизнь я видел вблизи четырех иллирийских монархов, и ни один из них даже не удосужился прочесть мои стихи. Десятки моих стихов стали народными песнями, а люди, за которых я был готов отдать свою жизнь… – Он вздохнул и, чувствуя, что жена волнуется, стал ее ласково успокаивать: – Не бойся, родная моя. В конце концов, дом наш сожгли еще в первую революцию, так что терять нам нечего. Ты главное, проследи, чтобы у нас был кофе, а то со всеми этими восстаниями немудрено запутаться.
Сидя в карете, Амалия размышляла о том, какому генералу она могла понадобиться и зачем. Вряд ли старый Иванович был замешан в происходящем, или баронесса Корф совершенно не разбирается в людях. Генерал Новакович, тот самый, который подарил ей желтую лошадь, был арестован по делу валетов, но ходили слухи, что доказательств против него не нашлось и его пришлось отпустить. Таким образом, если он действительно жаждал власти, то вполне мог возглавить переворот. Хуже всего, если друг Лотты и Кислинга, генерал Ракитич, поднял мятеж, чтобы подчинить Иллирию Австрии. Вот Ракитич вполне мог отдать приказ доставить к нему Амалию – например, с целью передать через нее российскому правительству, чтобы оно не вмешивалось в здешние дела. Еще имелся Блажевич, генерал в отставке, ныне депутат парламента – совершенно незаметный человек, с которым она за все время перебросилась разве что парой фраз. А так как в жизни именно незаметные люди частенько преподносят самые заметные сюрпризы, то Амалия невольно задалась вопросом, уж не обвел ли он ее вокруг пальца своим обманчиво простым видом. Но тут она поглядела в окно, и мысли о Блажевиче вылетели у нее из головы.
Карета как раз проезжала площадь, на которой стоял особняк, подаренный королем Лотте Рейнлейн. В центре площади высилась величественная конная статуя короля Владислава, но вовсе не она привлекла в эти мгновения внимание Амалии, а расположенные неподалеку от статуи фонари. На одном из этих фонарей висели два тела, первое принадлежало австрийскому резиденту Кислингу, а второе – Лотте Рейнлейн. Это было белое видение в балетном наряде, похожее на отслуживший свое манекен. Руки балерины бессильно повисли вдоль туловища, и она слегка покачивалась на осеннем ветру. Вокруг памятника и вокруг повешенных клубилась густая толпа, и какой-то оратор, взобравшись на постамент и держась для устойчивости за ногу коня, произносил пламенную речь. Маленькая собачка, как две капли воды похожая на Талисмана, металась возле фонаря с повешенными и пронзительно скулила.
«Нет, – сказала себе потрясенная Амалия, – это не Ракитич… Это не он стоит во главе мятежа».
– Выходите, сударыня!
Боже мой, она отлично помнит это место. Дворец князя Михаила, тот самый, в котором она впервые увидела короля. Только теперь двор заполнен людьми с синими повязками на рукавах, среди них не только военные, но и штатские.
Интересно, что стало с князем? Или он успел спастись? А король, а его семья, а Милорад? Если удача неокончательно отвернулась от Стефана, он может быть цел и невредим; но вряд ли заговорщики оставили в живых его главного телохранителя. Бедный Войкевич!
– Сюда, – говорит конвоирующий ее офицер и, встретив королевский взгляд Амалии, добавляет: – Прошу вас, сударыня.
Куда исчезли представительные лакеи, надменные придворные, разряженные иллирийские дамы? Во дворце наследника все вверх дном. Вдохновенные лица, вдохновенная суета. Кто-то тащит охапку винтовок, еще двое несут ящик с гранатами. Бежит курьер с безумными глазами, и Амалия словно кожей ощущает электричество, – иначе и не скажешь – витающее в воздухе.
– Прошу вас, подождите…
Она кутается в шаль Муси, хотя ей вовсе не холодно, а скорее наоборот. Через минуту офицер возвращается.
– Прошу. Генерал вас ждет.
Она вошла, и дверь за ней тотчас же затворилась.
Подняв голову, Амалия встретилась взглядом с человеком, который сидел за столом. Надо сказать, что менее всего она ожидала увидеть тут его.
