Филипп Ванденберг - Пятое евангелие
Она, конечно, могла бы сказать правду. Что она ни о чем не имеет представления, что ее муж погиб в автомобильной катастрофе… Но Анна сочла такую линию поведения в корне неправильной и твердо решила играть роль человека, бывшего в курсе всех дел. Настолько долго, насколько это возможно. Одной из удивительных ее способностей было умение сохранять хладнокровие в нестандартных ситуациях, а именно таким и было положение, в котором сейчас оказалась Анна. Если что-то и могло вселить в нее неуверенность, то это холодность и полное безразличие к ее обаянию. В данном случае она чувствовала, что собеседник не воспринимает ее как привлекательную женщину. Неужели она за последние дни настолько подурнела. Или ее лицо не выражает ничего, кроме злости, как у эринии?[8] Незнакомец ждал.
– Сообщить? – спросила Анна с наигранным смущением.
И как раз в тот момент, когда она судорожно пыталась найти подходящие слова, словно пойманный на лжи ребенок, мужчина перебил ее:
– Мы договорились о сумме в полмиллиона. Не перегибайте палку! Итак, ваши условия?
В это время в зале погас свет, дирижер подошел к своему пульту, публика вежливо зааплодировала, занавес поднялся и Орфей (альт) начал медленно приближаться к Эвридике (сопрано) спиной, как и предписывало либретто. Так продолжалось около двадцати минут. Речь, по-видимому, шла о попытке самоубийства, что отдаленно напоминавший мужчину Орфей пытался туманно объяснить в арии «О, я ее потерял!». Но, похоже, он не торопился выполнить свое намерение. Анну не особо интересовало происходившее на сцене. Все ее мысли были заняты странным человеком, сидевшим справа. Анна чувствовала, что от напряжения у нее на лбу выступили капельки пота.
Третий акт, казалось, не закончится никогда. Она не могли спокойно сидеть на месте: сначала закинула правую ногу на левую, затем левую на правую, непрерывно теребила свою черную сумочку и представляла себе, как будет блестеть ее лицо, когда зажжется свет. «Господи, должно же что-то произойти!» – подумала Анна. Вопрос незнакомца оставался пока что без ответа. Она чувствовала себя загнанной в угол и, не зная, как вести себя дальше прошептала, обращаясь к румяному господину:
– Я думаю, мы должны еще раз все обсудить…
– Извините?
– Я думаю, что мы должны…
– Нельзя ли потише! – донеслось из восьмого ряда, и незнакомец сделал, насколько можно было рассмотреть в темноте, успокаивающий жест, который, похоже, должен был означать, что он прекрасно все понял: «Я согласен, поскольку другого выбора у меня нет».
Анна наблюдала за Орфеем и Эвридикой, которые, не переставая петь, обнялись – а это было верным признаком того, игра подходит к концу, – но заметила, что незнакомец достал из кармана пиджака визитку и что-то написал на ней шариковой ручкой.
Одновременно с завершающим аккордом занавес опустился, публика зааплодировала, и в этот момент, когда темнота в зале сменялись ярким светом, незнакомец резко поднялся со своего места, сунул Анне в руку визитную карточку и довольно бесцеремонно начал протискиваться к выходу. Прежде чем Анна успела прийти в себя и последовать за ним, мужчина оказался на средине ряда.
Несколько позже, уже в фойе, Анна внимательно рассмотрела карточку, оставленную странным мужчиной. На лицевой стороне она нашла информацию о фирме «АВИС», дававшей автомобили в аренду, которая находилась на Будапештерштрасе, 43 возле «Европа-Центр». Подобная информация наверняка не могла помочь ей узнать побольше о румяном незнакомце. Анна перевернула карточку и обнаружила неуклюжую надпись, сделанную старомодным почерком, которую ей удалось прочитать, лишь после нескольких попыток: «Завтра в 13:00. Музей. Нефертити. Новое предложение».
Ни за что на свете она не станет встречаться с этим человеком! Слишком уж отвратительным показался он Анне. Многим известно это чувство: есть люди, с которыми достаточно встретиться лишь раз и обменяться несколькими фразами, чтобы ощутить необъяснимую антипатию. Анна ненавидела розовощеких мужчин. А еще она ненавидела мужчин, лица которых блестели, словно подрумяненный окорок.
И, тем не менее, она не сомневалась ни секунды, что завтра в назначенное время будет в условленном месте.
6
Любую другую женщину такое место встречи наверняка повергло бы в растерянность, ведь Нефертити была правительницей Египта. Анна фон Зейдлиц, конечно же, знала, что всемирно известный бюст Нефертити был найден немцами на рубеже веков и с момента окончания войны стал частью экспозиции Далемского музея. Выбор такого места для встречи лишь подтвердил предположение Анны, что незнакомец искал какую-то древнюю и, без сомнения, очень ценную реликвию.
Торговцы антиквариатом всегда рады клиентам такого рода, поскольку они готовы выложить за необходимый предмет любую сумму денег. Анна знала не одного подобного коллекционера, которым, несмотря на то, что они были довольно богаты, приходилось влезать в огромные долги, чтобы стать обладателями сомнительной драгоценности лишь потому, что, по их мнению, она должна была стать жемчужиной коллекции.
Анна предполагала, что нечто подобное двигало и незнакомцем, а так как она боялась, что может оказаться впутанной в какую-то криминальную историю (мужчина, обманывавший ее с другой, вполне был способен скрыть и прочие грязные дела), то решила при завтрашней встрече рассказать всю правду о смерти мужа. После этого он должен будет открыть карты и объяснить, за что же собирается отдать столько денег и почему все происходит столь странным образом. По крайней мере, так она тогда думала.
Около полудня все музеи мира наполовину пусты, и музей в Далеме не был исключением. Когда Анна заметила незнакомца из оперы, он был погружен в изучение мозаики на полу. Она узнала его издалека, хотя сейчас, при свете дня, мужчина выглядел иначе и был одет в светлый плащ, что делало его значительно моложе. Он стоял, скрестив за спиной руки, и рассматривал орнамент.
Анна подошла и остановилась сбоку. Незнакомец заметил ее, но даже не поднял взгляд, словно занятый своими мыслями. Внезапно он заговорил:
– Это Морфей со своей лирой. Он знал тайны богов. – Румяный господин улыбнулся почти смущенно и продолжил: – Существует много гипотез относительно его смерти. В соответствии с одной из них, Зевс убил его молнией в наказание за то, что Орфей передал людям мудрость богов. Можете поверить, это единственно правильная версия.
Анна стояла в оцепенении. Она представляла себе сегодняшнюю встречу совсем иначе и уж никак не ожидала, что она начнется с лекции об Орфее. Орфей? Это не могло быть простым совпадением: прошлым вечером Орфей Глюка, а сейчас незнакомец рассуждал о смерти певца.
Через некоторое время он окинул Анну оценивающим взглядом, словно покупатель, присматривающийся к товару, сложил руки на груди и заговорил, переминаясь с ноги на ногу:
– Итак, мы согласны увеличить сумму и заплатить вам три четверти миллиона…
Он использовал личное местоимение «мы», что заставило Анну задуматься. Ни один истинный коллекционер не использует слово «мы». Настоящий коллекционер, за которого Анна недавнего времени принимала краснощекого, мог говорить только «я». В этот момент она впервые заподозрила, что может оказаться впутанной в какую-то историю с секретными службами. В мире существуют два типа организаций, которые используют исключительно местоимение «мы». Это секретные службы и церковь.
– Боюсь, – начала Анна, – что мы друг друга не понимаем…
– Что вы имеете в виду? Не могли бы вы выразиться яснее?
– Скорее вы должны сделать это!
Краснощекий шумно вздохнул.
– Вы ведь фрау Зейдлиц?
– Да. Но кто вы?
– С нашей сделкой это никоим образом не связано, но если вам так будет легче, то можете называть меня Талес.
Анне от этого легче не стало. Более того, ей показалось глупым называть незнакомца Талес, хотя в какой-то степени это имя ему подходило.
– Меня интересует… – начал Талес. – Прежде всего, меня интересует следующее: где в данный момент находится пергамент?
Внешне Анна отреагировала на вопрос абсолютно спокойно, хотя в голове у нее роились тысячи предположений, мыслей и вопросов. Какой пергамент? Она не имела о нем ни малейшего представления. Что скрыл от нее Гвидо? Обычно Анна знала обо всех делах мужа, по крайней мере, о самых крупных из них. Почему же он ни разу не обмолвился об этой сделке? Пергамент, который стоит три четверти миллиона?
Внезапно кое-что встало на свои места. Анна поняла, почему во время несчастного случая портфель Гвидо пропал. Но роль женщины, оказавшейся в машине мужа в тот день, оставалась загадкой.
Продолжительное молчание Анны явно заставляло Талеса нервничать. По крайней мере, он начал с силой выдыхать воздух через нос и отвратительно сопеть. Звук был похож на тот, который издают, закрываясь, двери вагона метро.
