Фиделис Морган - Неестественный свет
Элпью резко свернула влево и пошла через улицу, ведущую к тюрьме. Чтобы не попасть под несущийся наемный экипаж, она побежала и столкнулась с крупной, толстой женщиной. Элпью узнала в ней торговку с рынка Ковент-Гарден.
— А, мистрис Элпью, вас разыскивал Саймон, тот, что прислуживает в таверне «Сковорода и барабан».
Элпью поблагодарила за сообщение и без промедления направилась к тюрьме.
Через окошечко в главных воротах она поговорила с надзирателями, но они отказались сообщить о состоянии дел графини. Насколько знала Элпью, ее долг мог составлять сотни фунтов.
Она поспешила к зарешеченному окошку и постояла там, вглядываясь в толпу в глубине помещения и рассматривая цеплявшихся за железные прутья узников.
— Дай пенни, молодка…
— Помоги освободить человека, которому надо содержать семерых детей…
— Покажи нам кусочек нижней юбки…
Элпью нагнулась вперед, чтобы получше разглядеть камеру.
— Гляди-ка! Какие славные сиськи…
Кучка хулиганов за решеткой принялась вопить по-кошачьи и отпускать грязные замечания. Элпью подтянула лиф повыше.
— Леди Эшби де ла Зуш! — крикнула она. — Графиня!
Мужчины шумели все громче, и Элпью сообразила, что таким образом никогда не доберется до ее светлости.
Она отправилась в Сент-Джеймсское предместье, в дом графини.
Добравшись примерно час спустя до парадной двери, выходившей на Джермен-стрит, Элпью прислонилась к факельному столбу и оглядела фасад. Вот это дом! Даже больше того, в котором жила ее светлость, когда Элпью была при ней горничной. Личной горничной, вот как это называлось! Учитывая размеры здания, у ее светлости, без сомнения, большой штат прислуги. Кто-нибудь из них наверняка поможет.
Она подошла к элегантной двери и остановилась под портиком разгладить юбку, прежде чем позвонила в колокольчик.
Подождала. Услышала шаркающие шаги, потом — ничего.
Элпью оглядела себя. Может, кто-то выглянул в окно и по виду принял ее за нищенку? Она позвонила снова.
Раздался шорох, дверь чуть приоткрылась.
— Да? — Голос-был сердитый и принадлежал старику. Видна была только сетка морщин и налитый кровью глаз.
— Это насчет ее светлости, — прошептала Элпью.
— Нету ее, — проворчал мужчина. Тонкие губы шевелились над беззубым ртом. Затем дверь захлопнулась перед носом Элпью.
Несколько минут она колотила в нее, потом сдалась.
Развернувшись, Элпью направилась к сенному рынку. Часы отбили полчаса.
В окне цирюльни, мимо которой она шла, красовалась надпись: «Покупаем живые волосы». Элпью провела пальцами по своим волосам, забранным в высокую прическу. Она же может продать волосы! И почему она не подумала об этом раньше? Ей не впервой расхаживать по Лондону с надменным видом ковент-гарденской шлюхи, которую лечат ртутью от триппера. Ее обдало жаром, когда она вспомнила о том, чем занималась этим утром со смотрителем. Не в ее правилах вот так предаваться распутству с первым встречным. Она скрестила пальцы и помолилась Богу, чтобы тюремщик не наградил ее сифилисом или не обрюхатил. Меньше всего ей сейчас нужен ребенок!
Элпью разглядывала вывеску в окне цирюльни, а вокруг лениво переговаривались коновалы и торговцы фуражом. «Ушел обедать», прочла она табличку на дверях. Значит, волосы она сейчас продать не сможет.
Рынок закрывался. Половина третьего.
Скотовод грузил в свой фургон тюки сена, его лошадь фыркала, выпуская в морозный воздух клубы белого пара, и рыла землю копытом, с нетерпением дожидаясь возвращения в деревню.
Прислонившись к коновязи, Элпью перебирала в уме свои возможности. Она подождет цирюльника, а пока ждет — все обдумает и посмотрит, не родится ли у нее план получше.
Все очень просто. У нее есть шанс получить заработок, если она сможет освободить графиню.
Лошадь ткнулась мордой ей в шею. Элпью погладила бархатный нос.
— Как бы ты поступила, а, старушка? — прошептала она.
Чтобы вызволить графиню, нужны деньги. Сколько — она не знала. Раздобыть их — задачка посложнее.
Она погладила лошадиную гриву.
— Прощайте, мои большие надежды! — воскликнула она, ни к кому не обращаясь.
Существовало, как ей казалось, всего два способа получить так быстро деньги: украсть их, рискуя быть брошенной в тюрьму без надежды выйти оттуда, или продать себя.
— О, вот ты где!
Элпью обернулась и увидела улыбавшегося ей юношу.
— А, здравствуй, Саймон, — сказала она. — Зачем я тебе нужна?
— Хотел узнать, не подменишь ли меня сегодня вечером?
Элпью нахмурилась.
— А ты можешь заплатить мне вперед?
— Боюсь, исключительно холостяцкой платой, — покачал головой Саймон. — Хлебом, сыром и поцелуями.
Холостяцкой! Вот оно! И почему это не пришло ей в голову раньше.
— Саймон, мальчик мой. Ты должен мне помочь.
— Но я…
Она с жаром хлопнула его по спине.
— Это займет у тебя не больше получаса. Саймон посмотрел на нее с тревогой. Он знал, что связываться с Элпью рискованно.
— Ч-что я должен сделать? — запинаясь, пробормотал он.
— Ничего особенного, Саймон, — сказала Элпью, бросив взгляд на часы. — У нас всего несколько минут. — Схватив его за руку, она рванула вперед бегом. — Скорей.
— К чему такая спешка? — отдувался спотыкавшийся рядом с Элпью Саймон.
— Время церковных венчаний заканчивается в три! — прокричала она, словно это был самый логичный в мире ответ.
— Время венчаний? — в тревоге воскликнул юноша. — Но какое это имеет к нам отношение?
— Почти никакого, — ответила она, перепрыгивая через шелудивую собаку, лежавшую у нее на пути. — Но это единственное время дня, когда мы можем пожениться.
Элпью с Саймоном прибыли во Флит без трех минут три. Она посмотрела на большие часы снаружи.
— Идеальное время. — Она прикусила изнутри губу. — А теперь быстро, Саймон, начинай считать.
— Но я не собираюсь на тебе жениться…
Элпью закрыла ему ладонью рот.
— Заткни пасть и останешься в живых, — сказала она, неистово колотя в тюремные ворота свободной рукой. — Давай же: один, два, три…
Надзиратель открыл окошечко.
— Да?
— У нас всего три минутки, сударь, мне нужно быстро попасть в часовню.
Когда, звякнув цепями, калитка открылась и впустила их, Саймон начал подвывать. Элпью наградила его пинком.
— Доверься мне, — прошептала она. — Тебе это ничем не грозит. Только считай! Тридцать, тридцать один, продолжай…
Затем, повернувшись, она наградила улыбкой надзирателя, который вел их по проходу к часовне.
Прошу тебя, Боже, пусть она будет там, думала Элпью, а не в нужнике или еще где-нибудь в недрах тюрьмы.
— Шестьдесят пять, шестьдесят шесть, — приговаривал Саймон.
— Меньше двух минут, — отметила про себя Элпью.
Они миновали тюремную таверну, как обычно переполненную гогочущими мужчинами. Когда они завернули за угол, Элпью увидела графиню. Та сидела в засаде на скамье у входа в часовню, притворяясь, будто разглядывает свои ногти.
— Сто сорок четыре, сто сорок пять… — шептал Саймон.
Элпью с шумом втянула воздух, споткнулась и упала, взмахнув нижними юбками.
— Моя лодыжка! — воскликнула она, и графиня впилась в нее взглядом. — Саймон, милый, пожалуйста, иди вперед и скажи доброму священнику, что я сейчас приду, пусть он приготовится быстренько обвенчать нас. — Она перевела взгляд на надзирателя: — Умоляю вас, сэр, не могли бы вы проводить его? Я сейчас уже встану и смогу доковылять до алтаря. Боюсь, мой любимый думает, что я обманом заманила его под венец, и скажет священнику неправду.
Надзиратель пожал плечами и исчез в часовне следом за Саймоном.
Ее светлость, прищурившись, уже стояла над Элпью.
— То-то мне показалось, что я вижу знакомое лицо! — И графиня набросилась на Элпью с кулаками. — Ты, отвратительная, лживая распутница! Ты, гадюка, змея, которую я пригрела…
— Да успокойтесь же, миледи, прошу вас, — прошипела Элпью. — Я здесь для того, чтобы освободить вас и предложить вам сделку. От вас же мне нужно коротенькое письмо. У нас меньше минуты.
Элпью торопливо поведала графине, каково их положение касательно работы у Кью и как они могут привести это дело к успешной развязке.
Спустя мгновение уже вернулся Саймон и, улыбаясь во весь рот, объявил, что священник ответил отказом.
— Специальные часы для венчания заканчиваются ровно в три, так он мне сказал.
Элпью разыграла разочарование. День за днем она не раз становилась свидетельницей подобных сцен. Священник строжайше придерживался старых установлений. На его педантичность она и рассчитывала.
Обернувшись, она едва заметно подмигнула графине. Та опустила глаза и поджала в ответ накрашенные вишневой помадой губы.
