Лора роулэнд - Жена самурая
Рэйко, усталая и насквозь пропотевшая, обмахивалась веером. Теперь она знала, что испытывает женщина, пустившаяся в долгий путь. Жара, грязные придорожные гостиницы и сомнительная еда были наименьшим злом по сравнению с унижениями на пропускных пунктах. Раздав взятки мелким сошкам, Сано оформил Рэйко необходимые бумаги. Однако ни паспорт, ни высокое положение мужа не спасли Рэйко от обысков и перетряхивания личных вещей. Помощницы инспекторов, выспрашивавшие у Сано, с какой целью он взял с собой жену, ощупывали Рэйко с головы до ног на предмет наличия секретных бумаг или оружия и рылись в ее сумочке, словно надеялись за подкладкой отыскать запас дымовых бомб. Законы большой дороги были добавочным мучением. Обычай не разрешал женщине ездить верхом; бакуфу из страха перед мятежами запретило населению перемещаться по Токайдо и другим стратегически важным путям на всех видах колесного транспорта, кроме бычьих упряжек. Таким образом, дамы были вынуждены путешествовать в паланкинах — душных кабинках на носилках. Рэйко сожалела и о денежных расходах, и о потерях времени, причиной которых послужила.
Она сказала Сано через окошко:
— Прости, что я создаю тебе столько проблем.
Он влюбленно посмотрел на нее:
— Ты не создаешь проблем. Ты приносишь мне одну только радость.
И все-таки он явно был вымотан. Сказывался хронический недосып. Хотя солдаты несли круглосуточный караул, Сано опасался наемных убийц Янагисавы. Куда как просто списать покушение на бездомных бродяг! Опасения имели под собой почву. Перед отъездом из Эдо Сано уволил слугу, который в порыве раскаяния признался, что рассказал канцлеру о засаде в Табачном переулке. Рэйко догадывалась: муж предвидит, что в Мияко его ждет не столько помощь в работе, сколько противодействие ей.
Следовавший позади детектив Марумэ пожаловался:
— Милостивые боги, эта жара невыносима. Впрочем, — он выдержал паузу, — страдание полезно для души. — И расхохотался, продемонстрировав веселый нрав. — Будь я таким же тощим, как вы, Фукида-сан, погода меня не раздражала бы так сильно.
Рэйко через заднее окно взглянула на второго детектива: всегда серьезный Фукида выглядел старше своих двадцати пяти лет. Сын мелкого вассала клана Токугава, молодой самурай был неравнодушен к поэзии. Он произнес нараспев:
Пусть летний день обжигает кожу,Вечер на мосту Сандзё охладит меня.
Упоминание об очень известном объекте на реке Камо приободрило Рэйко: до Мияко осталось меньше часа пути. Когда начнется расследование, она покажет, что является для Сано подспорьем, а не помехой.
Токайдо упиралась в Большое укрепление — глинобитную стену, окружавшую Мияко, как горная гряда. Коньки крыш и площадки пожарных вышек едва виднелись поверх городской стены. Большое укрепление, вспомнила Рэйко, было построено сто лет назад Тоётоми Хидэёси, который сражался под командованием Набунаги Оды, а после смерти господина стал правителем Японии. Будучи губернатором Мияко, он отстроил опустошенную войной столицу, придав ей нынешний облик. Когда процессия приблизилась к Большому укреплению, Рэйко увидела главные ворота Расёмон. Красные столбы поддерживали двускатную крышу с золотыми украшениями; пролет каменных ступеней вел в город. Рэйко всегда мечтала увидеть место, где произошло так много исторических событий. Она даже поежилась от восторга.
— Какая красота…
Улыбка, мелькнувшая на губах Сано, показала, что он согласен с женой.
Из ворот выступили гвардейцы, они сопровождали чиновников-самураев, которые ехали верхом в черных, церемониальных кимоно, — пожилого и молодого. Это были встречающие сёсакан-саму. Отряд пересек арочный мост, переброшенный через широкий ров, и остановился на широкой мощеной площадке.
Процессия Сано и встречающие вытянулись в шеренгу параллельно друг другу. Знаменосцы громко представили Сано. Два капитана гвардии Мияко хором отозвались:
— Досточтимый господин Мацудаира Моронобу, представитель и кузен его превосходительства сёгуна!
Пожилой чиновник и Сано обменялись поклонами.
— Приветствую вас, — сказал сёсидай Мацудаира. — Добро пожаловать в императорскую столицу!
«Состаренная копия сёгуна, — отметила Рэйко, — такие же изящные черты лица и напряженная, подобострастная улыбка».
— Весьма наслышан и сожалею, что не имел чести раньше познакомиться. К сожалению, редко покидаю Мияко. А что? Это было… — Сёсидай повернулся к молодому чиновнику: — Боги, сколько времени прошло с моего последнего посещения Эдо?
— Год, господин, — ответил высокий широкоплечий человек. На вид ему было тридцать с небольшим. Широкие скулы, острый подбородок. Полные губы и тяжелые веки придают лицу чувственную мужскую красоту. Уверенная посадка характеризует умелого фехтовальщика и прирожденного карьериста.
Сёсидай, глядя на него с любовью, произнес:
— Это ёрики Хосина, мой основной помощник.
«Вот как, — поняла Рэйко, — сёсидай Мацудаира не только внешностью, но и повадками похож на сёгуна. Он тоже имеет тень, которая думает и действует за него».
— Пожалуйста, позвольте представить вам моих подчиненных. Марумэ и Фукида, — сказал Сано.
Детективы поклонились. Рэйко сообразила, что он всего лишь следует традиции, низводя супругу в разряд безымянных членов свиты, и не обиделась.
— Не произошло ли каких-либо изменений в состоянии дел, связанных со смертью Левого министра Коноэ, с тех пор как о ней известили сёгуна? — спросил Сано у сёсидая.
— Нет, к сожалению, все остается под покровом тайны.
«Какое счастье!» — мысленно воскликнула Рэйко.
— Тогда я был бы благодарен ёрики Хосине за помощь при расследовании, — сказал Сано, догадавшись, как поняла Рэйко, кто именно из местной администрации здесь более авторитетен.
Мацудаира закивал головой, явно довольный тем, что ему самому ничего не придется делать.
— Конечно, конечно! А завтра вечером я устрою банкет в вашу честь.
Без малейшего усилия он растворился среди своих людей.
Хосина сказал:
— Мы хотели бы разместить посланца из Эдо в замке Нидзё. Однако сейчас там капитальный ремонт. Поэтому лучшее, что мы можем вам предложить, — гостиница при замке, прозванная Особняк Нидзё.
— Прекрасно, — ответил Сано, — большое спасибо.
— Не хотите ли проследовать туда и отдохнуть?
— Я бы предпочел сразу приступить к работе. Пусть свита отправляется в гостиницу, а мы с вами, если не возражаете, пройдем на место смерти Левого министра Коноэ.
Сано с детективами и Хосина с несколькими гвардейцами поспешно ускакали. Прочие неторопливо тронулись следом. Рэйко очень хотелось сопровождать Сано, но она знала: если муж подключит ее к делу на глазах у всех или окажет ей сейчас внимание, то подорвет свой авторитет. Проклиная косные традиции, она задернула шторки паланкина.
* * *— Левый министр Коноэ умер в императорской резиденции, — поведал ёрики Хосина сёсакану, когда они миновали ворота Расёмон. — Прошу вас сюда. — Он указал на мост через ров.
В отличие от Эдо с его лабиринтом улиц Мияко был распланирован на основе древнекитайской модели градостроительства. От широкого проспекта, простиравшегося так далеко, что конца Сано и не видел, строго под прямым углом шли узкие улицы, вдоль некоторых лежали каналы. Это был город оштукатуренных деревянных домов, безмятежный в безупречном однообразии. Серые черепичные крыши поднимались и опускались, подобно волнам. В дверных проемах магазинов синели занавески; бамбуковые ставни защищали товары от пыли, а тенты спасали прохожих от непогоды. Вздымающиеся на севере, востоке и западе горы отделяли город от внешнего мира.
Улицы заполняли торговцы, крестьяне и монахи. Человек с выбритым теменем, опоясанный двумя мечами — отличительные признаки сословия Сано, — попадался редко, как и воин сёгуна. Жители Мияко занимались в основном торговлей, отправлением религиозных обрядов и обслуживанием приезжих. Город изобиловал постоялыми дворами, ресторанами и чайными домиками. Частые пожары, землетрясения и наводнения заставляли горожан заново возводить постройки, потому здесь не было ничего ветхого или обшарпанного.
Однако взгляд бывшего архивиста проецировал на мирный городской ландшафт другие сцены. Чернеют руины домов; бегущие люди тащат на спинах баулы со скарбом; плачут осиротевшие дети; снуют нищие; мародерствуют подонки; над горящими храмами вьется густой дым. По усеянным разлагающимися трупами улицам одна за другой маршируют армии. Мрачные картины выражали тревогу Сано. Удастся ли ему успешно провести расследование или он усугубит свое несчастье? А Рэйко? Не слишком ли она огорчилась из-за того, что пропускает критически важный этап дознания?
