Александр Конторович - Проводник
- Вы генерал Сомов?
- Да. С кем имею честь разговаривать?
- Я представитель Петросовета. Моя фамилия Нахамсон. Яков Григорьевич. Вот и мандат - человек в пальто вытащил и развернул лист бумаги. - Достаточно?
Из глубины квартиры донёсся звон - что-то упало и разбилось.
- Чему обязан столь поздним визитом? - бросив взгляд на текст документа, спросил генерал.
- Пройдёмте внутрь. Там и поговорим.
Пройдя мимо непрошенных визитеров, с увлечением рывшихся в шкафах, генерал вошёл в большую комнату и сел в кресло. Нахамсону он стула не предложил, но тот обошелся и без приглашения - подтащив к себе такое же кресло, Яков с удовольствием в него уселся.
- Вы служили павшему режиму, генерал?
- Отчизне я служил, милостивый государь! Если вы понимаете, что это такое.
- У пролетариата, генерал, нет отечества.
- Сочувствую... пролетариату.
- Оставим это. Вы служили в разведке.
- В департаменте генерала-квартирмейстера.
- Давайте не будем дурака валять, генерал. Хорошо? Так ли уж важно как на самом деле называлось ваше учреждение? Важно то, чем оно занималось!
- Что вы от меня хотите? Я нахожусь в отставке и ничего не знаю об обстановке в моем бывшем департаменте.
- Бросьте, генерал! Такие как вы в отставку не уходят. Они только на время скрываются от глаз общественности. А их деятельность... она продолжается.
- Не понимаю вас.
- Скажу прямо. Мне нужны ваши архивы.
- Лично вам?
- Петросовету.
- Не имею чести знать это учреждение. Но даже будь по-другому... то и в этом случае, ничем не могу вам помочь. Все мои дела остались на службе. Полагаю, вам было бы целесообразнее поискать там...
- Искали уже. По странной случайности все ваши бывшие сослуживцы неожиданно покинули свои квартиры. А в кабинетах ничего нет! В смысле - ничего интересного.
- Рад за своих товарищей - они избавлены от необходимости отвечать на подобные вопросы.
- Но вы-то, вы-то - здесь!
- Увы... - развел руками генерал. - У меня больная жена... ей противопоказаны переезды.
- А вам?
Сомов вопросительно приподнял бровь.
- Я никуда не собираюсь выезжать. По крайней мере - в ближайшее время.
- А придётся! Если наш разговор ни к чему не приведёт... вам грозит перспектива сменить уютную квартиру на неопрятный карцер!
- Это ж за какие-такие грехи?
- Неужто их нет?
- Мне таковые неизвестны.
- А про революционную необходимость вы слышали?
- Нет. Она что, отменяет все существующие законы и установления?
- Именно так, генерал.
Грузно ступая по паркету, в комнату вошёл рослый матрос. В руках он держал бутылку.
- Ты глянь, товарищ, какие вина пьёт царский генерал! Небось, ещё и жрёт в три горла! У-у-у, кровосос! - громила замахнулся бутылкой.
- Обожди, товарищ! - поднял руку в протестующем жесте представитель Петросовета. - Не всё он ещё рассказал...
- Всё. Мне больше нечего вам рассказать. Ищите в министерстве.
- Ну, что ж... нормального разговора вы не понимаете... жаль...
Пронзительный женский крик прорезал тишину.
- Что вы делаете? - вскочил на ноги Сомов. - Ирина больна...
- Да сядь ты! - толкнул генерала в грудь матрос. - Ничё с ней не станется... поорёт и перестанет...
Сомов оттолкнул его и бросился к двери.
- Держи генерала! - Яков попытался вскочить из кресла и поскользнулся на паркете. - Уйдёт!
Матрос, бросивший на пол бутылку, постарался схватить убегающего, но не преуспел в этом занятии - только полы развевающегося халата мелькнули в двери.
- Стойте! - пронесся по комнатам крик Сомова. - Мерзавцы, что вы с ней делаете?!
Сухо треснули несколько выстрелов. Раскатисто бабахнул карабин.
Ворвавшийся в спальню Нахамсон увидел только последствия этого.
Ничком, обхватив руками окровавленный затылок, лежал на полу один из матросов. На кровати, зарывшись лицом в смятые простыни, стонала женщина. А перед кроватью лежал Сомов. На его халате расплывалось кровавое пятно. Около руки генерала валялся маленький пистолет.
- Что произошло?! - взвизгнул представитель Петросовета. - Вы что тут натворили, идиоты?!
- Да в кровати пошарить хотели... мало ли что она там заныкала? - ответил один из присутствующих, баюкая пораненную руку. - А баба - в крик! Тут этот ворвался - и с порога как стрельнет! Ваську наповал, меня вот в руку поранил... Вот его и...
- Дурачьё... - обхватив голову руками, простонал Яков. - Он же живой нам нужен был! Живой! Понимаете это, остолопы?
- Да ладно тебе... - отмахнулся от Нахамсона вошедший в комнату матрос с бутылкой. - Тут и так добра - неделю гулять можно! Давай, братва, собирай манатки! И быстро!
Заскрипев зубами, Яков бросился к двери. Но, увы - поспешный осмотр столов и шкафов никаких находок не явил.
- Яшка! Ты где там? Сваливать пора, не ровён час... - раздался голос из-за двери.
Выскочив в коридор, Нахамсон увидел троих оставшихся грабителей. Навьюченные узлами, они стояли около входной двери.
- Бабу кончили? Узнает ведь нас!
- Блин! - сплюнул на пол один из матросов. Бросил свои узлы. - Я щас!
Сдергивая с плеча карабин, он направился в спальню. Едва он скрылся за дверью, Яков поднял левую руку.
- А это что за дверца?
Оба оставшихся мародера синхронно повернули головы туда, куда указывала рука.
Ках!
Ках!
Ках!
И два тела повалились на паркет.
Бух!
Грохнул выстрел за дверью спальни. И, передергивая затвор карабина, на её пороге появился матрос.
Пистолет в руке Нахамсона сухо кашлянул - налетчика отбросило назад. Пройдя по комнатам, Яков удостоверился в том, что живых в квартире не осталось.
Бросив на пол прихожей свой пистолет, осторожно приоткрыл дверь. В подъезде стояла мертвая тишина.
Прикрыв дверь за собою, он быстро сбежал вниз по лестнице.
На заснеженных улицах Питера было пусто. Редкие прохожие рисковали выглядывать по ночам в холодные лабиринты улиц и извилистых переулков.
Быстро пробежав по улице, Нахамсон свернул в подворотню. Осмотрев окна дома, удовлетворённо кивнул. И через пять минут уже стоял около массивной двери.
Тук...
Тук-тук...
Тук-тук...
Лязгнули запоры, и дверь приоткрылась.
- Входите.
В небольшой комнате царил полумрак. Низко висящая над столом лампа освещала только сам стол и кисти рук сидящих за ним людей.
- Вы достали документы? - голос хозяина квартиры выдавал в нём иностранца. Судя по акценту, англичанина.
- Нет, - отрицательно покачал головою Яков. - Генерал оказался настороже. Поддельный мандат позволил нам войти, но Сомов распознал переодетых матросами уголовников. Надо полагать, они как-то сфальшивили. Он начал стрелять... убил двоих. Ответным огнём был убит. Тщательный обыск квартиры никаких результатов не принёс.
- Плохо... теперь пойдёт шум.
- Не пойдёт. Я принял меры - никто ничего не расскажет.
- А... жена генерала?
- Никто.
- Однако... вы решительный молодой человек. Что же мы теперь будем делать?
- После всего случившегося... мне не хотелось бы оставаться в Петросовете. Раз сошло с мандатом, второй... дальше так рисковать опасно.
- Ладно, мы ценим ваше сотрудничество. Подумаем и над этим. Можете идти спать, утром обсудим вашу дальнейшую судьбу...
Тщательно заперев дверь и подперев дверную ручку стулом, Нахамсон стащил с кровати на пол подушку с одеялом. Бросив на пол шинель, расположился сбоку от двери. Мало ли... в комнату не обязательно заходить, стрелять-то можно прямо через дверь. Яков сунул под подушку наган и через несколько минут забылся тревожным сном...
1935 год.
Главное управление пограничной и внутренней охраны НКВД СССР
Даурский погранотряд.
- Вот, смотри! Это теперь твой участок ответственности, - опершись рукою о стол, начальник разведывательного отдела провел рукою по карте. - Территория - будь здоров! Сопки, реки, тайга - сам черт ногу сломит!
Лейтенант Кожин с интересом рассматривал карту.
- А эти значки?
- Это пикеты. Выставлены в тех местах, где наиболее вероятен прорыв противника с сопредельной стороны.
- И что же - бывают тут такие?
- А ты думал?! Не каждый день, понятно, но пробуют иногда. Думаешь, на той стороне у нас друзей полно? Как же! Спят и видят, как бы куснуть почувствительнее.
Собеседник лейтенанта сел на стул и, вытащив из коробки папиросу, постучал ею об коробку. Чиркнул спичкой.
- Ты кури, если охота.
- Спасибо, - Кожин тоже чиркнул спичкой, прикуривая. - А кто там - на той стороне?
- В основном, конечно, контрабандисты. Как правило - китайцы, у них этот промысел ещё с царских времен отлажен. Но и всякой прочей швали хватает. Хунхузы забредают, но это редко, они больше на своей стороне шалят. А вот казаки... те, бывает, и к нам заглядывают. Не могут, сволочи, простить своего разгрома. Тут ведь и семеновские недобитки окопались, и ещё не пойми кто... Как это у попов говорилось - всякой твари по паре.
