Фатальное прикосновение - Виктория Викторовна Балашова
Началось-то с прихода в полицию пожилой женщины. Она заявила об исчезновении дочери. По обыкновению, искать обещали, но пойди отыщи иголку в стоге сена. Городовой случайно при беседе присутствовал и запомнил, где жили мать с пропавшей дочерью. Получалось, вход в бани для господ располагался на оживленной улице с ресторациями, а вот задняя дверь для работников выходила в совершенно другой мир. Тот район когда-то был вполне презентабелен, но после строительства фабрики ситуация изменилась самым противоположным образом. Теперь благопристойная публика там селиться категорически отказывалась. А вот пропавшая девица с матерью жили именно на той самой улице, куда выкинули тело несчастного Мирнетюра.
Тарас Григорьевич не роптал и нес службу, как полагается. Он знал, что проститутки начинают свою работу вечером, сразу после окончания рабочего дня, вылавливая одиноких, уставших рабочих, а лучше служивых, у которых жалованье повыше. Иногда на женщин устраивали облавы, но скорее за провинности более широкого масштаба, чем продажная любовь. Бродили женщины по улице всю ночь, почти до рассвета. А затем уставшие, не выспавшиеся расходились по домам. На памяти городового о пропаже девиц в том месте не заявляли никогда. О побоях бывало. Но чтоб пропадали они? Нет, тут вам не Англия какая, чтоб потрошить падших женщин — слыхал об этой истории Тарас Григорьевич от одного из сослуживцев и не очень в нее верил.
И вот из-за того заявления решил Тарас Григорьевич проявлять еще большую бдительность, чем обычно. Медленно прохаживался по улице, посматривая не видать ли чего подозрительного. Особливо по ночам.
— Понимаете, Герман Игнатьевич, — рассказывал историю о пропавшей проститутке и о её последствиях Курекин, который пришел вечером в гости к Радецким раньше других, — в нашем деле нюх или интуиция — дело первостепенное. Порой сам не понимаешь, почему взял след. Как собака на охоте. Наш бравый городовой действовал именно так: не особо задумываясь, надеясь на чутьё.
Светало. Тарас Григорьевич уж было собрался идти в другую сторону и закончить службу, как заметил весьма странного человека. Молодой мужчина не был похож на обычных клиентов падших женщин. Первое, что бросилось в глаза, — это его белый халат. На всякий случай городовой решил схорониться и себя сразу не выдавать. Крупная фигура и форма делали задачу сложной, но Тарас Григорьевич сумел, скрываясь в тени домов и пользуясь туманом, подобраться поближе и не раскрыться.
Вблизи городовой разглядел бурые пятна на халате молодого человека. Лицо его выглядело осунувшимся; сам он был страшно худым. Слипшиеся, явно давно не чесаные волосы падали на лоб, и мужчина их постоянно пытался откидывать назад.
— Пошли? — сказал он девице с какой-то непонятной интонацией.
«Иностранец? — подумал Тарас Григорьевич. — Или еще какие изъяны с речью?»
Проститутке, видимо, молодой человек тоже не понравился. Но клиентов уже не предвиделось, и она кивнула.
— Сколько платишь? — спросила она.
— Плачу, — чудно ответил мужчина, не назвав цифирь, и пошел вперед. Девица проследовала за ним. Тарас Григорьевич старался не отставать, не выдавая своего присутствия.
Шли они недолго. На соседней улице мужчина перешёл дорогу и остановился перед обшарпанным двухэтажным домом. Проститутка замешкалась. Она зримо чувствовала неладное. Городовой чуть ни крикнул ей не ходить в дом, но сдержался и остался стоять на другой стороне дороги, представив, как нелепо будет выглядеть, если все в порядке. Молодой человек походил на студента — мало ли, скопил немного денег и решил таким образом провести время, отвлечься от умственных занятий.
Наконец дверь открылась. Мужчина шагнул внутрь. Женщина нерешительно продолжала стоять на улице.
— Чего? — отрывисто спросил молодой человек, выглядывая наружу. — Входи, девка. — И он потянул её за руку.
Тут уж она совсем растерялась и даже попыталась сопротивляться, но мужчина втащил-таки её в дом. Ситуация не нравилась городовому всё больше, и он замыслил идти и проверить, что там происходит.
— Верно надумал, — заметил Курекин. — Лучше, как говорит наш медик, перебдеть. Если что, собирался извиниться и ретироваться.
Тарас Григорьевич громко застучал в дверь. Сначала ему не отпирали, и он принялся барабанить сильнее. Из окна дома напротив послышался грозный окрик: «Ироды! Честным людям поспать не дают! Полицию вызову!» — грозился мужской голос. В тот же момент дверь распахнулась.
— Чего вам?.. — молодой человек запнулся, увидев форму городового.
— Позвольте войти? Разыскиваем беглого преступника, — соврал Тарас Григорьевич. Его пропустили в темную прихожую. Из дальней комнаты струился свет. — Сколько комнат вы здесь занимаете? Кто еще живет?
— Один, — недовольно буркнул молодой человек. — Верх, низ. Хозяйка живет другой сторона дома.
— Хотел бы осмотреться, — не отставал городовой. — Знаете этих супостатов? Проникнут в дом, скрываясь от полиции, и никто не заметит. — И пошел в дальнюю комнату.
— Нельзя ходить! — закричали ему вслед. — Моя лаборатория! Опыты! Нельзя!
Голос звучал нервно, на высоких нотах. Последнее, что мелькнуло в голове у городового, было: «Сумасшедший!»
— А последнее, что он увидел, — продолжал вещать Курекин, — была жуткая комната с клетками, в которых бегали мыши и кролики. На стуле сидела проститутка с бокалом в руках. Еще Тарас Григорьевич успел унюхать чудовищный запах, стоявший в доме.
Ольга Михайловна быстро записывала себе в блокнот.
— Боже правый! — воскликнула она, оторвавшись от записей. — Статья получится изумительная! Ну а дальше, дальше что произошло! Почему последнее? Нешто бравого городового убили?!
— Оленька, ты Петру Васильевичу даже поесть не даешь! — вмешался Герман Игнатьевич, которому, по правде, и самому страсть как было интересно услышать продолжение.
Взяв себе два канапе, Курекин добавил к ним бутерброд с лососиной. Затем, прожевав, возобновил рассказ:
— Слава богу, не убили, хотя огрели по башке, простите, Ольга Михайловна, по голове, сильно. Сам Тарас Григорьевич относится к происшествию спокойно, говорит голова у него крепкая, когда служил, били и посильнее. Так вот-с, спасло нашего городового, если говорить серьезно, недовольство человека из дома напротив. Пока он ругался на шум, сумел разглядеть, что туда идет человек в форме. Из любопытства прислушался. Дождь стих, улочка узкая. Ему удалось услышать первые фразы городового про беглого преступника.
После этого мужчина увидел, как городовой скрылся за дверью. Свет продолжал гореть только в комнате первого этажа. Комната эта давно казалась любопытствующему странной. А теперь ему еще и показалось, что оттуда
