Ксения Рождественская - Мистическая Москва. Ключ от библиотеки Ивана Грозного

— Вы не могли бы послать кого-нибудь обыскать квартиру Краева?

— Вы хотите найти там что-то конкретное?

Саша кивнул.

— Что именно?

— Нож серебряный, с резной ручкой.

Валентин Петрович внимательно посмотрел на Сашу, но ничего не сказал, а придвинул к себе телефон и начал набирать номер.

Примерно через час в кабинете раздался телефонный звонок. Рощин поднял трубку, некоторое время слушал, что ему говорят, а потом дал отбой и внимательно уставился на Александра.

— Ну а теперь я хочу послушать вас, — сообщил он. — В квартире Краева найден нож, такой же самый, каким он был убит. Чем вы это объясните? У вас есть определенные мысли?

— Есть, — кивнул Саша. — И я хочу, чтобы вы их выслушали. Я бы мог допустить, что Иван сам виновен в своей смерти, если бы в его квартире не был найден нож. Но его наличие все меняет.

Рощин нетерпеливо подался вперед, показывая свою готовность слушать и слышать.

— Я не думаю, что Краев виновен в смерти своих друзей, — продолжил Саша. — Я ничуть не сомневаюсь, что он ударил меня по голове и поджег офис, но вот с товарищами по команде — другая история. Мы не раз слышали, что у Ивана проблемы с головой. Он даже призывал друзей отступиться от поисков библиотеки, а когда они отказались, начал искать в одиночку.

— И при этом вы все равно считаете, что он не убивал ни Рогова, ни Мостового?

— Да, я так считаю. Проблемы с головой начались у него довольно давно. Что же мешало ему раньше расправиться с товарищами? Но он продолжал бегать в одиночку и искать библиотеку, полагаясь только на себя.

— Значит, вы считаете, что к этим убийствам причастно другое лицо?

— Именно об этом я вам и говорю! Заметьте: все началось в тот момент, когда мы проявили интерес к этому делу. Тогда-то некто и стал устранять тех, кто знал о библиотеке, чтобы самостоятельно найти сокровище. Заметьте, что Краев как раз об этом не знал! С ним просто-напросто никто не общался, а значит, не мог сообщить о нашем интересе.

— Что ж, стоит проверить, — заявил Рощин. — Но при чем здесь нож?

— Один нож оказался в груди Краева, а другой у него дома, понимаете?

— Нет, — помотал головой Валентин Петрович.

— Как вы думаете, откуда взялся второй нож?

— Не хочу предполагать. Тем более у тебя, похоже, есть версия.

— Есть, — кивнул Саша. — Давайте начнем с самого простого. Сколько времени Краев уже мертв?

— Как минимум два дня, — тут же ответил Рощин.

— Значит, он не мог убить Мостового.

— Черт! — нахмурился Валентин Петрович. — Как же я упустил это из вида? Так спешил закрыть это дело, что… Ну да не будем об этом. — Он нетерпеливо махнул рукой. — Давайте дальше.

— Есть еще некоторые факты, которые сами по себе, казалось бы, не имеют никакого значения, но вместе выстраиваются в весьма стройную картину.

— И что же это за факты?

— Странный запах в квартире Рогова, прогулка Буркина с Андреем Сомовым, ну и, наконец, «призрак прошлого», который явился Рогову и Сомову.

— Вы серьезно — про призрак? — приподнял брови Рощин и бросил быстрый взгляд на Людмилу.

Она сделала вид, что ничего не заметила, и продолжала внимательно смотреть на Сашу.

— Абсолютно серьезно. Видите ли, все загадки кажутся таковыми только под определенным углом зрения, — начал он. — Но как только заходишь с противоположной стороны и смотришь на них с другого ракурса, все оказывается совершенно иным.

— Так ты считаешь, что «призраки прошлого» — это не оборот речи?

Саша помотал головой.

— Я абсолютно убежден, что Сомова тоже пытались убить. Его спасло только то, что рядом оказался Стас, и быстро появились медики.

— Вы все-таки хотите сказать, что на Андрея Сергеевича покушались призраки?

— Да нет же! Я говорю об обратном. Призрак прошлого — это абсолютно реальный человек. Что мешает человеку надеть определенный костюм, наклеить усы и в таком виде явиться к своим жертвам?

— Преобразиться, чтобы напугать до смерти, — пробормотал Рощин. — Вы говорите сейчас об определенном образе, который принимал убийца?

— Совершенно верно.

— И это…

— Это образ Иосифа Виссарионовича Сталина.

— И все-таки я не до конца понимаю…

— Я поясню. Представьте себе, что вы Рогов. В дверь позвонили. Вы пошли открывать, ожидая увидеть своего товарища, но на пороге появился не кто иной, как товарищ Сталин. Вы опешили. Вы не знаете, что делать и как себя вести. Вам кажется, что глаза вас подводят, но Сталин уверенно ходит по вашей квартире и настойчиво подталкивает вас к балкону. Вы деморализованы и не понимаете, что происходит. Перила у балкона довольно низкие, так что так называемому «Сталину» не составляет труда толкнуть товарища, и тот безмолвно летит вниз. Человек забирает документы, способные пролить свет на местонахождение библиотеки, снимает костюм и уходит. Он рассчитывает, что Рогов скончается сразу, как только упадет на землю, но тот живучий. Некоторое время он еще дышит и даже умудряется сообщить соседке, что к нему приходил призрак прошлого. Правда, убийце это никак не вредит. Мало ли что может сказать человек перед смертью?!

— А вы неплохой рассказчик, — заявил Рощин, подпирая щеки руками. — Ну, ну, продолжайте.

— Теперь перейдем к Сомову. Мы все слышали вой, смех и пение прямо перед тем, как у того случился сердечный приступ. Мы сразу решили, что это призраки, которые бродят по подземелью. Но если отбросить легенды и предания, то остается только одно, что по-настоящему важно — Сомов чуть не погиб. Но и он успел поведать о призраке прошлого. Я не исключаю, что к этому приступу приложил свою руку тот же самый человек, который сбросил с балкона Рощина. Ему не составило труда спуститься вниз, напугать Сомова, зная о его больном сердце, и тем же путем вернуться назад.

— Но этот человек должен был понимать, что его поступки основываются только на везении, — заметил Рощин. — Вы тоже вполне могли увидеть этого призрака.

— Когда человек одержим некоей целью, он готов рисковать, — заявил Саша. — Но я не думаю, что риск был бы очень велик. Даже если бы мы все его увидели, то на некоторое время оказались бы в ступоре, переваривая увиденное. И пока бы мы пытались прийти в себя, он бы скрылся. Подземелье большое, а мы бы не рискнули его преследовать.

— Как, вы говорите, зовут тех парней, которые водили вас по секретным ходам «Метро-2»? — вдруг спросил Рощин.

— Валера и Никита, — с готовностью ответила Люда. — Найти их?

— Не нужно, — помотал головой Саша. — Они ни при чем.

— Как ни при чем? А кто еще знал о том, что наша компания ведет поиски библиотеки Ивана Грозного? — изумился Рощин.

— Ни Валера, ни Никита понятия не имели о больном сердце Сомова. Тем более они общались только с Буркиным.

— Тогда я не понимаю, о ком вы говорите! — он начал выходить из себя.

— Ну, как же! Кто знал о том, что Сомов перенес два инфаркта? У кого мог быть еще один нож? Кто мог изображать Сталина, пугая людей?

— Ты же не хочешь сказать, что это Буркин? — медленно произнесла Людмила.

— Именно он! — кивнул Саша. — Помните, он показывал нам костюмы и говорил, что в подобных ходил сам товарищ Сталин. И запах от них шел специфичный…

— Точно! — воскликнула Люда. — Мне этот запах еще тогда показался очень знакомым, но я не связала его с тем запахом, который уловила в квартире Рогова.

— А при чем здесь нож? — перебил ее Рощин. — Почему он натолкнул вас на мысль о том, что именно Буркин является убийцей?

— А кто еще? Ведь «лишний» нож мог быть только у него. Стеллецкий подарил ему коллекцию ножей. Буркин сам об этом рассказывал. Также об этом поведал и Сомов. Кроме того, он рассказал, что у Игнатия Яковлевича кроме ножей были и другие столовые приборы, и все на шесть персон. Значит, и ножей тоже было шесть. Сам Буркин сказал, что раздал ножи товарищам. А Сомов обмолвился, что он подарил каждому по ножу. Но их, друзей, только пятеро, а ножей шесть. Куда же делся шестой? Я уверен, что Буркин оставил его себе. И именно этим ножом убил Краева. Наверное, он рассчитывал, что полиция не станет искать недостающие ножи, а его ножик был на месте.

— Но тогда получается, что они общались? Иначе как Михаил Степанович узнал о том, что он окажется возле той самой ямы на Берсеневской набережной?

— Получается, общались. Но только в исключительных ситуациях. Наверняка у них были условные знаки на крайний случай. Если вы помните, то несколько лет назад компания распалась. До последнего держались вместе лишь Краев и Буркин. Но потом и они разошлись. Отсюда можно сделать вывод, что отношения между Буркиным и Краевым оставались самыми доверительными.

— Допустим, все так и было, — кивнул Рощин. — Но мне нужны факты. Без них я не смогу начать дело против Буркина. И, как я понимаю, найти их будет очень сложно.