Цветок мертвецов - Ольга Михайлова
Принц исчез.
— Брат чувствует себя не в своей тарелке, — невесело улыбнулась Цунэко. — Он, похоже, совсем не ожидал, что его шутка так обернётся. Знаешь, однажды в детстве, когда я сильно разбаловалась, отец сказал, что из-за такой шалуньи, как я, Лунный заяц убежит с Луны, и она погаснет. Я ушла в спальню и вдруг увидела, что луна наполовину почернела. Стало так страшно! Из-за моих шалостей люди остались без луны! Я отчаянно заплакала. Вошёл отец. «Я буду послушной» — рыдала я, и отец сказал: «Посмотри в окно». Чёрный диск снова желтел в небе. Я поняла, что Заяц простил меня и вернулся. И долго потом боялась шалить.
— Над тобой жестоко пошутили…
— Над этим беднягой, выходит, тоже. Но зачем Юки заглядывал в мою спальню?
— Он был уже невменяем и просто жаждал убивать — ведь первое убийство опьянило его восторгом. Второе и третье — тоже. И он бы не остановился перед четвёртым.
— И ты понял это о нём — за несколько часов, и лишь по рассказам братца и пьесам самого Ацуёси?
— Конечно, — улыбнулся Тодо. — Не вижу здесь ничего сложного. Один человек всегда может понять другого. Если захочет. Я — хочу.
— Я начинаю бояться тебя, лис Корё. Мне кажется, ты удивил даже Наримаро. И он, и я знали Юки Ацуёси годы, но ты сумел проникнуть в его душу так пугающе глубоко…
Тодо рассмеялся.
— Половина моих выводов, лишь догадки. Я — всего лишь самый обычный Домашний кот, — ответил он, притянув её к себе, — который любит сидеть у тёплой жаровни со своей кошечкой.
Вместо ответа Цунэко ласково погладила его по щеке.
— Но как быть с представлением? Там будет микадо, и мы тоже должны присутствовать. Ты можешь посидеть на нашей семейной театральной веранде.
— Посмотреть на убийцу-актёра? Пожалуй. Я такого доселе не видел.
На самом же деле Тодо хотел увидеть не игру Ацуёси, а его арест. Хотел убедиться, что этот несчастный, обезумевший человек не сможет больше никого убить.
…Когда они подошли к ложе Фудзивары, спектакль уже начинался. На роскошной сцене, оформленной как дремучий лес, двигались под напев флейты актёры — юноша-охотник и его возлюбленная. Актёр-оннагата не выглядел ни волнующе, ни экзотично: сильно загримированный, он двигался мелкими шажками и улыбался застывшими губами. Тут перед парой возникала красавица-Фея Луны.
В зале повисло гнетущее молчание.
Тодо вздрогнул: Фея была облачена в почти точное подобие камисимо принца Наримаро и въявь загримирована под самого Наримаро, но с проступавшими женскими чертами Хироко. Цунэко напряглась. Тем временем в проходах накапливалось всё больше людей, не придворных, как заметил Тодо, но охраны. Стражники заняли посты на выходе и рассредоточились по залу, часть их, как догадался Тодо, должна была охранять выходы со стороны сцены и блокировать здание.
Тодо немного успокоился и снова стал прислушиваться к действию на сцене. Ацуёси показался ему неплохим артистом: влюблённый охотник заставлял верить в подлинность его чувств к прекрасной Фее Луны. Сцена прозрения была сыграна бесподобно и удостоилась аплодисментов микадо, смену декораций Юки задумал и воплотил безупречно. Герой оказался в лесу неподалёку от кладбища и понял, что его любовь — простой лисий мираж. Не в силах смириться с этим, он готов был скорее вернуться в мир своих мутных фантасмагорий и туманных галлюцинаций, нежели принять печальную истину. Горе его было неподдельно.
— Мой порок — любить красоту
Безответно. И счастья миг,
тобой претворённый
в вечность,
пустотой обернулся…
Благодаря этой блестящей игре, Ацуёси удалось вызвать сочувствие зала. Зрители не осуждали несчастного охотника, решившего заплатить страшную цену за возврат к былым миражам. Громадной красной катаной охотник убивал возлюбленную и на несколько секунд замирал над ней, точно любуясь содеянным.
Тодо снова отвлёкся от действа, оглядывая рассредоточенных по залу стражников. Шестым чувством он понял, что и Юки Ацуёси со сцены тоже заметил их: глаза его обежали зал и поблёкли.
Но вот Ацуёси положил перед Феей Луны сердце своей возлюбленной. Оба они заскользили вдаль сцены. Тодо знал, что в пьесе это означало конец. Но сейчас сямисэн и флейта продолжали играть, сцена повернулась снова, и Фея Луны оказалась с героем на пустом кладбище перед воротами полуразрушенного храма, смутно прорисованного вдали на туманной декорации. В мелодии проступили крики ворон и шум ветра. Фея Луны обернулась Лисой и со смехом исчезла около помпезного надгробия, бросив у его подножия — как совсем ненужную вещь — сердце бывшей возлюбленной охотника.
Охотник теперь понимал, что никакие жертвы не приблизят его к утраченному миражу счастья. Он забрался на кладбищенский монумент у храмовых ворот и проклинал лисий морок.
— Ухожу на дно
Бездонной Пустоты,
Не обняв
Напоследок
Любимой стан.
Тодо напрягся: в пьесе не было этой сцены! Меж тем Юки Ацуёси неожиданно выдвинул сбоку от вертикальной перекладины тории петлю. Мгновение, и он уже продел в неё голову. Тодо вскочил, ища глазами Наримаро. Тот стоял почти под самой сценой, напряжённый и смертельно бледный. Наримаро тоже читал пьесу Юки и не мог не знать, что финал пьесы был уходом героев в Нефритовые Чертоги.
Юки Ацуёси произносил последний монолог: монолог горечи и отчаяния.
— Камень,
Что скрыт под землёй,
Не цветёт и не плодоносит.
Моя бесплодная жизнь
Также печальна.
Тодо боком выбрался с веранды и, наклонившись, пробежал под бортом сцены и ринулся за ширму. Он не видел, но чувствовал за собой тень Наримаро. Остановившись у края сцены, оба молча наблюдали, как Юки Ацуёси договаривал монолог.
— С пустыми руками пришёл
Я в этот мир, и босым
Ныне покину его.
Приход мой и мой уход
Случайно с миром совпали…
— Я виноват перед ним, — в голосе Наримаро впервые слышалось подлинное раскаяние. — Почему бы не дать ему умереть самому?
Было ясно, что принц тоже прекрасно понял намерения Юки Ацуёси. Тодо заколебался. Дать убийце красиво уйти под нежные звуки флейты и сямисэна? А его жертвы? Им больше никогда не слышать флейты: они ушли в мертвящей тишине ночи под безжалостный смех и сладострастный стон убийцы.
И всё же на минуту Тодо замер. Прерывать последние мгновения несчастного безумца, одураченного лисьим мороком? Может, и вправду, пусть уйдёт так — на сцене, красиво…
На плечо Тодо легла рука Наримаро.
— Я всё рассказал Оке Тадэсукэ, — прошептал принц. — Театр обложен, Юки не выйти отсюда, и он это понял. Он всё же неплохой драматург и должен был заранее предусмотреть возможность разоблачения. Видимо, с самого начала Юки заготовил два финала. Сейчас ему нужно выбить из-под ног
