Тайный архив Корсакова. Оккультный детектив - Игорь Евдокимов
Успокоенный Корсаков решил заняться тем, ради чего и прибыл в училище. Вооружившись лампой и закутавшись в пальто, он отправился исследовать учебный корпус. Света в коридорах было мало – сказывались вечер и замерзшие окна. На стенах в позолоченных багетах висели портреты прославленных воспитанников училища и копии работ Джорджа Доу. Как и утверждал Панин, все двери, кроме его комнаты, были заперты, и Владимир не горел пока желанием вскрывать их одну за другой. Пока он не находил свидетельств того, что именно в этом корпусе творилось что-то сверхъестественное. Он прошел оба этажа, мельком касаясь дверных ручек, картинных рам и мебели, но на большинстве из них не запечатлелось действительно сильных воспоминаний, которые мог бы уловить его дар, а остальные были обыкновенными: юнкерские и преподавательские радости и горести, ссоры, драки, интриги. У Корсакова разболелась голова от чужих мыслей и воспоминаний. Так случалось каждый раз, когда он слишком активно пытался пользоваться своим даром.
Чтобы прочистить голову, он вышел из корпуса на сверкающий в лунном свете заснеженный двор. Окружающие здания были темны и молчаливы. Светилось два окошка в соседнем здании – там, где были квартиры Красовского и Белова. Горели окна на первом этаже главного корпуса – еще не спал Панин. Свет пробивался со второго этажа, из юнкерского крыла. За окнами то и дело мелькали тени воспитанников. Башня с начальственным кабинетом была темна.
Корсаков поежился от вечернего мороза. Хотелось побыстрее вернуться обратно, в натопленную комнату, но он решил напоследок заглянуть за учебный и хозяйственный корпуса. Из разговора с каптенармусом он уже знал, что там уходил к берегам Яузы огромный старый парк, разбитый еще в екатерининские времена, но сейчас за ним практически не следили. В результате казалось, что к училищу вплотную подступает черный густой лес, куда уходила только одна расчищенная, но уже полузасыпанная дорожка. В ее конце, на самой опушке, располагался изящный двухэтажный флигель, слегка напоминающий небольшой французский замок. Здесь проживал начальник училища. Свет в нем ожидаемо не горел, а двери были заперты. Неудивительно, ведь единственный жилец был мертв.
За хозяйственным корпусом располагались еще теплые конюшни, но туда Владимир решил уже не ходить. Он вернулся обратно в комнату и с наслаждением сбросил пальто и промерзшую уличную одежду. Белов не обманул, голландка очень быстро справилась с задачей отогреть маленькое помещение. Переодевшись, Корсаков открыл дорожный кофр, в котором находились припасы для оккультной части его расследования. Пока ничего из увиденного, помимо жестокости самого убийства, не давало Владимиру оснований утверждать, что в училище он действительно столкнулся с чем-то сверхъестественным. Но пренебрегать мерами безопасности не стоило. Он взял мел и начертал два защитных круга – один по периметру комнаты, второй – вокруг кровати. Защиту он усилил сложным набором символов на арамейском, латыни, арабском и старославянском языках. Не забыл он и о малоприметных хитростях, которые не позволят проскользнуть незамеченным убийце из плоти и крови. Работа заняла около получаса. Владимир сверился с карманными часами – время подходило к 10 вечера. Учитывая ранний подъем завтра, нужно было ложиться спать. Корсаков щелкнул крышкой часов, задержавшись, чтобы в очередной раз задумчиво оглядеть гравировку. Она была выполнена в виде ключа, вокруг которого обвилась змея. Символы запретного знания. Своего рода фамильный герб исключительно их ветви Корсаковых, мастеров тайных наук и исследователей потустороннего. Часы были подарком отца. Точно такие же получил Петр, старший брат…
Тряхнув головой, Владимир отогнал от себя эти мысли и нырнул под одеяло, предварительно захватив со стола том «Описания Отечественной войны» Михайловского-Данилевского. Витиеватый слог прославленного генерал-лейтенанта, однако, очень быстро утомил Корсакова, да так, что он даже не заметил, как уснул, уронив книгу на грудь и не затушив лампу.
На новом месте ему всегда спалось тревожно и чутко. Несколько раз Владимир просыпался, пытаясь вспомнить, где находится, но затем переворачивался на другой бок и быстро проваливался обратно в дремоту. Именно во время одного из таких пробуждений он услышал шум, подсказавший, что в здании он более не один.
Что-то тяжелое громыхнуло в недрах дома. Затем еще раз. Гулкое уханье и стук постепенно становились ближе. Корсаков присел на кровати, нашарил у ее подножия саквояж и достал револьвер. Он не опасался потусторонних визитеров – несмотря на свою простоту, его охранные круги были достаточно надежны, чтобы обнаружить и задержать большинство сверхъестественных тварей, купив драгоценное время, за которое он бы успел возвести новые защитные редуты. А вот если убийца из плоти и крови вздумает вломиться в комнату Корсакова… Что ж, получит неприятный свинцовый сюрприз.
Тем временем характер звуков сменился. На этот раз по коридору из дальнего его конца словно бы катился огромный тяжелый шар. Он пронесся мимо комнаты Корсакова и вылетел на мраморную лестницу, скатившись вниз. Каждый удар по ступеньке оглашал пустой дом диким грохотом. К звукам падающего шара добавился еще один скрипучий треск – кажется, распахивались окна в коридоре. И наконец дверь Владимира содрогнулась от трех могучих ударов, после которых все затихло.
Корсаков по-прежнему держал вход на мушке, но стрелять не торопился. Выждав для верности несколько минут, он вновь разжег успевшую погаснуть лампу, накинул пальто и, не выпуская пистолета из рук, аккуратно подкрался к двери. За ней было тихо. Владимир поставил лампу на пол, стараясь не шуметь, отпер замок и распахнул дверь так, чтобы гарантированно ударить любого, кто имел глупость попытаться за ней спрятаться. Не медля, он выскользнул в коридор и повел револьвером в разные стороны. Вокруг не было ни души.
Корсаков забрал из комнаты лампу, запер дверь и обошел весь корпус, внимательно присматриваясь к дверям. Подготавливаясь к ночевке, он предусмотрительно наклеил на каждую комнату узкие полоски бумаги, чтобы убедиться, что никто не мог войти
