Тень за кадром - Евгений Игоревич Новицкий
— Ах, так теперь тебе нужны деньги? — с ненавистью зашипел Роман.
— Товарищ Воронов, — с легким недовольством ответил голос. — Прошу мне не тыкать. Мы с вами не знакомы. Я разговариваю с вами первый раз в жизни. Давайте говорить по существу: вы хотите вернуть свою дочь? Ведь так?
— Так, скотина, так, — подтвердил Роман.
— Товарищ Воронов, если вы будете продолжать в том же духе, я увеличу сумму. Пока она еще не слишком для вас непомерная.
— Сколько? — процедил Роман.
— Десять тысяч, — был ответ. — Всего-навсего.
— У меня нет… — пробормотал Роман.
— Верю, — сказал голос. — Но вы можете найти. Занять, продать что-то… У вас наверняка есть машина…
— Где и когда? — резко перебил Роман.
— О, вот это уже деловой разговор, — одобрил голос. — Я перезвоню вам через неделю.
— Давайте раньше.
— Когда же именно?
— Завтра. В это же время.
— Вы уверены, что так быстро соберете деньги?
— Да.
— Что ж, с вами приятно работать, товарищ Воронов. Хочу только попросить воздержаться от ненужных действий вроде обращения в милицию или передачи нашего с вами разговора третьим лицам.
— Само собой, — буркнул Роман. — Послушайте, вы, кажется, не Ковалев?
— Нет, я не Ковалев.
— Но вы его знаете?
— Не стану об этом распространяться.
— Ладно. Могу я услышать Азию?
— Вашу дочь? — Голос ненадолго замолчал. — Что ж, это можно. Когда я позвоню завтра, она будет рядом со мной и поговорит с вами.
— А сейчас?
— Сейчас она не рядом со мной.
— А рядом с кем?
— Да ни с кем, успокойтесь, пожалуйста. С ней все в порядке.
— Почему я должен вам верить?
— Потому что у вас нет другого выхода, — резонно пояснил голос. — Но я могу вас понять: вы не хотите стать жертвой мошенничества. Обещаю вам, что завтра вы услышите дочку и поймете, что не напрасно отдадите деньги. Ведь она стоит десяти тысяч, ваша Азия?
— Ей вообще нет цены… — прошептал Роман.
— Я в вас не сомневался. Вы по-настоящему любящий отец. Как, впрочем, и я.
— Что-то не верится, — не выдержал Роман.
— Напрасно вы так думаете. Я тоже человек, и ничто, как говорится, человеческое… Словом, до завтра, товарищ Воронов. Надеюсь, мы обо всем договорились.
— Я тоже на это надеюсь, — сказал Роман, но в трубке уже звучали гудки.
* * *
Весь оставшийся день и первую половину следующего Роман собирал деньги.
Он переговорил со всеми знакомыми режиссерами, чьи фильмы недавно вышли в прокат. Гонорар постановщика за картину был солидным — от двух тысяч и выше.
Поскольку в кинорежиссерском окружении собрать в долг даже такую большую сумму, как десять тысяч, было легче, чем в любой другой среде, Роман справился с этим менее чем за сутки.
Ему даже не пришлось продавать свою «Волгу». Хотя Роман запросто готов был отдать машину за бесценок, если бы именно этого бесценка ему не хватило.
За полчаса до назначенного времени Роман уже сидел у телефона с нужной суммой в портфеле.
Через полчаса, однако, никто не позвонил.
Никто не позвонил и через час.
Роман занервничал. «Может, телефон не работает?» — мелькнула у него тревожная мысль.
Он быстро схватил трубку, убедился, что длинный гудок есть, и быстро повесил трубку обратно.
Когда к аппарату кто-нибудь подходил, чтобы позвонить, Роман резко заявлял:
— Извините, я жду важного звонка.
Некоторые возражали, но всерьез настаивать на своем никто не пытался. Поворчав немного, шли к другому аппарату, по глазам Романа понимая, что с ним сейчас лучше не спорить.
Пару раз звонок все-таки раздался, но совсем не тот, какого ждал Роман. Оба раза звонившие просили позвать кого-то к телефону, но Роман, не вслушиваясь, перебивал:
— Его сегодня нет и будет!
После чего в ярости бросал трубку на рычаг.
Через два часа после условленного времени раздался еще один звонок, и из аппарата донеслось:
— Могу я услышать товарища Воронова?
— Я слушаю, — быстро сказал Роман.
— Ого, как удачно, — отозвались на том конце. — Здравствуйте, товарищ Воронов. Вы меня узнаёте? Я, собственно, звоню, чтобы уточнить, все ли у вас идет, как надо?
— Да, все в порядке, — спешно заговорил Роман. — Деньги собраны.
— Какие деньги? — осекся звонящий.
— Ну как же, десять тысяч, все как договаривались!
— Позвольте, я с вами ни о чем подобном не договаривался…
— Кто это звонит?! — выкрикнул разволновавшийся Роман.
— Ковалев. Вы меня не узнали?
Голос, кажется, и впрямь был ковалевский.
— Кажется, узнаю, — сказал Роман. — А вчера не ты, что ли, звонил?
— Нет, я вчера не звонил, — ответил Ковалев.
— Ну, значит, от тебя звонили! Приятель твой, да?
— У меня нет никаких приятелей, — возразил Ковалев. И тут до него что-то дошло: — Так, постойте-ка, я вроде догадался, кто это был… Ну конечно! С вас, значит, хотели потребовать деньги?
— Скажи еще, что ты здесь ни при чем! — перебил Роман.
— Поверьте, я ни при чем. Это долго сейчас объяснять, но… В общем, теперь все в порядке, это главное.
— А где Азия?
— Азия снова со мной.
— Что значит «снова»? — взревел Роман.
— Объясняю же: на вас думали нажиться. Но я им этого не позволил.
— Кому — «им»?
— Это теперь неважно. Они уже все мертвы…
— Что?! Да что ты там несешь, идиот?!
— Вы опять за свое? — неодобрительно сказал Ковалев. — Просто примите к сведению: с Азией абсолютно все в порядке, и наш договор остается в силе. Я звонил заверить, что выполняю и контролирую свою часть договора, и надеюсь услышать то же самое от вас…
— Я хочу поговорить с Азией, — уже спокойнее потребовал Роман.
— В данную минуту она не со мной, — отвечал Ковалев.
— Приведи мою дочь к телефону! — с угрозой сказал Роман. — Я уже не знаю, кому верить. У кого сейчас Азия?! Мне нужны доказательства!
На Ковалева это не произвело никакого эффекта.
— Между нами давно все оговорено, — молвил он. — Если вы закончите картину в срок, ваша дочь вернется к вам в этот же день. Так вы успеваете, товарищ Воронов?
— Я-то успеваю, — сказал Роман, — но ты послушай, что я тебе…
Тут он осекся и замолчал. Он увидел, как к нему торопливо подходят Маргарита и Валерий. На них не было лица — Роману моментально стало не по себе.
Он выпустил из рук трубку и застыл на месте, испуганно глядя на приближавшихся брата и любовницу.
26
Азия
— Вот так все это и случилось, — закончила Азия. — Жаль только товарища майора. И артиста Баранкина.
— Бедная, бедная… — покачал головой дядя Ваня. —
