Цена ошибки - Илья Михайлович Долгополов
– Я готов, Ваше Высокородие. Не в первый раз.
– Славно. Да, как там Мурзин, говорят отличился?
– Савелий Антонович, Ваше Высокородие, человек, достойный своей профессии. Я понимаю, что в столице у него будет долгий и тернистый путь, но кому, как не Вам знать, что карьеру нужно делать на галёрке.
– Хочешь сослать его в Сибирь? – Засмеялся Гаврилов.
– Боже упаси, нет, напротив, хотел ходатайствовать перед Вами о его переводе в наше управление. Кадров у нас нет, а достойная замена уже должна воспитываться.
– Лихо ты начал, ходатайствует он. А кто вместо него останется?
– Уверен, что на это место Вы замену быстро найдете.
– Ладно, подумаю. Говоришь достойный?
– С ручательством, Ваше Высокородие.
– Так его отцу и передам. Тот уж больно за сына печётся. А вот ему этот перевод не понравится.
– Ну ведь не отцам решать, как сыну жить.
– И то верно, с отцом то и дурак прожить может. Хорошо. Ступай.
Арагонов вышел из кабинета Гаврилова и попросил подготовить к допросу комнату: – Ведите Старостина, – Приказал он дежурному.
Старостин вошел в комнату и сурово посмотрел на Арагонова.
– Ну что, Иван Савельевич, успели подумать? – Начал Арагонов.
– Над чем, простите?
– Над своим положением, естественно.
– А что тут думать, я всё уже сказал, ничего из того, чего мне вменяют, я не совершал.
– Отпираетесь, господин Старостин. Не советую.
– Я жду, когда мне назначат адвоката, – Потребовал Старостин.
– Ну народ, заладили как один, адвоката им подавай. Если бы не был виноват, то и адвокат не потребовался, не так ли?
– Я отказываюсь общаться с Вами.
– А мы не на светском рауте, голубчик, отказы не принимаются. Вот, полистайте, пока я покурю, – Арагонов положил на стол показания проводника, который подтвердил его поездку. А также показания работников банка.
– Что это? – Занервничал Старостин.
– Читай, читай, там всё написано.
– Бред какой-то, – Возмутился Старостин.
– Тут показания свидетелей, которые утверждают, что Вы посещали наш город в такие-то даты, приехали туда на поезде и убыли на нём же. Заходили в банк, после чего был убит сотрудник этого банка.
– Я отказываюсь в это верить.
– Еще раз повторяю, я не на рынке, торговаться не умею. Есть факты, если Вы не сознаетесь самостоятельно, то обвинение будет построено на показаниях свидетелей. Ах да, чуть не забыл, посмотрите еще вот сюда, может что-то прояснится.
– Что еще?
– Перед тем, как Вы убили купца Агафонова, он успел написать записку о том, что за ним следует человек, по описаниям, похожим на Вас. Тут всё подробно расписано, – Арагонов пододвинул лист бумаги, испещренный мелким почерком, заранее написанный Игнатьевым.
– Это же липа, какие показания, какая слежка. Я не знаю никакого купца.
– Голубчик, в сотый раз повторюсь, я верю показаниям свидетелей, и мне не особенно важно, признаетесь Вы в содеянном или нет. Результат для Вас будет одинаковым. Но обязан предупредить, если же у Вас есть хоть капля ума и Вы пойдете к нам на встречу, то срок Вашего заключения существенно снизится.
– Да Вы докажите сначала, что я в этом замешан, а потом сроками пугайте.
– Мне доказывать нечего, у меня два признания лежат в этой папке, – Арагонов положил ладонь на дело.
– Нет у Вас никаких признаний.
– А вот тут ты ошибаешься, есть и еще какие, в красках. Я даю тебе сутки на размышление. Завтра, если не получу желаемого, передам тебя в другие руки. Надеюсь, не нужно объяснять, как эти руки выбивают признание?
– Пугаете?
– Нет, что Вы, голубчик, рассказываю правду. И да, учти после того, как я закончу с тобой, моё предложение о снижении срока также испарится. А признание мы всё равно вытрясем из тебя, – Арагонов выдернул из рук Старостина бумаги, аккуратно сложил их в дело, завязал бантиком и встал с табурета.
– Постойте, – Кинул Старостин.
– Да, я слушаю.
– Мне же полагается адвокат.
– Безусловно, запрос в адвокатскую контору мы сегодня отправим. Вы же только сегодня меня об этом попросили. Просто я боюсь, что они его рассмотрят не ранее следующей недели, а моё предложение действует ровно сутки.
– Вы не оставляете мне шанса.
– Шанс у тебя был, когда вместо того, чтобы согласится на убийство, ты мог заявить о его подготовке в полицию. Увидимся завтра, – Арагонов постучал по двери кулаком.
Вечером, находясь на съемной квартире, Игнатьев упорно что-то зашивал на прохудившемся пальто: – Вот ведь зараза, только сегодня заметил, что по швам треснуло.
– Ну хорошо, что заметил, – Рассмеялся Арагонов.
– Так сколько я так ходил, неизвестно.
– Ладно тебе, не сокрушайся, если кто и заметил, то сказал бы. Нет смысла утаивать.
– Хоть на этом спасибо. Как думаете, закончим до конца недели?
– Надеюсь. Не люблю наперед загадывать. По большому счету, дело можно передавать в суд. Есть два чистосердечных. Есть показания свидетелей. Для обвинения, как мне кажется, достаточно. Но было бы правильнее получить признание Старостина. Тогда всё, собирай чемоданы. Одно не пойму, кто был первым убитым, и куда подевался Агафонов. Дело раскрыто, а людей в деле не хватает. Нужно искать.
– Я сам всю голову извёл. А как Вы считаете, Агафонов должен понести наказание?
– А ты как считаешь? Поделись своим мнением.
– Ну с одной стороны, он вроде как жертва, а с другой, такой же убийца.
– Правильно, убийца. Спасая свою шкуру, он подставил под удар ни в чем не повинного человека, который расплатился самым ценным, что у него было, своей жизнью.
– А могло бы быть иначе?
– У нас у всех и всегда есть выбор, поступить так или иначе и мы выбираем что-то одно. Я, конечно, не исключаю, что у Агафонова имелся какой-то план, но он, очевидно, не сработал. Есть два убитых человека. А это оставление в опасности, повлекшее смерть. Найдем и посадим. Иному не бывать. Если бы Агафонов сразу заявил в полицию о готовящемся на него покушении, все бы остались живы. Да и жизнь для многих изменилась бы.
– Да уж, – Откусывая нитку, пробормотал Игнатьев.
– Давай поспим, а то морит меня что-то, – Арагонов залез под одеяло.
– Спите, Иван Христофорович, я еще почитаю, не спится мне пока.
19 октября (среда)
К назначенному времени Арагонов прибыл в полицейское управление и сразу распорядился доставить к нему Старостина.
– Давай сразу к делу, Иван Савельевич, что ты решил?
– Я бы хотел ознакомиться с признаниями, о которых ВЫ мне вчера говорили.
– Для чего?
– Мне нужно видеть их. Вдруг Вы меня водите за нос.
– Мы поступим так – ты пишешь своё,
