Антон Чижъ - Аромат крови
На прямой вопрос насчет отношений между сербом и барышней Лихачевой портье замялся, но доложил: сам-то он не может знать, весь день за конторкой. А вот половые сплетничали, что пару раз видели, как девица выходила из его комнаты. Но как-то все очень пристойно. Не похоже, чтоб у них роман.
Что же касается гостей самого Дракоши, то заглядывала к нему пару раз скромная девица, по виду прислуга, но и только. Стоило спросить: а может ли жилец провести к себе ночного гостя так, что никто не заметит? Портье нехотя признался: есть черная лестница, и замок только для виду. Проскользнуть можно. Но для этого дом надо хорошо знать.
Оставив за труды рубль, мало ли для чего еще пригодится человек, Ванзаров вышел на Кирочную. Где столкнулся с маленьким чудом. Прямо на него шла барышня Волгина. Видеться опять с сыскной полицией Лиза не желала, но ее вежливо подхватили под локоток и даже предложили свежее пирожное в ближайшей кофейне. Какая девушка откажется!
Родион заказал себе крепкий венский, что только и позволил организм-мучитель, а барышня пожелала сладкий, со взбитыми сливками и шоколадными пирожными размером с ноготок. Заведя светский разговор о трудной женской доле (но все же не допрос, чтоб душу вытряхивать), Родион был мягок и вежлив, как зефир.
Поначалу Лиза вела себя сдержанно, отвечала на вопросы односложно, но атмосфера кофейни и приятный молодой человек с роскошными усами сделали свое дело. Она размякла, словно оттаяла, скинула на плечи платок, до сих пор закрывавший ее по-крестьянски. Красота сделала свое разрушительное дело стремительно. Господа за разными столиками начали бросать пристальные и оценивающие взгляды. Их спутницы хмурились, а одна демонстративно покинула кавалера. Лиза ничего не замечала, будто давно привыкла к повадкам хищных животных. Или стеснительная очень. Не пора ли внести поправки в моментальный портрет? Прикинув, Родион добавил одну деталь: упряма и настойчива, что, быть может, проявляется в «строгих правилах порядочной девушки».
– Как вы относитесь к любви? – спросил юный чиновник излишне прямо.
– Я полагаю… – начала Лиза и запнулась. Но тут же нашлась: – Для такой девушки, как я, любовь – это непозволительная роскошь. Мне надо создать семью и жить тихой, честной жизнью. Деток вырастить. Годы летят быстро. Не успеешь оглянуться. А вы что же не женитесь? Вроде все при вас, чиновник важный. Любая пойдет.
Вопрос был слишком болезненным, чтобы отшутиться.
– Жениться – это ведь не приданое получить, – ответил он. – Тут расчета никакого быть не может. Хочется противоречивого единства: и чтоб голова кругом от чувств, и чтоб доверять, как верному товарищу. Такая еще не попадалась. Так что последую вашему примеру: буду вить тихое семейное гнездо… Как получится. Скоро уже…
Горничная вдруг улыбнулась. А улыбка красивой барышни – тяжкое испытание на голодный желудок.
– Какой вы, оказывается, милый, господин Чиж…
– Называйте меня Ванзаров Родион Георгиевич.
На удивленный взгляд барышни было дано разъяснение:
– Мой творческий псевдоним. Иногда романчики пописываю криминальные. Под своей фамилией нельзя, сами понимаете – полиция.
Лиза приятно улыбнулась:
– Да что вы?! Я люблю криминальные почитать, такие умные сыщики бывают. Наверно, и ваши читала. Как называются?
– Они еще не изданы…
– Ну, хоть название скажите, жутко любопытно встретить живого автора!
– «Мертвый шар» и «Смерть мужьям», – выпалил Родион первое, что пришло на ум.
– О, какой вы интересный человек, а я-то думала: злобный сухарь. Так испугали вчера…
– В полиции становишься бесчувственным, – с умным видом заявил Ванзаров, даже усы подправил. – Простите, не нарочно… Вот мучает меня один вопрос. Позволите?
Против такого обхождения барышни бессильны.
– Не могу понять, что там произошло у вас с платьем Эльвиры Ивановны. Почему со скандалом выгнали?
– Сама удивилась. Маслова меня знает, в доме сколько раз видела. Понимает, что не могла я платье украсть.
– Прямо так и обвиняла в краже?
– Вспомнить страшно… Я ведь тогда напилась с горя, чуть до беды не дошло… Впервые такое со мной было. У Дмитрия Ивановича всякого навидалась, театр – сами знаете, иногда и выпьешь, и улыбнешься кому-то. Но подобного не бывало. Не знаю, каким чудом уцелела.
Надо понимать: не пошла по рукам случайных личностей. Родион и понял.
– Платье госпожа Маслова именно потребовала оставить?
– Чуть из рук не вырвала. Уж так ей швырнула, жаль, в лицо не попала. Ничего, отольются ей мои слезки когда-нибудь. Есть на свете справедливость.
Логика никак не могла справиться с этим противоречием. Не очную же ставку устраивать. И ради чего Лидии Карловне врать? Да и Лиза упорно стоит на своем. Родион занялся сравнением вариантов и вдруг заметил, что пауза затянулась. За столом с барышней так не полагается. Он исправился:
– Неужели Эльвира Ивановна не заступилась? Она говорила, вы большие подруги.
Аккуратно прикончив пирожное, Лизавета ответила:
– Очень дурной дом, барышни все развратные и несдержанные…
– Это вы про охоту сестер, кто мужчин больше отстреляет?
Горничная чуть не плюнула с отвращения:
– Такая мерзость… И вы уже знаете. Ну, разве прилично так себя вести? Они же замужние дамы. И мало им, что такое поведение Ивана Платоновича в могилу свело. Нет, живут и радуются…
– Разве не знаете, что Ольга Ивановна вчера погибла?
Что-то мстительное и недоброе проскользнуло в лице, но Лиза сдержалась:
– Жаль, конечно, молодая была… Могла еще жить и сделать что-то доброе.
– Что же у вас с Эльвирой Ивановной? – опять спросил Родион.
– Только вам скажу… – Лиза для храбрости глотнула кофе. – Как хозяина не стало, Элю словно подменили. Раньше веселая была, смеялась, много читала, это правда, но жила, как нормальная барышня. А после похорон как влезла в одно платье, так и не снимает его. Волосы обрезала, и так смотреть не на что, а теперь вовсе уродина. И такое в ней стало проявляться, что не знаю, как и сказать…
– Характер Ивана Платоновича.
– Именно. Будто в ней отец возродился. Властная стала, строгая, на фабрику все ездит, меня в ежовые рукавицы взяла. Ее только Митрич не боится.
– А с матерью и сестрами?
– Другое дело, все им прощает, деньгами помогает. Она ведь… – Барышня вовремя замолчала. Чтобы не сболтнуть про наследство.
Но Ванзаров быстро доказал, что от сыскной полиции секретов нет, и спросил:
– Эльвира Ивановна изменилась после оглашения завещания?
– Как из Москвы на похороны примчалась… С завещанием знаете что было?
Проснулась настоящая женщина: любопытная сплетница. Родион готов был внимать сколько угодно. Нет для розыска ничего ценнее болтливого женского язычка.
– Все знали, что завещание хранится дома, – начала Лиза самым «секретным» тоном. – По нему большая часть состояния делилась поровну между Клавдией Васильевной и Элей. Сестрам тоже кое-что перепадало: дачи, кое-какие капиталы. Об этом, не скрываясь, говорили, потому и знаю. Но когда пришли в суд предъявить это духовное, оказалось, оно уже недействительно. А есть новое, про которое никто не знал. Прямо в судебной палате и огласили. Иван Платонович оставил этих вертихвосток с носом. Да и женушку свою драгоценную. Так им и надо. Не будут развратничать.
Вот для чего понадобились сторонние свидетели. Как видно, Агапов серьезно пересмотрел взгляды на будущее своей семьи. Можно сказать – кардинально.
– Отчего Иван Платонович так внезапно скончался, как думаете?
Лиза скроила умное выражение:
– Вот уж не знаю, сама не видела. Набрала ему ванну, меня и отослали в загородный дом, что-то там хозяйке понадобилось. Как вернулась, а у нас уже полиция… Плохая семья, недобрая. Только Иван Платонович и был светлая душа, его и сгубили. Ну ничего, недолго мне с ними мучиться…
– Замуж выходите? – спросил Ванзаров, думая о своем.
Барышня поплевала через плечо:
– Чтоб не сглазить…
– Жених-то хороший?
– И хороший, и добрый, и при деньгах… Увезет меня из этого города. Не могу я привыкнуть к здешнему холоду.
– Главное, чтоб верный и любящий был.
Девушка светилась тихой радостью:
– Без этого не пошла бы…
– А то ведь знаете как бывает: с виду приличный, а копнешь… – знаток мужчин даже махнул с досады. – Мужчины, они ведь хищные животные.
– Мой не таков.
– Очень рад. Но осмотрительность не помешает. Вот вам другой пример. Сданко Дракоши, ваш бывший партнер по фокусам, с виду и мил, и радушен. А на самом деле?
– Что на самом деле? – спросила Лиза, отставив еще полную чашку.
– Думаете, скромный, как монах? Ошибаетесь. Его ведь каждая из сестер соблазнила и еще барышня Лихачева. Но самое забавное: по весне он собирается домой. Родители ему невесту нашли. А у них с этим строго: приказали – женись. Такой вот тихоня.
