Золотой удар - Валерий Георгиевич Шарапов
В итоге опергруппа Псковского управления милиции, усиленная ребятами из угро, без особых помех взяла обоих московских гастролеров и закинула в автозак. Птаху, как и обещал Зверев, осмотрел врач областной больницы, была проведена операция, и парня удалось спасти. А если быть точнее, спасена была лишь жизнь Птахи, а вот что касается прочего, то тут тоже все прошло весьма и весьма неплохо.
После выяснения личностей задержанных были выяснены и их настоящие имена. Прокуратура города, подключившаяся к делу, работала не покладая рук. Как выяснилось, Птаха, он же Анатолий Соловьев, уже два года находился в розыске по подозрению в ограблении и убийстве одного московского ювелира и его жены. Дуплет, оказавшийся Леонидом Жбановым, также был объектом, разыскиваемым московским ОББ. За этим человеком Анжуйца тянулась целая цепь нераскрытых преступлений: ограбление кассы Измайловской ткацко-прядильной фабрики и покушение на убийство ее кассира. Кроме того, Дуплет подозревался в убийстве вора в законе Вовы Лютика, что-то не поделившего с Анжуйцем. Также Жбанов-Дуплет фигурировал еще в нескольких нераскрытых эпизодах, связанных с квартирными кражами и налетом на продторг в Марьиной Роще. Таким образом, информация, добытая Зверевым об этих двоих, вызвала настоящий фурор. Прокуратура ликовала и потирала руки.
Доклады в главк и в Москву следовали один за другим. Корнев снова перестал пить таблетки и чувствовал себя посвежевшим. Однако Мария и Веня на фоне всего этого пребывали в унынии. Главная часть задания по-прежнему была не выполнена: таинственный Бубон все так же был недосягаем, его подпольная типография тоже нигде не мелькала, но самым страшным для Марии и Вени стало то, что после задержания Птахи и Дуплета Зверев снова куда-то пропал.
Глава пятая
Отдежурив сутки в опергруппе, Веня уснул в кабинете уже под утро, потому что почти ночь провел на железнодорожном вокзале, где у какого-то отставшего от поезда старичка кто-то украл паспорт и бумажник.
Всю ночь он опрашивал свидетелей, беседовал с работниками железной дороги, пока наконец не объявилась женщина, которая принесла потерянные бумажник и паспорт, сообщив, что пострадавший просто-напросто оставил свою пропажу в телефонной будке. Злой от потраченного времени и уставший, Веня вернулся в отдел. Другие члены опергруппы тоже разбрелись по своим кабинетам в ожидании новых вызовов.
Попав наконец-то в свой кабинет, Веня съел пару бутербродов, не заморачиваясь чаями, а просто запив их водой, плюхнулся на кушетку и уснул.
* * *
Телефонная трель ударила по ушам, Веня вздрогнул и тут же схватил трубку:
– Оперативный… Костин… Слушаю!!!
– Межгород! Соединяю… – послышался в трубке гнусавый голосок женщины-оператора.
Что-то хрустнуло, потом щелкнуло, потом в трубке раздался непонятный гул, и лишь после этого Веня наконец-то услышал голос собеседника.
– О! Это ты? Дежуришь? Не спишь? Это хорошо! – проговорил Зверев.
– Что хорошо? Что дежурю или что не сплю?
– И то и другое! Другому бы пришлось долго объяснять, а ты меня, Вениамин, обычно с полуслова понимаешь. А посему давай к делу. Бери свою опергруппу и дуй в село Жо́хино на почтамт.
– На главпочтамт? И зачем? Будем марки к конвертам клеить?
– Будешь много свистеть, Венечка, я тебе не марку, а перцовый пластырь на рот приклею! У нас очередной труп. Догадываешься чей?
Веня сглотнул:
– Догадываюсь!
– Тогда жду вас с «дежуркой» на главпочтамте. Захва́тите меня, и поедем к месту происшествия. И еще… – Зверев сделал паузу. – Постарайся захватить с собой Машу, скажи ей, что мне есть что ей рассказать.
* * *
Для того чтобы собрать опергруппу и усадить всех в машину, Вене понадобилось примерно полчаса. Марию долго искать не пришлось. Когда опергруппа с Марией Волгиной в придачу прибыла на почтамт села Жохино, солнце уже светило.
Зверев не спал, а ждал возле почты и нервно курил. Веня тут же отметил про себя, что глаза у майора были красными, он тяжело дышал и то и дело прикасался пальцами к подрагивающей щеке. Зверев сел в «дежурку» и далее всю дорогу указывал водителю Панюшкину, куда ехать. Когда они въехали в очередную деревню, Зверев указал на один из домов, и вскоре все вышли на чистый воздух. Возле дома собрались местные – полдюжины стариков, женщин и детей стояли у забора и ждали развязки событий.
Обычный деревенский дом с пустой собачьей конурой и покосившимся сараем. Заброшенный сад, поросший травой. На крыльце сидел средних лет мужчина в милицейской фуражке и потертом кителе.
– Это местный участковый, – пояснил Зверев.
Когда они вошли в дом, Зверев тут же указал на что-то, лежавшее на полу.
– Вот и финал нашей комедии или трагедии, кому как нравится.
Присев на колено, Веня окинул взглядом лежавшее тело. Сильное, точно выточенное из мрамора тело, широкие скулы и неприметное простое лицо.
– Чумаков?
– Он самый, – подтвердил Зверев.
Веня коснулся лица убитого и увидел кровоподтек.
– Проломленный правый висок?
– Вне всякого сомнения!
– Значит, снова Гоша. – Веня посмотрел на Марию, та кивнула, но тут же ожила:
– Подождите! Павел Васильевич, ты сказал, что это конец? Чего конец?
– Конец вашего, Машенька, расследования!
– Как же так? Это просто очередной труп, но ни убийцы, ни злосчастного подпольного цеха, где печатаются фальшивки, мы так и не нашли! Да и Бубон по-прежнему гуляет на свободе!
Зверев двинулся к выходу и кивком потребовал следовать за ним. Веня и Мария тут же вышли во двор, после чего все трое оказались в сарае.
– Вот это и есть цех, а Бубона мы только что видели в доме.
– Чумаков – Бубон? – усомнился Веня.
– Он самый… ни дать ни взять!
В центре сарая, под подвешенной к потолку люстрой, на стеллажах лежали стопки бумаги, повсюду были разложены склянки с красками и клеями и еще чем-то. Веня подошел к стоявшему посреди помещения не особо громоздкому агрегату, напоминавшему токарный станок с валами и рычагами.
– Пропавший из «Союзпечати» «Пионер»?
– И произведенная им продукция. – Зверев приподнял какую-то крышку и достал листы с отпечатанными на них десятирублевыми купюрами.
Мария взяла находку Зверева и нахмурила брови.
– А ты уверен, что Чумаков – это Бубон? Может, он просто еще один из членов его банды.
– Бубон и Чумаков – это один и тот же человек, и, между прочим, я знал это уже давно.
– Знал? Но откуда?
Зверев беззвучно рассмеялся.
– История повторяется! Помнишь, как ты догадалась, откуда взялось прозвище Гоша у нашего неуловимого убийцы?
– Помню, и что?
– А то, что, как я уже сказал, история повторяется! Разгадку прозвища главаря фальшивомонетчиков мне подсказал Карен!
– Кто это?
– Это
