Джентльмен с Харви-стрит (СИ) - Бергер Евгения Александровна

Гости переглянулись: граф как будто был пьян. И выглядел странно... Он рухнул на стул в библиотеке, едва войдя в комнату, и опустил голову, безучастный к происходящему. По крайней мере, Коннору так казалось...

– Я вспомнила, что случилось той ночью, Мишель, – не стала ходить вокруг да около его названая жена. – Я знаю, что ты... хотел увезти моего сына...

– Нашего сына, – поправил ее граф. – Нашего сына, Грейс. И да, план был таков... – Он кивнул. – Зря ты тогда выскочила из дома.

Женщина вскинулась.

– Так, по-твоему, это я виновата в смерти Анри?!

Он поднял голову и посмотрел на нее. Взгляд был мутный, едва ли осмысленный... Граф, похоже, изрядно набрался в ожидании их. Ополовиненный стакан с виски стоял на столе...

– Мы все виноваты, Грейс... разве, нет?

– Нет! – взвилась женщина. – Я хотела уйти, и ты мог меня отпустить. Меня и ребенка. Но ты вцепился в нас, словно клещ, – и вот что случилось.

Губы у де Моранвилля вдруг затряслись, заблестели глаза. Он, казалось, вот-вот разрыдается, и смотреть на это было ужасно... Не к такому Коннор готовился, когда шел в этот дом.

И лучше бы этот мужчина презрительно негодовал, чем сидел, совершенно подавленный, собираясь пьяно рыдать, сокрушаясь о мертвом ребенке.

Их с Грейс ребенке...

– Я не мог отпустить вас... – прошептал он чуть слышно. – Я любил вас.

– В это сложно поверить.

– Но я любил... как умел... – Голос его сделался громче. – И тебя, и Анри. Особенно этого мальчика... – Граф вдруг затрясся от прорвавшегося наружу рыдания и, упав на колени, съежился на полу, закрывая руками лицо.

Казалось, замер весь мир, притих, сжался до одного фута пространства между Грейс и ее рыдающим мужем.

Ее... рыдающим... мужем...

Более дикой картины вряд ли было возможно придумать.

Но мужчина рыдал, и Грейс, подойдя, опустила, ладонь ему на плечо.

– Мишель, – позвала она, – это ты убил... нашего сына?

Ее нежный голос никак не вязался с оглушающим ужасом заданного вопроса, и у Коннора по спине побежали мурашки. Дышать стало трудно...

– Я не хотел... – послышался прерывающийся всхлипами голос. – Ты выбежала из дома, кричала, вцепившись в меня...

– Это я помню. Что было потом?

– … П-потом я тебя оттолкнул и ты, Грейс... ударилась головой и бортик фонтана. И, должно быть, потеряла сознание... Я испугался, п-подумал, что ты умерла... запаниковал... А тут Анри начал кричать...

– И что ты сделал, Мишель? – вкрадчиво осведомилась жена.

– Я п-попросил его замолчать... – Пальцы де Моранвилля стиснулись в кулаки. – Я п-просил его... очень просил, он же не замолкал... Все кричал и кричал, будто нарочно выводя меня из себя.

– И т-ты... задушил его, чтобы заставить молчать?

Мужчина кивнул, но слов и не требовалось.

– Я просто хотел, чтобы он чуть-чуть помолчал...

Коннор со Стаффордом с трудом оттащили разъяренную Грейс от убийцы, когда она, зарычав, как раненая тигрица, обрушила на него силу своих кулаков.

– Будь ты проклят! – кричала она. – Будь ты проклят, детоубийца. Гори в аду! Мучайся изо дня в день, помня, что совершил.

– Я и так в аду, Грейс... И давно уже проклят.

… Коннор Кемпбелл вынырнул из воспоминаний, услышав настойчивый стук во входную дверь. Они с Грейс переглянулись.

– К-кто это? – Клацнули ее зубы. – Де Моранвилль нашел нас?

– Полиция! Открывайте немедленно, – раздалось с той стороны, и Коннор с ужасом осознал, что зря утаил правду о прочитанном в утреннем номере «Таймс».

Ведь они с Грейс де Моранвилля не убивали.

Эпизод тридцать четыре

Дверь открылась, и Джек узнал Коннора Кэмпбелла, знакомца из клуба. Встревоженный, он глядел на мужчин, стоявших в дверях его дома...

– Мистер Кэмпбелл, мы ищем графиню де Моранвилль, и у нас есть все основания подозревать, что она скрывается в этом доме, – произнес Ридли, сверля молодого мужчину глазами.

Тот спросил:

– Что заставляет вас думать такое? Я не имею чести знать эту женщину.

– Боюсь, вы нам лжете, – возразил ему Джонсон. – Нам известно намного больше, чем вы полагаете. Позволите пройти внутрь?

Кэмпбелл даже не шелохнулся, только крепче сжал ручку двери.

– Сэр, – Джек подался вперед, – наше сегодняшнее знакомство выдалось кратким, и я могу ошибаться, но вы показались мне человеком разумным и благородным, едва ли способным на то, в чем полагают вас виноватым мои спутники. А посему прошу вас позволить нам войти внутрь и серьезно поговорить!

Не сразу, но Кэмпбелл, наконец, отступил, пропуская их.

– Где миледи де Моранвилль? – спросил Ридли, окинув комнату взглядом. – Мы знаем, что в Бетлемской больнице ее больше нет. И склонны подозревать, что смерть ее мужа как-то связана с этим!

– И все-таки я не понимаю, о чем вы...

– Смерть моего мужа? – Дверь в соседнюю комнату распахнулась, и на пороге предстала бледная женщина. – Что это значит? – так искренне спросила она, что Джек моментально поверил в ее непричастность к смерти супруга.

– Миледи де Моранвилль? – уточнил для проформы инспектор.

– Да, это я. – Она вскинула подбородок. – Что происходит? Пожалуйста, объяснитесь.

– Миледи, должен с прискорбием сообщить что ваш муж, граф де Моранвилль, прошлым вечером был убит. Скажите, вам что-то известно об этом?

Женщина стиснула руки и задрожала, Кэмпбелл, подойдя к ней, приобнял ее за плечи.

– Мы ничего не знаем об этом, – холодно произнес он. – Кто дал вам право спрашивать о таком?

Ридли не дрогнул под его осуждающим взглядом, только сказал:

– Сэр, я расследую обстоятельства смерти Анри де Моранвилля, вашего сына, как нам с некоторых пор стало известно, и потому полагаю, что вы, как заинтересованное лицо, не станете мне в этом препятствовать.

Миледи де Моранвиилль сдавленно охнула, с ужасом глядя на говорившего.

– Откуда... – пролепетала она, – откуда вы...

– Миледи, – голос инспектора сделался глуше, – ваша бывшая камеристка, миссис Поттер, открыла нам многие обстоятельства смерти вашего сына. Мы знаем многое, если не все... Скажите: это ваш муж задушил мальчика? – Глаза женщины заблестели подступившими к ним слезами, и она молча кивнула. – Вы сами видели это?

– Нет.

– Тогда откуда вам это известно?

– Он сам рассказал мне, – призналась она. – Прошлым вечером в его доме.

На миг все звуки исчезли, словно в вакуумной трубе.

– То есть вы признаете, что находились вчера на Кинг-стрит?

– Да, признаю.

– Вы были одна?

– Со мной были мистер Кэмпбелл и мой отец.

– Ваш отец? – удивился инспектор.

– Да, мы пошли туда, чтобы выяснить правду. Вспомнив вечер трагедии, я догадалась, что муж как-то причастен к смерти нашего сына и хотела удостовериться в этом...

– И он признал за собою вину?

– Да, инспектор. Он признался во всем!

– Вы обязаны будете рассказать все в подробностях. Но сейчас я должен снова спросить, – Ридли глядел на нее не мигая, – это вы убили вашего мужа, графиня? Отомстили ему за смерть сына?

– Нет! – вскричала она в ту же секунду. – Как вы смеете даже думать такое? Я никогда не позволила бы себе пасть так же низко, как он. Я – не убийца, инспектор. – Ее голубые глаза смело глядели в глаза собеседника. – Тем более, что он сам был достаточно этим наказан, тем грузом вины, которую нес. Он рыдал как ребенок... Я не посмела бы поднять руку на это ничтожество.

– А ваш... друг? – Инспектор перевел взгляд на Кэмпбелла. – Что скажет он?

– Я не трогал его, если вы, конечно, об этом, – ответил мужчина, крепко сжав зубы. – Когда мы ушли, де Моранвилль был еще жив. Как Грейс и сказала: он и так был довольно наказан. Смерть стала бы для него избавлением... – И добавил, сглотнув комок в горле: – Я узнал, что он умер, не далее получаса назад, но Грейс ничего не сказал... Знал, что нас заподозрят в первую очередь.

– И вы не ошиблись. Полагаю, что вы были последними, кто видел Мишеля де Моранвилля живым, а это автоматически делает вас подозреваемыми номер один!