В отсутствие начальства - Николай Свечин
Шалыт долго думал, собирал морщины на лбу, потом виновато сказал:
– Только одно помню, да и то узнал случайно.
– Все важно, говорите.
– Тот страшный человек… От него исходили какие-то волны зла… Я видел его на другой день на улице.
– Здесь, в Граево?
– Нет. Недалеко от шоссе есть деревня Волька Бржозова. Там живут поляки, но много и евреев. Я навещал ребе, и вдруг на улице эта… каланча? Так?
– Так, – подтвердил сыщик. – На улице деревни. Где именно? И что делал человек-каланча?
– Он шел с женщиной. Еврейкой! Я удивился, спросил у ребе, как здесь оказался этот жмуд, да еще с нашей. Ребе погрустнел и ответил, что она из такого семейства, что хуже некуда… И вот итог: дочка Якова Зака спуталась с разбойником.
– Дочь Зака? А как ее зовут?
– Либа. На идише означает «любимая». И досталась вон кому.
Лыков обрадовался, но не подал виду. Инициалы Л. З., скорее всего, означают Либа Зак. Но не факт. Нужно проверить.
– А кто такие эти Заки?
Купец фыркнул презрительно:
– Только с разбойниками им и родниться! Они все контрабандисты, старый Яков и двое его сыновей. Вся округа это знает, и пограничная стража. Но семейство вполне процветает. Ибо… сами понимаете.
– Стража в доле, – кивнул статский советник. – А тащат контрабанду они из Пруссии?
– Ну не из Бельгийского Конго, само собой!
– Понятно. Это все?
– Да. Извините, мне нечего больше добавить. Если бы вы спросили меня про лен… а теперь и про цемент с бетоном, я бы мог сказать много. А про этих…
– Благодарю вас, Гиля Ельевич. Насчет поставок можете не беспокоиться. Я все улажу. О нашем разговоре никому ни слова!
По железной дороге сыщик добрался до станции Осовец и нанял там фурмана до самой крепости. Экипаж проехал сначала мимо бетонных укреплений, расставленных вдоль дороги; затем появились большие земляные редуты. Или люнеты, черт их разберет… Фурман оказался русским, запасным фейерверкером, который отслужил в крепости срочную, женился и остался здесь, в мокром болотном углу. Он тут же выдал сыщику все военные тайны:
– Это, ваше высокоблагородие…
– Высокородие.
– Виноват, высокородие, называется по-нашему, по-военному, тет-де-пон. Предмостное укрепление. А по схеме – Зареченский форт, он же форт номер два. Гарнизону в нем маловато… Задача, как бы вам сказать, охрана подступов к мостам. А при случае и дебушировать противника. Знаете, что такое дебушировать?
– Знаю – выходить из теснины на широкое место.
– И не просто выходить, а чтобы атаковать!
Они проехали вдоль большого земляного укрепления, усиленного бетонными козырьками, и оказались на деревянном мосту. Рядом по железному мосту как раз проходил поезд. Чичерон продолжил:
– А это река Бобр. Ужас какая неприятная речка. Ширина, как бы вам сказать, всего двадцать пять саженей. И во многих местах ее можно перейти вброд. Однако берега топкие, пехота и та еле-еле, а про артиллерию нечего и говорить. Вот для недопущения переправы и поставлен наш Осовец.
Последние слова фейерверкер произнес с гордостью.
– Чего же тут обеспечивать? – спросил для поддержания разговора сыщик. – Справа болото и слева болото, а посредине речка…
– Как чего? Вот эти два моста. Только по ним может пройти вражеское войско. Если ударят по нам из Восточной Пруссии, то Варшаву под корень отрежут. Мы прикрываем не просто мосты, а дорогу на Царство Польское от атаки с севера.
Лыков одобрительно сказал:
– Молодцы твои офицеры, разъяснили задачу на всю ее стратегическую глубину.
– Так и есть. Еще Суворов говорил, что каждый солдат должен знать свой маневр. Вот мы там в крепости все его знаем. И в случае чего, как бы вам сказать… А! Скажу прямо, без запятых. Хрена с два германцы здесь пройдут!
На левом берегу Бобра сыщику открылась панорама крепости во всей ее воинственной красоте. Словоохотливый фурман продолжил рассказ:
– Вот они, наши три форта левого берега. Номер один, он же Центральный, затем номер три, он же Шведский, и самый дальний – номер четыре, или Новый. А? Сила!
– Ты где служил?
– А вон ее видать, бронированную батарею на Скобелевом холме.
За болтовней, из которой сыщик, тем не менее, узнал много интересного, экипаж доехал до верков Центрального форта. Часовые у ворот были предупреждены, и подчасок сопроводил статского советника до штаба. Продан уже был там и повел гостя к начальству.
Лыков представился сразу двум звездоносцам: коменданту крепости генерал-лейтенанту Шульману и начальнику артиллерии генерал-майору Бржозовскому. Сыщик пришел в замешательство. Речь шла о борьбе с германо-польским шпионством, а заслушивали доклад немец и поляк. Алексей Николаевич знал, конечно, что подавляющее большинство офицеров с такими фамилиями служат честно. Однако в глубине души имел сомнения.
Разговор со старшим в чине не занял и пяти минут. Шульман выслушал подполковника, поручил вопрос секретности Бржозовскому и удалился. А вот поляк, как в этом скоро убедился питерец, оказался лучше любого русского. Умный, образованный, с широким военным кругозором, он схватывал все на лету. И быстро предлагал оптимальное решение.
Бржозовский, не дожидаясь вопросов, начал с небольшой лекции о значении и особенностях крепости Осовец. Видимо, он хотел донести до собеседников важность темы. В общем, генерал повторил главную идею фурмана, но сделал это куда профессиональнее.
– Крепость наша закрывает коридор между Неманом и системой рек Висла – Нарев – Буг. Река Бобр считается непроходимой даже для отдельного человека. Это, конечно, не так: зимой болота замерзают, а летом в сильную жару речка пересыхает. И тогда пехота без труда может перейти на наш берег. Однако артиллерии это не под силу, а пехоту мы отгоним. Пушки и другое тяжелое вооружение могут наступать к мостам только по дамбе длиной три версты. Вся она доступна нашему огню.
К сожалению, Осовец недостаточно силен для настоящей осады. Он совершенно не защищен с тыла, с юга. Если противник нас обойдет (а глубокий охват возможен), то возьмет голыми руками.
В первоклассных крепостях, таких как Новогеоргиевская, имеется система фортов, которая охраняет главную цитадель на дальних подступах. Здесь такого нет, мы крепость третьего класса. Имеется тет-де-пон на правом берегу Бобра, Заречный форт. Это пятиконечный земляной люнет, усиленный бетонными укрытиями и рвом с водой. Но там всего одна стрелковая рота и артиллерийский взвод. Впереди него, вынесенные на две с половиной версты, устроены прифортовые сооружения, так называемая Зареченская позиция. Фланги ее упираются в реку, орудия крепости могут поддержать огнем; словом, какое-то время мы там продержимся и нанесем противнику потери.
Теперь левый берег. Главные наши силы здесь. Три форта на холмах соединены гласисами[64], полевыми укреплениями и ходами сообщения. Общая длина позиции – шесть верст. Мы хотим продлить ее на правом фланге, выстроив пятый форт на Гониодзских высотах. Это еще четыре версты на восток. Не знаю только, успеем ли…
– Николай Александрович, – перебил генерала сыщик, – а почему один из фортов называется Шведским?
– Это давняя история, – ответил тот. –
