Исторический криминальный детектив. Компиляция. Книги 1-58 (СИ) - Шарапов Валерий
– То есть Погодину вычеркиваем из списка?
– Нет, – майор помялся, – вычеркивать никого не будем. Но сегодняшний инцидент… это просто спектакль.
– Так, может… заглотим блесну? – неуверенно предложил Швец. – Пусть Погодина посидит, настоящий преступник расслабится… Ради дела, товарищ майор.
– Не вариант, – поморщился Михаил. – С тем же успехом можно взять всех шестерых и пытать, пока один не сознается. Ради дела же. Но что-то мне подсказывает, что признается не он один. Такую практику мы уже проходили. Не тот случай, чтобы формально закрыть дело. У Погодиной маленький ребенок. В психбольнице она уже лежала – повторного обострения мы не хотим, верно? Инфаркт у ее матери нам тоже не нужен. Ты готов нести ответственность, Алексей? Продолжаем работать. Нашли тайник на Фабричной, Виктор Алексеевич?
Он вернулся в комнату. Охранник, не говоря ни слова, встал и вышел. Ирина сидела неподвижно. Подняла глаза, в них застыл умоляющий вопрос. Не сказать, что глаза были очень красивые, но внимание привлекали. Не часто он чувствовал себя виноватым, но сегодня был именно тот день.
– Я не шпионка, Михаил Андреевич, – глухо произнесла Ирина. – Не знаю, почему ваша организация так решила, но… я не шпионка, – повторила она. – Не знаю, как это доказать… – Печальные глаза наполнились слезами.
– Вам не нужно это доказывать, Ирина Владимировна. Доказывают и устанавливают вину компетентные органы. На то они и компетентные. Имело место недоразумение. Вас подставили. Примите извинения за необоснованное задержание. Но… такая работа.
– Правда? – Камень свалился с души, она облегченно выдохнула. Румянец заиграл на щеках. И все же заплакала, слезы потекли по лицу. Ирина спохватилась, достала из сумочки платок, стала их вытирать. – Спасибо большое, Михаил Андреевич… – Голос ломался, как у подростка в период взросления. Благодарность была неуместна, но Михаил промолчал. Ирина нервно засмеялась: – Маме расскажу – не поверит.
– Не расскажете, Ирина Владимировна. О том, что сегодня происходило, вы не вправе никому сообщать. Никому, даже маме, это понятно? Придется подписать документ о неразглашении.
– Да, конечно. – Ирина смутилась. – Не буду рассказывать… Подождите, – ее опять что-то забеспокоило. – Вы сказали, что меня подставили, что это значит? Простите, я впервые с этим сталкиваюсь, это необычно… Почему именно я? Это не опасно – для меня и моей семьи?
– Много вопросов, Ирина Владимировна. – Кольцов сухо улыбнулся. – А в этих стенах вопросы задаем мы. Насчет безопасности не беспокойтесь. Вам и вашим близким ничто не угрожает. Ответьте на вопрос: на работе знали, что вы собрались в кино? Если знали, то кто и насколько подробно: название кинотеатра, начало сеанса?
– Я не скрывала. – Ирина замешкалась. – Может, это не патриотично и не по-женски, но я люблю иностранные приключенческие фильмы – про индейцев, про сокровища… Нет, советские фильмы я тоже люблю – «Девятая пуля», «Белое солнце пустыни», «Пропавшая экспедиция»… Ну, понимаете, хочется иногда отвлечься… В моем отделе многие знали, я не скрывала… Голубева Лилия Михайловна посмеялась над несерьезностью моих увлечений, сказала, что лучше бы я дачу купила, а не маялась от безделья. Еще этот странный тип Вениамин Староселов лез с дурацкими расспросами…
– Ну понятно. – Михаил кашлянул. – Еще раз прошу прощения за беспокойство. Скоро освободится машина и вас отвезут домой.
Машина не освободилась. На часах была почти полночь. Ирина Владимировна переминалась с ноги на ногу в вестибюле, снова нервничала. Ей разрешили позвонить домой – она наплела родительнице выдуманную историю про встречу в кинозале со старой знакомой. Поступок своевременный: пожилая женщина уже собиралась звонить в милицию.
Вычеркивать Погодину из списка Кольцов не планировал, но чувствовал, что Ирина непричастна.
Ловить такси можно было до утра. Испытывая странную вину, он позвонил в таксопарк, но нарвался на бездушные короткие гудки.
– Пойдемте, Ирина Владимировна, я провожу вас домой.
Она втянула голову в плечи. Да, это могла быть провокация. Кто знает, что на уме у этих чекистов? Правду о событиях в стране власти тщательно берегли от населения, облекали в эвфемизмы: «перегибы на местах», «головокружение от успехов», «лес рубят – щепки летят». Но что такое 37-й год, население знало хорошо. И какие именно органы отвечали за данные события.
Но идти одной в глухую ночь было еще страшнее. Преступность в стране сокращалась только в отчетах; хулиганство, грабежи и изнасилования по ночам были нормой жизни. А милиция в противодействии криминалу явно не усердствовала.
Погодина попыталась возражать, но делала это неубедительно.
– Хорошо, пойдемте, – наконец решилась она, – давайте наискосок, через «тихий центр». Так быстрее. Но ума не приложу, зачем вам тратить на меня свое время…
Поначалу она молчала, зябко ежилась, пугливо смотрела по сторонам. «Тихий центр» оказался действительно тихим. Здесь отсутствовали предприятия и учреждения, преобладали старые купеческие дома. Застройка была плотной, фонари горели редко – бич современных крупных городов. Темные переулки сменялись узкими улочками, изредка пробегали запоздавшие прохожие.
Скованность проходила, Ирина понемногу разговорилась.
– Мама чуть с ума не сошла – хорошо, что я позвонила… А я еще пошутила перед уходом: приду, мол, поздно, пьяная и не одна. Кое-что, похоже, сбывается… Между прочим, Михаил Андреевич, она сама вчера предложила: погуляй, развейся, сходи в кино; в «Победе» идет твой любимый фильм. А она посидит с Сашкой. Это я к тому, если вы мне не верите…
– Верю, Ирина Владимировна, не ищите доказательства.
Она тихо смеялась: мол, не ожидала такого приключения. Жизнь скучная, однообразная, и вдруг такое. Хорошо хоть не отправляют за 101-й километр…
– Скажите, Михаил Андреевич, вы расстроились, когда поняли, что я не шпионка? – Она еще смущалась, но глаза уже поблескивали в полумраке.
– Не расстроился, Ирина. Приятно обнаружить, что человек, которого ты подозревал, оказался честным. Тем более такая привлекательная женщина.
– Рассказывайте сказки… – она недоверчиво фыркнула. – Теперь вам придется начинать заново. А по поводу привлекательности вы ощутимо загнули… Постойте, не ругайте, что спрашиваю… Значит, в нашем институте есть настоящий шпион, и он среди нас? И я его знаю? – Элементарная истина только сейчас дошла до нее.
Ирина остановилась.
– Совсем не обязательно, это одно из предположений. Органы во всем разберутся, вам лучше не забивать этим голову. Не забывайте, что вы подписали документ о неразглашении. Пойдемте, уже поздно.
– Да, конечно. – Она вышла из оцепенения. – Пойдемте, скоро выйдем на улицу Революции, там будет светлее. Я хожу этой дорогой, когда не нужно в магазин или еще куда-нибудь. Но никогда не ходила так поздно. Даже зимой в седьмом часу вечера на улице много людей…
Ночь была приятная, дул освежающий ветерок. Иногда из-за туч выглядывала луна, отражалась в оставшихся после дождя лужах.
– Можно нескромный вопрос, Ирина? Почему вы одна ходите в кино?
– Потому что у меня нет никого… – она ответила неохотно, после долгой паузы. – Когда появится… мм, молодой человек, буду ходить не одна.
Тема была неприятной, Михаил не настаивал. Ей снова стало неуютно, заговорила о сыне, которому следует уделять больше времени. Он хороший, добрый, учится терпимо, пора готовить ребенка ко взрослой жизни. Через два года ему стукнет четырнадцать, кое-что он тогда сможет делать самостоятельно, по крайней мере, сидеть дома без присмотра.
«Там-то все и начнется», – подумал Кольцов.
Снова в ее словах фигурировала мама – пожилая добродушная женщина, рано лишившаяся мужа и большую часть жизни прожившая в одиночестве. Своего отца Ирина помнила смутно – только детские воспоминания. Мама уже три года как на пенсии, живет в соседнем квартале, может посидеть с Сашкой, если не болеет. В дачный период – сложнее, но они выкручиваются. Зачем-то стала рассказывать, как мама ходила в коопторг, отстояла очередь за мясом, а когда подошла к прилавку, на витрине остались только кости. Не стала ждать, пока нарубят, взяла, что было – для супа сойдет. Так ей еще в нагрузку жил и хвостов накидали…
