Эллис Питерс - Датское лето
— При такой прекрасной погоде, — ответил Кадфаэль ей в тон, — они запросто доплывут. — Можно было не сомневаться, от кого она получила такие сведения.
— К завтрашнему вечеру все будет закончено, — сказала она. — Для нас всех это избавление.
Тон у девушки был безмятежный, а глаза следили за последним из носильщиков, перебиравшимся вброд от ладьи, — вода плескалась вокруг его лодыжек. Туркайлль постоял на юте, созерцая плоды своих трудов, потом спрыгнул через борт и побрел по отмелям, взметая вокруг себя синюю воду и белые брызги. Взглянув вверх, он увидел Хелед, и они весело переглянулись: откинув светловолосую голову, Туркайлль, сверкнув белоснежными зубами, улыбнулся девушке и приветственно помахал рукой.
Среди воинов, стоявших за спиной у Хайвела и наблюдавших, чтобы серебро благополучно погрузили, Кадфаэль заметил одного, могучего телосложения, коренастого и привлекательного. Этот темноволосый валлиец тоже смотрел на верхушку дюны. Закинув голову, он не отрывал взгляда от Хелед. Действительно, единственная женщина в датском лагере могла вызвать интерес у любого мужчины. Но что-то в напряженной позе незнакомца привлекло внимание Кадфаэля. Он потянул Хелед за рукав.
— Девочка, там внизу один парень из тех, что привезли серебро, — видишь его? Слева от Хайвела! Он на тебя смотрит как-то по-особенному. Ты его знаешь? Судя по его поведению, он-то тебя знает.
Она обернулась и посмотрела в ту сторону, куда указал Кадфаэль. С минуту она изучала незнакомца, потом безразлично покачала головой.
— Я никогда не видела его прежде. Откуда бы ему меня знать? — И она снова отвернулась, наблюдая, как Туркайлль сначала остановился, чтобы обменяться любезностями с Хайвелом аб Овейном и его сопровождающими, а затем повел своих людей вверх по склону к изгороди. Он прошел мимо Йеуана аб Ифора, не взглянув на него, а Йеуан чуть изменил позу, чтобы не терять из виду Хелед, так как белокурая голова Туркайлля на миг заслонила ее.
Во время этих важных ночных вахт Йеуан аб Ифор позаботился, чтобы его назначили начальником караула на западных воротах и чтобы его человек дежурил там в ночные часы. На третий день в полночь Гвион привел свой отряд форсированным маршем туда, откуда можно было увидеть частокол, окружавший лагерь Овейна, а затем незаметно повел их дальше по узкой полосе гальки, обнажившейся во время отлива. Сам же он осторожно пробрался к сторожевому посту, и там из тени выскользнул Йеуан.
— Мы пришли, — прошептал Гвион. — Они внизу, на берегу.
— Но вы пришли слишком поздно, — ответил Йеуан. — Хайвел опередил вас. Серебро уже погружено, и они теперь только поджидают скот.
— Как это могло случиться? — Гвион был в отчаянии. — Я ехал впереди из Ллабадарна и остановился единственный раз, прошлой ночью, чтобы поспать несколько часов. Мы выступили сегодня утром, когда еще не рассвело.
— А за эти несколько часов сегодня ночью Хайвел обогнал вас, и утром он уже был здесь. А завтра утром пригонят стадо. Теперь Кадваладр будет жить за счет подаяний Овейна — вот что он получит взамен плена у Отира. — Йеуана не слишком беспокоила судьба Кадваладра, но он понимал, что из плена его все-таки выручать будут, а следовательно, вызволят и Хелед.
— Нет, еще не поздно, — возразил Гвион, и глаза его сверкнули. — Приводи своих соратников, и поскорее! Сейчас еще прилив. У нас достаточно времени.
Они каждую ночь ждали сигнала и сейчас бесшумно появились поодиночке. Они скользили вниз по пологим склонам дюн, шли по гальке, неслышно ступали по влажному, твердому песку. Им предстояло пройти целую милю, разделявшую два лагеря, но оставался еще час до полного отлива, и у них было довольно времени, чтобы вернуться. От воды исходил искрящийся свет, и этого было достаточно. Йеуан шел впереди, а его отряд следовал за ним длинной цепочкой. Они осторожно миновали рвы укреплений Овейна и выбрались на ничейную землю. Перед ними на волнах, слабо светившихся под бледным небом, покачивались на якоре датские грузовые суда. При виде их Гвион остановился.
— Значит, серебро уже погружено? Мы могли бы его вернуть, — сказал он шепотом. — На борту только вахтенные.
— Завтра! — властно заявил Йеуан. — Под ними приличная глубина, и до них далеко плыть. Они могут перебить нас по одному. Завтра суда снова подведут к берегу, чтобы погрузить скот. Среди воинов Овейна достаточно таких, кто хочет, чтобы пиратам не досталось ни одной монеты, и, если мы начнем, они присоединятся к атаке. А принцу ничего не останется, как сразиться. Сегодня вечером мы заберем мою женщину и твоего господина. А серебро — завтра!
Ранним утром Кадфаэль проснулся от криков и рева труб и выбрался из своей песчаной норы. Он еще не совсем пришел в себя, спросонок ему померещились прежние битвы, и он, не открывая глаз, попытался схватиться за меч. Но, поднявшись на ноги, он осознал, что над головой у него звездное небо, а под босыми ногами — прохладный песок. Он поискал Марка, чтобы разбудить его, и тут только вспомнил, что Марка здесь нет, так как он у Овейна. Справа, со стороны открытого моря, доносился звон стали, к которому примешивались яростные крики сражавшихся. Шум драки и сигналы тревоги сотрясали утреннюю тишину, словно внезапно поднялся штормовой ветер, сметающий людей, но не погнувший ни травинки у них под ногами. Земля была холодная и безразличная, а небо безмятежное и безмолвное, но с моря пришла грубая яростная сила, чтобы положить конец непрочному миру между людьми.
Кадфаэль помчался туда, откуда доносился шум боя. За ним, стряхивая на бегу остатки сна и выхватывая мечи, бежали в сторону моря воины — туда, где, вероятно, был уже разрушен частокол. И тут все звуки перекрыл громовой голос Отира, командовавшего своими людьми. «А ведь я не его человек, — с удивлением подумал Кадфаэль, продолжая бежать, — зачем же я лезу на рожон?»
Действительно, он мог бы переждать на безопасном расстоянии и выяснить, кто именно атаковал и что это сулит датчанам и валлийцам и, в конце концов, ему самому. Но вместо этого он со всех ног мчался в самую гущу боя, проклиная тех, кто сорвал шаткое перемирие.
В том, что это не Овейн, Кадфаэль был уверен. Овейн добился справедливого и разумного решения, и он бы не одобрил подобного шага. Какие-то неистовые юнцы, горящие ненавистью к датчанам или жаждущие боевой славы, заварили эту кашу. Возможно, Овейн и разобрался бы с чужеземным флотом, вторгшимся в его владения, когда более насущные вопросы были бы решены, но принц не стал бы перечеркивать свой собственный кропотливый труд. Если бы сражение возглавлял Овейн, оно было бы хорошо продуманным, без лишних жертв.
Кадфаэль добрался до эпицентра боя и теперь увидел, что в некоторых местах частокол повален и за ним торчат головы и плечи сражающихся. А между сторожевыми постами, где прорвались нападающие, и вовсе зиял большой пролом. Им не удалось проникнуть далеко, и Отир уже взял напавших в стальное кольцо, но по краям, где в такой сутолоке и темноте трудно было отличить своих от чужих, некоторые вполне могли прорваться в лагерь.
Кадфаэль столкнулся с внешним кольцом датчан, которые теснили неприятеля, отгоняя его через частокол назад, к морю. Тут кто-то подбежал к Кадфаэлю, легконогий и быстрый, и схватил за руку. Это была Хелед, ее бледное лицо светилось в темноте, а широко открытые глаза горели огнем.
— Что это такое? Кто это? Они сумасшедшие, сумасшедшие… Что могло подвигнуть их на подобное безумие?
Кадфаэль резко остановился на месте и потащил девушку из толпы, оберегая от случайного удара мечом.
— Глупая девчонка, убирайся отсюда! Ты с ума сошла? Уходи и жди, пока все кончится. Ты хочешь, чтобы тебя убили?
Хелед прижалась к Кадфаэлю, но не сдвинулась с места. Она была скорее взволнована, чем напугана.
— Но почему? Зачем надо было кому-то из людей Овейна затевать такое, когда все шло так хорошо?
Сражавшиеся воины сплелись в такой тесный клубок, что не могли пустить в ход оружие. Вдруг кто-то пошатнулся, и толпа распалась, кто-то упал, и по крайней мере одного задавили, и он издал хриплый стон. Хелед, которую оторвали от Кадфаэля, коротко и сердито вскрикнула. Ее пронзительный вопль перекрыл даже шум боя, и к ней повернулись удивленные лица. Ее так резко отбросило в сторону, что девушка упала бы, если бы чья-то рука не обвила ее талию и не вытащила из толпы. Кадфаэля отнесло в другую сторону, и тут, повинуясь призывному кличу Отира, датчане сомкнули кольцо и, прижав неприятеля к частоколу, выбросили его через пролом наружу; вслед полетели копья. Напавшие бросились вниз, по склону дюн к берегу.
Горсточка молодых датчан, разгоряченных боем, хотела было устремиться вслед отступающему неприятелю, но Отир отрывисто приказал им вернуться. Уже имелись раненые, возможно, даже убитые, к чему же рисковать? Воины неохотно вернулись. Еще будет время, чтобы отомстить за предательство. А сейчас нужно было спасать то, что повреждено, и установить бдительный дозор.
