Клод Изнер - Маленький человек из Опера де Пари

— Увы, нет.

— Какая жалость. Зато мадам Шодре не устает восхищаться купленной у вас «Партией Левой Ноги».

— Приятно слышать. А пришел я, собственно, вот зачем. Извольте взглянуть: пряничная свинка, начиненная особым веществом. Жозеф бросает вам вызов — попробуйте это вещество определить.

— Держу пари, это как-то связано с его новым романом-фельетоном! — оживился месье Шодре. — А вещество, надо полагать, ядовитое?

— Maybe… Who knows…[85] Не исключено. Ответ от вас нам нужен чем раньше, тем лучше. Вы сумеете закончить анализ до часа закрытия?

— Постараюсь. Видов отравляющих веществ не так много, как, возможно, думает наш писатель. Есть яды минеральные — мышьяк, серная кислота, цианистый калий. Есть ядовитые бактерии, но их я исключаю сразу, поскольку они опасны и для самого отравителя. Далее — органические яды, выделяемые, например, насекомыми или змеями, а также стрихнин и прочее. Ну и яды растительного происхождения. Последние самые многочисленные, наиболее известны из них цикута, опий и белладонна. Однако, какой изысканный ход — использовать пряничную свинку, узнаю романиста по воображению! Если клиенты не потянутся вереницей, я выдам вам заключение к вечеру. И помните, месье Легри: непременно закрывайте рот рукой, когда кашляете, — болезнетворные микробы всегда готовы найти новую жертву!

По дороге в книжную лавку Виктор мимоходом заметил на ограде палисадника рекламную афишу и остановился.

В голове мелькнула неожиданная ассоциация. Где-то он видел совсем недавно статью о сорняках… Где же?.. Ах да, в той ужасной гостиной, где он томился в ожидании Амедэ Розеля! А что за газета? «Фигаро», «Голуа», «Эклэр»? Это было в понедельник… На первой полосе еще была цветная гравюра: королеву Викторию торжественно принимают в Шербуре. Точно, иллюстрированное приложение к «Пти журналь», которое выходит по воскресеньям! Редакция находится в доме номер 61 по улице Лафайет, рядом со сквером Монтолон, то есть поблизости от обиталища дражайшего месье Розеля. Быть может, речь в статье шла о вредных растениях — или ядовитых?

Виктор решил немедленно все проверить.

Прозванная американцами «колоссом среди газет» из-за феноменальных тиражей, «Пти журналь» придерживалась четкой издательской политики: никаких полемических статей и дискуссий, зато в изобилии раздутые факты, истории из обыденной жизни, романы-фельетоны за авторством модных писателей, сенсационные новости, скандалы, кровища — все это день из дня предъявлялось читателям и пользовалось неизменно растущим успехом. Репортеры «Пти журналь» не обходили вниманием ни единого преступления в самом распоследнем захолустье — всякое удостаивалось многочисленных колонок, насыщенных жуткими подробностями. Четыреста тысяч экземпляров в день — число нешуточное! Каждое воскресенье выходило иллюстрированное приложение с гравюрой в десять цветов, отпечатанной на хромотипографических ротационных машинах месье Маринони. Гравюры являли читателям драматические сюжеты или батальные сцены и продавались по всей Франции за пять сантимов.

Снабдив Виктора всеми этими сведениями, долговязый архивариус в пенсне, призванный знакомить читателей с несвежими выпусками газеты, отвел посетителя в зал, где со всем тщанием хранились подшивки номеров «Пти журналь» за последние годы.

— Ваш-то заказ выполнить — невелик труд, месье. Вот, извольте: выпуск за четырнадцатое марта тысяча восемьсот девяносто седьмого. Читайте, не стану вам мешать. Только поосторожнее, будьте так любезны, — листы рвутся. Темновато здесь, сейчас свет зажгу. Дирекция установила тут лампу накаливания, потому что фабрикант, изготовитель таких ламп, постоянно размещает у нас рекламу. Боюсь вот только, что однажды это чудо лопнет, и в прочих лампах вспыхнет керосин.

Виктор сел за стол, на котором стоял плафон в форме шара — внутри него что-то горело ровным белым светом без гари и запаха. Искомая статья занимала целую полосу. В ней излагались полезные и губительные свойства безвременника, морозника, дурмана, аконита, молочая и белены. Виктор узнал, что из этих широко распространенных растений человек научился готовить как лекарства, так и яды.

Безвременник осенний, называемый еще луговым шафраном, цветет в сентябре. Его прекрасными пурпурными лепестками вдохновился бы любой художник и безрассудно украсил ими какую-нибудь лужайку, но остерегайтесь прикасаться к этой красоте! — предупреждал автор статьи. — Безвременник осенний благоразумно обходят стороной даже животные, последуем их примеру. В отличие от безвременника, морозник черный, известный еще как «рождественская роза», расцветает под конец зимы в лесах и подлесках. Древние греки, слывшие мудрецами, якобы врачевали с его помощью безумие, однако от того он не перестает быть смертоносным. И уж во что бы то ни стало избегайте дружбы с дурманом, облюбовавшим подножия средневековых башен.

«Именно средневековых? — озадачился Виктор. — А башни эпохи Возрождения он почему игнорирует?»

Что же до борца-аконита, или волкобоя, его синие и бледно-желтые соцветия, похожие на большой колос, определенно составили бы честь любому букету, но уж лучше украсить апартаменты тюльпанами или гортензиями. Поэты числят аконит главным ингредиентом ядовитого зелья, сваренного Медеей; в соке аконита германцы, галлы и готы некогда смачивали наконечники стрел и острия мечей, дабы придать им убийственную силу.

Под конец журналист смешал с грязью белену, которой заросли обочины французских дорог. Ее тошнотворный запах, дескать, отпугивает всех почище любых предупреждений, но и предупреждение о том, что белена ядовита, будет не лишним.

Виктор на некоторое время задумался о риске, которому подвергаются несчастные страждущие, вынужденные глотать пилюли и порошки из ядовитых растений. Что, если такие лекарства приносят больше вреда, чем сама болезнь? Но в конце концов он просто пожал плечами, доверившись, в отличие от автора статьи, мнению древнегреческих мудрецов, и не стал читать приложение к статье под названием «Сократ и цикута». Он был доволен результатом сегодняшних изысканий: подозрения по поводу трио Амедэ — Ольга — Эдокси подтвердились. Однако это усложняло все расследование. Жозеф оказался прав: замаранный по макушку Мельхиор Шалюмо — не единственный грязнуля в этом деле.

Напоследок долговязый архивариус в пенсне попытался настоять на том, чтобы Виктор разместил в «Пти журналь» рекламное объявление по цене десять франков, ну хотя бы за четыре франка в еженедельнике «Современное сельское хозяйство», но Виктор вежливо отказался. Когда ему наконец удалось покинуть архив, туда заглянул некий франт, представился и от имени полиции потребовал рассказать, что здесь искал тот господин в мягкой фетровой шляпе. Ворча себе под нос, долговязый без особой охоты и его проводил в читальный зал.

— Вот, номер за четырнадцатое марта, открыт как раз на полосе, которую читал тот месье.

Инспектор Вальми склонился над газетой и при виде слова «аконит» возликовал:

— Какой потрясающий яд, вы не находите? Такого и для любимой тещи не жалко, а? Испейте, дескать, матушка, чашечку безотказного снотворного! На языке цветов аконит означает «преступление», не так ли? Кстати, ваши газеты прошли санитарную обработку?

— Что-что? Вы полагаете, мы их тут в автоклавах кипятим? Это же бумага, а не консервы, уважаемый!

— В таком случае подскажите, где можно вымыть руки с мылом.

— До конца коридора и налево, — буркнул архивариус и, поправив пенсне, мрачно добавил про себя: «Решительно, сегодня день открытых дверей в заведениях для душевнобольных. А всего-то одиннадцать утра!»

— Жозеф, ну сколько можно вам повторять: это крайне важно! То, что я узнал, подтверждает ваше блестящее умозаключение о том, что в деле может быть гораздо больше подозреваемых. Добудьте во что бы то ни стало адрес Паже — соблазняйте официанток, забалтывайте гарсонов, выпытывайте у них сведения как хотите, но не вздумайте вернуться с пустыми руками!

— Дорогой шурин, сдается мне, вы просто опять хотите от меня избавиться — ведь сегодня вечером аптекарь Шодре должен сообщить нам результат химического анализа свинки, — проворчал Жозеф, нахлобучивая котелок. — Гоните деньги на фиакр, а то у меня в карманах пусто.

Виктор требование выполнил, но сердито заметил, что можно было бы прокатиться и на омнибусе.

— Безусловно, вот только я все утро проторчал здесь, пока вы занимались настоящим делом, мне нужен реванш! — парировал Жозеф.