Холодный пляж - Валерий Георгиевич Шарапов
– Грешно так говорить, но собаке собачья смерть, – проворчал Пещерник. – Вот нисколько не расстроен.
– Даже тем, что оборвана последняя ниточка? – покосился на него Андрей. Пещерник не смутился, но предпочел закрыть тему. Ниточка найдется. А искать ее будет, разумеется, не он.
– Подвиньтесь, товарищ майор, – попросил молодой криминалист, изучающий следы. Андрей отошел к машине. Пожилой эксперт возился с трупом. Еще один осматривал «Москвич».
– Ба, товарищи, – сказал он, – да у нашего покойника две пули в бампере. Вот бы попробовать их вытащить. Видимо, прошли багажник и застряли в обивке сидений.
– Не утруждайся, – проворчал Светлов. – Это мои пули.
– О, содержательно проводили ночь, товарищ майор? – рассмеялся криминалист. – Размялись, так сказать. В машине, кстати, оружия нет. Там вообще ничего нет. В бардачке пустая упаковка от леденцов и мятая сигаретная пачка.
– У трупа тоже нет оружия, – известил из канавы его коллега. – Да и поблизости огнестрельного оружия не видно. Выходит, ограбили и убили… нашего убийцу-грабителя.
– Синий «Москвич» третий день числится в угоне в Бирюзовом, – сообщила всезнающая Елисеева. – Правда, номера по ориентировке проходят другие. Но что такое номера для настоящего мастера своего дела? – Она пристально разглядывала труп и не испытывала при этом никаких отрицательных эмоций.
– Итак, что я вам скажу, дорогие товарищи… – Эксперт кряхтя выбрался из канавы, ему подали руку. – Умертвили вашего супостата плюс-минус четыре-пять часов назад. То есть примерно в шесть, когда уже рассвело, но день еще не начался. Самое подходящее время для убийства, знаете ли. Убили ударом в живот, да еще и поковырялись лезвием. Манера, схожая с предыдущими эпизодами. Не со всеми – сразу уточню. Подобным образом был убит несчастный юноша… не помню его фамилии, и, если не ошибаюсь, супруга гражданина Качурина. Орудие убийства предположительно то же, но проверю.
– Немудрено, – крякнул Голицын. – Остальных убивал сам Кравцов.
– Утверждение с натяжкой, – сказал Светлов. – Преступников как минимум трое. И убивают все… Есть следы второй машины?
– Пока не видим, – пожал плечами молодой криминалист. – Грунт сухой, камень, щебень… Но следы все равно бы остались при условии, что вторая машина съехала с проезжей части на обочину. Чего нет, того нет. Есть вероятность, что убийца или убийцы прибыли пешком. По крайней мере, сюда, на карьер. Машина, скорее всего, была, но где?
– Прекрасный способ запутать следствие, – вздохнул Светлов. – Уточните, товарищи, я правильно понимаю – город рядом?
– Рядом, – согласился Шура Хижняк. – Ну, не то чтобы за поворотом, но добежать можно. Это грунтовки здесь петляют безбожно, а если знать прямую дорогу… В общем, что пешком, что на автомобиле – одинаково.
– Мы правильно понимаем, что здесь произошло? – спросил Пещерник.
– Хочу надеяться. Устранить свидетельницу Кравцов не смог и сам безнадежно засветился. На него объявила охоту вся милиция района. Ушел на дно, как-то связался с сообщниками, запросил встречу. Надеялся, что свои помогут. Найдут хорошее убежище, может, документы. Сообщники прибыли, произошла доверительная беседа; возможно, обещали помочь. В тот момент, когда внимание Кравцова притупилось, его ударили ножом – вполне профессионально, второго удара не потребовалось. Столкнули в канаву, забрали пистолет. Вот и все. Взаимовыручка в банде, без сомнения, на уровне. А мы опять остались у разбитого корыта. Жестокого убийцы больше нет, но остались другие, не менее жестокие, и что-то нам подсказывает, что они продолжат убивать.
– Может, на дно залягут? – с надеждой спросил Голицын.
– Может, и залягут, – допустил Светлов, – но опять же нам что-то подсказывает, что ненадолго, поскольку всех денег они еще не заработали.
– А тебе лишь бы ничего не делать. – Пещерник прожег взглядом подчиненного.
Голицын смутился, но не очень.
– Может, умереть, Арсений? – встрепенулась Елисеева. – Прикинь, вообще ничего не надо делать.
Похихикали эксперты – ценители черного юмора. Голицын досадливо сплюнул, отвернулся.
– Кинологов надо вызвать, – сказал Хижняк. – Порядок такой.
– Раз надо, значит, вызывайте, – Светлов пожал плечами. – Пусть собачка с человечком прогуляются. Что-нибудь найдут – если наши преступники безоговорочные идиоты. Но им удавалось заметать следы – отсюда вывод: не идиоты. Но дерзайте, раз порядок такой…
Он угрюмо осматривал плетущуюся между холмов дорогу. Обернулся, пробежал глазами по живописному скалистому кряжу, убегающему к горам.
– Там что?
– Ворянка, горная речушка, в море впадает, – пояснил Пещерник. – Спускается с гор, на трассе мостик, может, видел? Петляет по скалам, в одном месте вообще под гору уходит, потом всплывает. В желобе течет. Мужики туда рыбачить ходят, форельку дергают. До июля запрет на вылов, а сейчас вроде можно – но с ограничением.
– Ладно, заканчивайте тут, – Андрей передернул плечами и зашагал к машине.
Настроение было отвратительным. Всю ночь не спал, работал, рисковал жизнью – и что в итоге? Преступник обезврежен, и хоть плачь. Противник был достойный, открыто насмехался. Кто это мог быть? По крайней мере, двое. Местные? Неизвестно. Безжалостные, решительные, хорошо информированные. Теперь их стало меньше. С одной стороны, скинули опасный балласт, с другой – работать им станет сложнее. Насколько сложнее? Андрей рисовал психологические портреты, но выходило только одно: физически развитые, мобильные, способные прирезать любого, при этом в обычной жизни, скорее всего, нормальные люди, на которых и не подумаешь. Или еще хлеще – милые советские обыватели, всегда готовые помочь ближнему, выполняющие план, посещающие все собрания, ведущие активную
