Новичок в XIX веке. Снова в полиции! (СИ) - Леккор Михаил
А он уже торопился. Церемония награждения должна была начаться сегодня где-то в половину одиннадцатого, что, с учетом медленности и неторопливости, уже становилось впритык. Тем более попаданец, опять же по распорядку, собирался прогуляться по центру, посмотреть Санкт-Петербург XIX века. Все-таки город сильно изменился за двести лет! И похмелье бы немного потряс, освежился в прохладе предобеденной столице.
Поэтому, как бы не видя смущенную просьбу глазами Елены Федоровны, которая бы еще посидела с ним за столом, а потом согласилась бы перейти хотя бы к поцелуйной традиции руки, а потом, быть может и губ, князь Константин Николаевич решительно встал и буквально провозгласил:
— Я уже немного опаздываю в Зимний дворец по личному приглашению императора Николая I. Никак нельзя-с!
Он действительно почти опоздал. Во всяком случае, Николай Павлович при его появлении демонстративно посмотрел на часы. Время неумолимо продвигалось. Но император промолчал, значит, он не опоздал, просто явился чуть позже монарха.
«Подумаешь, — подумал попаданец, не связанный священным долгом монархизма перед Самодержцем, — ему-то всего лишь надо пройти через несколько комнат, а я почти через весь Санкт-Петербург летел. И, конечно, столица XIX века — не мегаполис будущего, но город есть город».
Пока Константин Николаевич в душе недовольно бухтел, неумолимо подходило время ритуала награждения. И хотя император де-юре опаздывать не мог, но все же.
— Пойдемте, господа, — предложил император находившихся мужчин. Не забыл он и старшую дочь, заботливо попросив идти и ее.
Парадный зал Зимнего дворца был заполнен наполовину. Это было много, ведь по давней традиции награжденные получали ордена и, иногда, чины, как правило, при крупных памятных днях. А в августе никаких дней не намечалось! Но все равно много.
Николай Павлович подумал, что надо бы, наверное, изменить инструкцию о наградах, где указать, чтобы столоначальники и прочие начальники ограничивали в наградах. Один орден в год на пятерых и хватит.
Встал перед своими починенными во весь богатырский рост, которым втайне гордился, и начал награждать.
Награждал и спорил с собой. Как не будешь награждать таких молодцов. Генерал-майор Никитин, с ротой преображенцев опрокинул батальон турок, а потом возглавил бригаду и тем самым помог нашим войскам победить. Конечно же, святого Георгия I степени. Или вот этот генерал-лейтенант Шувалов, командуя дивизией, победил турок под Рущуком. Тоже I степени!
Потом пошли штатские. Князь Долгорукий, сумевший ненароком заснуть (вот маленький, в смысле молодой, паршивец!), в некотором отмщении был поднят как бы вне всякой очереди. То есть это попаданец так думал.
Константин Николаевич еще в XXI веке знал, что вначале награждают военных, потом штатских. И в каждой группе сначала получают более важные ордена, а потом, чем дальше, тем меньше. Он со своим Владимиром 2 степени (орден вообще-то не маленький, но не здесь) пропустит целую сотню награжденных.
Пока он раскручивал «свои» — императорские — дела на бумаге (одно вдруг пришлось даже сегодня формулировать экспресс-методом) то, оказывается, так устал, что незаметно задремал. И когда все развернулось к общему удовольствию, и особенно его, ему вдруг так захотелось спать! Кругом была масса крупных чинов — штатских и военных генералов — сам император со своей любимой дочерью, а он сладко засыпает. И ничего не смог сделать!
Глава 21
Сквозь липкий сон ему неожиданно послушалось громкое «Коллежский асессор князь Долгорукий». «Это же я» — сообразил он и, собрав всю волю в кулак, и еще не до конца проснувшись, твердым парадным шагом пошел навстречу Николаю Павловичу. Ходьба эта его и пробудила. Подходя к монарху, он уже полностью проснулся, уже мог думать и анализировать.
И когда Николай Павлович начал ему вручать первый орден, Константин Николаевич, вместо того, чтобы благодарить, робко возразил, что это не его орден. Мол, его хотели, и без того не по правилам, представлять к ордену святого Владимира 2 ступени. А тут 1 степень! Ошибка случалась, ваше императорское величество.
— Я могу допускать такие ошибки? — снисходительно-сердито спросил император.
Князь Долгорукий, поимая, что он, кажется, на сей раз попался со своей проницательностью, молча отрицательно покачал головой.
За его спиной публика зашумела, понимая, что происходит нечто невероятное. Какой-то московский коллежский асессор, пусть и князь Долгорукий, но сущая чиновничья мелюзга, награждается, как вельможный сановник высших чинов!
— Папа решил наградить вас за успешный результат в деле о драгоценностях и поднял степень ордена, — пояснила Мария.
— Ага, — понял, наконец, Константин Николаевич, — ваше императорское величество, я счастлив от такого решения!
Николай Павлович сердито кивнул головой. Князь, конечно, блестящий сыщик, но не надо злить своего императора. Это чревато крахом всей карьеры!
Впрочем, злобные слова вдобавок к ордену он добавить не успел. Мария смогла сказать, застенчиво улыбаясь:
— Я тоже хотела вас поблагодарить, вот!
Она подала ему изящный перстень с большим бриллиантом.
Князь знал, что такого рода награды в XIX веке были популярны. И от императора, и от членов его семьи, и от некоторых августейших персон. Даже официально в характеристики писали, например, что такой-то имярек награжден орденом Святослава I степени, перстнем от императрицы, золотым браслетом с драгоценностями от герцога Лейхтенберского.
Так что и он уже получил две награды — орден от императора Николая Павловича и перстень от его дочери его императорского высочества Марии Николаевны. От Маши!
Он благодарно и очень влюблено поцеловал великой княжне руку. И так чувственно, что Мария вздохнула и слегка покраснела.
Николай Павлович это заметил и предостерегающе посмотрел на нее. Не здесь же, среди такого количества поданных!
Впрочем, Мария уже демонстративно отвлеклась от князя, а сам Константин Николаевич собирался отойти от вельможной пары.
Впрочем, было уже поздно, судя по взбешенному виду императора Николая I.
— Князь, — громко и немного яростно, — за ваше служебное рвение, я вам, можно сказать, дарю чин коллежского советника, через ранг, цените это! И, кроме этого, как и обещал, награждаю еще орденом святого князя Александра Невского, который дают только генералам, хоть штатским, хоть военным.
А теперь, — еще громче заорал он, — вон из Зимнего дворца, по крайней мере, пока я остыну!
Он сердито мазанул по фигуре князю Долгорукому, этому паяцу и, гм, талантливому следователю от Бога. Уже остывая, он, тем не менее, неумолимо жестко добавил дочери:
— А вы, Мария Николаевна, идите в свою комнату под домашний арест, раз не можете вести себя, как благородная девушка из императорской семьи Романовых.
В кои-то времена, они молча разошлись, на удивлении самого императора. Княз, разумеется, и раньше подчинялся, но, происходя из строптивого рода рюроковичей, обязательно бы что-то сказал, хоть негромко, но обязательно слышно. А уж родимая и любимая дочь, естественно, могла бы и сказать наперекор, и на зло не сделать требуемое. А тут такие паиньки…
Не известно, как Мария Николаевна, а вот княжеский попаданец Константин Николаевич вернулся на квартиру одновременно злым и печальным. Его, князя Долгорукого, из рода древних Рюриковичей, прогнали, как надоедливого щенка! Хм, пусть и при этом наградив двумя высокими орденами, соответствующими генеральскому чину. Да и сам чин значительно вырос. Еще по Указу Петра Великого он должен был из коллежского асессора перейти в надворные советники. А стал, благодаря Николаю Павловичу, сразу коллежский советник, что означало уже шестой классный чин!
Тут и не обозлишься даже на августейшего отца его Марьюшки. Жаль только, не будут они вместе ни-ког-да! И ничего здесь уже не сделаешь. Осталось только молча печалиться!
Бросив в руки слуги форменное пальто, в чем был — в вицмундире пока еще коллежского асессора (хотя теперь он уже коллежский советник! Ну и, хрен с ним!). С двумя орденами весьма высокого статуса — Владимира I степени и Александра Невского на постели он выглядел весьма импозантно. Только, разумеется, не для официозного извещения.
