Кровавая кулиса - Валерий Георгиевич Шарапов
– Она называла его по имени?
– Нет, я разговора не слышала, так догадалась.
– В каком смысле догадалась? – продолжал допытываться Деев.
– Да что тут думать? И как только вас таких бестолковых в милицию берут?
– Ты, Надежда, не зарывайся, с милиционером все-таки разговариваешь, – вступила в разговор Клавдия. – Объясни толком, почему ты решила, что Лизонька этому мужичку на «Москвиче» звонила?
– А кому еще? Она несколько дней здесь пролежала, и кроме товарища оперуполномоченного к ней никто не приходил. И тут вдруг она кому-то звонит, и после этого звонка за ней приезжает хромой мужик. Вывод напрашивается сам собой: хромому она и звонила.
– Постойте! – вдруг вскричала третья соседка. – Вчера к Лизе кто-то приходил! Мужчина.
– Когда?
– С чего ты взяла?
Женщины загалдели, взволнованные новостью соседки. До этого момента Урядов в разговоре участия не принимал, но теперь решил, что пора вмешаться. Он вышел вперед и поднял руку, привлекая внимание женщин.
– Предлагаю всем успокоиться, – произнес он. – Мы с напарником пришли сюда не для светской беседы, а по оперативно-разыскной необходимости. Это значит, что каждая минута промедления может стоить кому-то жизни. Надеюсь, вы отнесетесь с пониманием к моей просьбе, а просить я буду вот о чем: сейчас я буду задавать вопросы, а вы по очереди на них отвечать. Постарайтесь не перебивать друг друга и быть максимально точными. Возможно, от ваших ответов зависит жизнь Лизы. Вы готовы нам помочь?
На женщин речь Урядова произвела сильное впечатление. По их лицам было видно, что под таким углом они визит милиции не рассматривали. Слова оперуполномоченного даже несколько напугали, но зато дальше разговор пошел в конструктивном ключе, чего капитан Урядов и добивался.
После получасового диалога Урядов получил от пациенток палаты номер двадцать четыре все, что ему было нужно, и восстановил хронологию событий предыдущего и текущего дня. Картина складывалась следующая: в день, предшествующий визиту оперативников, пациентка по имени Дарья ходила на процедуры. Это было примерно в пятнадцать тридцать. Путь до процедурной лежит мимо комнаты для посетителей. Там-то Дарья и увидела, как Лиза общается с каким-то мужчиной. Ей не показалось, что эти двое знакомы, поэтому она сделала вывод, что мужчина пришел не к Лизе, а просто выяснял у нее некую информацию. Например, как найти главврача, или пройти к рентгеновскому кабинету, или еще какую-то нужную информацию. Одним словом, Дарья не обратила на мужчину внимания и не рассказала о нем соседкам по палате. Она и не вспомнила бы об этом эпизоде, если бы позднее не состоялся разговор с оперативниками.
Позже в этот же день пациентка Надежда увидела, как Лиза разговаривает с кем-то по телефону. Разговора она не слышала, но выражение лица Лизы ей запомнилось. Девушка была взволнована, очень взволнована. Когда Лиза вернулась в палату, Надежда попыталась выяснить, что так тревожит девушку, намекнув на телефонный разговор. Лиза не отрицала, что кому-то звонила, но и не подтвердила эту информацию. Она просто ушла от разговора, и Надежда, не будучи по натуре прилипчивой, отступила.
На следующий день девушка внезапно засобиралась домой. С самого утра она была как на иголках, рассеянная и раздраженная. Даже медсестре нахамила, когда та делала ей укол. Несколько раз за это время она подходила к окну, но соседки по палате списали странности поведения на болезнь, они знали о тяжелом душевном состоянии девушки. В промежутке с половины одиннадцатого до одиннадцати Лиза выходила из палаты и звонила по телефону, это видели все пациентки, так как сестринский пост находится напротив их палаты. Женщины решили, что на ее звонок никто не ответил, так как Лиза положила трубку, так и не сказав ни слова. А после звонка она быстро собрала вещи и ушла из палаты.
Надежда, которая лежала у окна, поддавшись настроению Лизы, тоже стала периодически посматривать в окно. Своего рода зеркальный эффект: когда рядом с тобой человек зевает, ты тоже начинаешь зевать, так вышло и с окном. Именно поэтому она заметила припаркованный «Москвич» и хромого мужичка, а затем и Лизу в компании этого мужичка. Номерного знака автомобиля Надежда не запомнила, но методом исключения, воспользовавшись машинами, припаркованными у больницы, как образцом, Урядову удалось выяснить модель и цвет машины хромого, и это было уже кое-что.
С момента, как мужчина припарковал машину, и до того момента, как вернулся к машине вместе с Лизой, прошло примерно полчаса. Надежда решила, что это время Лиза потратила на получение медицинской выписки, ведь из стационара просто так не уходят, но выяснять что-либо у нее не было оснований. Теперь же, после слов Урядова, женщина пришла к выводу, что Лиза не брала никакой выписки. Девушка попросту сбежала из больницы, и никто из присутствующих в палате женщин этому не помешал.
Ни Дарья, ни Надежда мужчину не разглядели. Все, что запомнила Дарья, это то, что мужчина был низкого роста, а Надежда отметила еще и хромоту. Дать полное описание, по которому можно было бы составить фоторобот, ни та ни другая не взялись. Расплывчатые приметы можно было приписать художнику Гуляеву, красотой он не блистал, ростом похвастаться тоже не мог, и к тому же, по словам почтальона Антонины Егоровны, пользовался тростью, следовательно, мог и хромать.
Во время задержания, когда капитан Урядов увозил Гуляева из мастерской, он не заметил хромоты, но в тот день Гуляева водили под руки парни из опергруппы, да и то только до машины, так что Урядов хромоту мог и не заметить. Впрочем, под такие скудные приметы можно было подогнать половину мужского населения Москвы. И Урядов, как никто другой, это понимал. Являются ли художник Гуляев и незнакомый хромой одним и тем же лицом, оперативникам еще предстояло выяснить. Как и то, права ли Надежда, считая, что Елизавета Преснова сбежала из больницы, не выписавшись. Поблагодарив женщин за помощь, Урядов посоветовал им не волноваться, пообещал разобраться в сложившейся ситуации и найти Лизу.
Выйдя из палаты, оперативники отправились на поиски лечащего врача Елизаветы Пресновой. Как и предполагалось, никто Преснову не выписывал, разрешение покинуть больницу не давал, и вообще понятия не имел, куда она могла отправиться. Выяснив это, оперативники поехали с докладом к Горынычу.
Каким бы расплывчатым ни было описание хромого мужчины, с которым уехала Лиза, и Урядов, и Деев сошлись на том, что это именно Вениамин Гуляев. Об этом они и доложили майору. Котенко выслушал рассказ оперативников и недовольно проговорил:
– Да, отличная новость, иначе не скажешь. Неделя работы, а в итоге что? Побег двух подозреваемых?
– Товарищ майор, мы отработали и Гуляева, и Преснову еще
