Александр Бычков - Искатель, 2013 №2
— А это дерьмо в каких подворотнях выискали?
— А тебе что — завидно? Тоже на голых баб поглазеть захотелось? — истерично вопит Камилов. — Ну гляди, гляди!
Понятые — две докучливые старушки — при этом все охают и ахают: «Да как же так!.. Да что же это!..» — и вразнобой торопятся заверить, что Эдик «всегда такой хорошенький, такой милый мальчик!». И что мать души в нем не чаяла…
А мать не плачет, лишь беспомощно и растерянно прислушивается к выкрикам сына, а когда его уводят из квартиры, провожает тоскливым взглядом. Мы еще будем беседовать с ней о сыне: как такой «хорошенький и милый мальчик» переродился в циника и уголовника. Будем! Но не сегодня, не сейчас… Ей и без того, чувствуется, горше горького. Может, и думать не думала, на что ее Эдик способен. Хотя, конечно, материнское сердце не проведешь, не обманешь! Да и «грязные» находки в комнате Камилова подсказывают истинную причину его падения.
Мы оставляем в квартире засаду — на случай, если сюда задумает наведаться его сообщница, — и отправляемся в отдел.
На улице уже окончательно стемнело. В открытую форточку машины врывается прохладный ветерок… И так хорошо на душе, так хорошо, что невольно мысленно убегаю к Елене. Целый день с ней не виделся. Как-то она встретит меня, что скажет?
А Лена ничего и не говорит. Лишь печально смотрит и молчит, молчит, молчит… В груди моей все переворачивается от возникшей тревоги. Я уже знаю, что, когда она так смотрит и молчит, значит, чем-то расстроил ее. Но чем?
Топчусь в прихожей и не знаю, что сказать. В комнату уходить не хочется и вот так в молчанку играть — тоже. Тихо и осторожно спрашиваю:
— Что не весела?
Она грустно усмехается.
— Я так ждала тебя сегодня… Неужели и в выходные дни ты не можешь побыть дома?
Облегченно перевожу дыхание.
— Почему не могу? Могу! Вот только разберемся с «Бирюзой»…
Лена недоверчиво качает головой.
— Ой, Демичевский… Свежо предание…
— Знаешь что? Выходи-ка ты за меня замуж, а? — неожиданно для себя выпаливаю я и замираю в тревожном ожидании ответа.
Глаза Лены округляются.
— Ты это… серьезно?
— Конечно!
Она некоторое время молчит, потом с запинкой отвечает:
— Спасибо тебе за лестное… и столь дорогое для меня предложение. Но… замуж за тебя… я пока не пойду.
— Но почему?! — вскрикиваю запальчиво.
Лена предостерегающе вскидывает палец к губам.
— Тише — маму разбудишь.
И вдруг берет в ладони мои руки, как в тот недавний, памятный для меня вечер и целует их.
Непостижимо!
Совершенно сбитый с толку, осторожно высвобождаю руки.
— Как же тогда понимать тебя?
Лена выпрямляется, задумчиво смотрит куда-то в сторону.
— Ты уж прости меня, Демичевский. Я и сама себя не понимаю.
Она переводит на меня взгляд.
— Хочешь откровенно?.. Когда ты появился у нас, показался мне таким молчуном, таким нелюдимым… И захотелось расшевелить тебя… А сейчас вот места себе не нахожу, если не увижусь с тобой хоть денек. Вот ведь как все получилось.
— Тогда почему же… отказ?
— По-моему, ты поторопился со своим предложением. Разве обо мне думал в тот наш вечер?
— Много ты знаешь, о ком я думал, — бурчу с раздражением. — И не такой уж я сухарь, как ты считаешь, нашли бы общий язык.
— Да, ты не сухарь, — соглашается Елена. — Просто был замороженный какой-то… А душа у тебя чуткая, отзывчивая. Потому и прошу — давай пока останемся просто друзьями.
Друзьями? Просто — друзьями? Ну нет, такое мне не подходит!.. А как быть с третьим? С тем же Славиком? Не зря он вокруг нее так увивается…
Лена выжидающе смотрит на меня. Прекрасное лицо ее даже побледнело от волнения.
— Я не хочу просто дружить, — говорю я и слышу, как предательски срывается мой голос, словно у обиженного мальчишки. — Я не могу без тебя, ясно?
На лице Лены появляется едва заметная улыбка. Она приподнимается на носки и целует меня в щеку. Потом быстро уходит к себе. Вот это выдался денек! А что грядущий мне готовит?
Глава десятая
Ночью мне не спалось. Все вспоминался разговор с Еленой, думалось о тяжелом ранении Кандаурова, перед глазами, словно в видеозаписи, мелькали сцены задержания Камилова… Не отпускала мысль: надо скорее найти его сообщницу. С ней-то теперь, конечно, будет проще. Хотя что в нашей работе дается просто? Да, завтра новый день, новые заботы…
С тем и отправляюсь утром чаевничать на кухню. Лена не показывается. То ли еще не проснулась, то ли просто скрывается от меня… И тревога сковывает грудь. Томлюсь ожиданием, но ее все нет и нет. А мне надо в отдел. Следует выяснить, кто сообщница Камилова. Сам он говорить о ней, естественно, не хочет, не в его интересах, а нам-то нельзя оставлять ее безнаказанной.
Пока шагаю по солнечным улицам к райотделу, все больше склоняюсь к мысли, что необходимо срочно отыскать бывшую подругу Камилова — парикмахершу Светлану. Много ли в городе парикмахерских? За день — все обойдешь. Можно, конечно, справиться о Светлане, обзвонив все эти заведения по телефону, но стоит ли тревожить администрацию, пойдут ненужные разговоры и домыслы…
А Светлана может знать о приятельницах Камилова. Вот захочет ли назвать их?
В райотделе наша следственно-оперативная группа уже в сборе. Наумов старательно опрашивает по моей просьбе соседей Камилова, Губин сличает пальцевые отпечатки Эдика с теми, что обнаружены в машине Власова, а все так же элегантно разодетый Громов откровенно томится в своем кабинете, ожидая каких-либо распоряжений. На этот раз на нем темно-синий, в рубчик костюм, голубая сорочка, галстук в горошек, на ногах коричневые ботинки на высоком каблуке.
Первым делом интересуюсь у Наумова: что с Кандауровым? Может, ему уже лучше?
Сергей крутит головой.
— Врачи говорят, он в кризисной ситуации. И каким будет исход ее — предугадать трудно.
— Но надежда есть?
— Лишь бы сердце не подвело.
«Может, и выдюжит», — думаю я и иду к Губину.
— Ну, как пальчики? — спрашиваю. — Кто оставил их в машине?
Он вскидывает на меня свои всегда серьезные глаза.
— Теперь сомнений нет: те, что в салоне, — Камилова. Официальное заключение получишь позднее.
— А чем еще порадуешь? Результатов баллистической экспертизы еще нет? Что ответило УВД?
— Больно ты скорый! Будут тебе и результаты. Ведь только-только отправили пистолет Камилова на экспертизу… Но не сомневаюсь: в «Бирюзе» стреляли именно из его «Вальтера». Я предварительно поинтересовался, подойдут ли к нему найденные тобой гильзы — подошли! Теперь только отстрелять патроны, и все станет ясно!
Я закрываю за собой дверь лаборатории Губина и отправляюсь к Белову.
— Ну? Что думаешь делать дальше? — спрашивает он.
Выкладываю свои соображения о парикмахерше и предлагаю:
— Пусть Громов займется ее поисками, все равно пока ничем не занят.
— Добро, — соглашается Белов. — Передай ему мое распоряжение на этот счет.
Вызываю Громова к себе, ставлю перед ним задачу, и он моментально преображается. Весело подмигивает и тут же исчезает из кабинета. А через час уже звонит мне по телефону:
— Светлану к нам привезти или сам подъедешь?
— А это она? Точно? — спрашиваю.
— Она, не волнуйся. Других таких девиц в этих заведениях не бывало.
— Где она — на работе или дома?
— Дома. Завтра собирается в отлет. Отпуск у нее. И как только перехватили!
— Что она собой представляет?
— Впечатление производит девицы неглупой, но несколько вульгарна.
— Если не возражает, вези ее в отдел.
И он привозит. Представляет мне высокую и весьма симпатичную блондинку:
— Изотова Светлана.
И исчезает.
Я предлагаю Светлане стул и с минуту разглядываю ее: кремовое платье-джерси, красивая финифтевая брошь, в ушах брильянтовые капельки-сережки… Светлые волосы аккуратными локонами обрамляют такое же светлое продолговатое лицо с неестественно тонкими, стрелкой, бровями. Веки голубоватых глаз чуть тронуты зеленой тенью, ярко-алой помадой подкрашены пухлые губы. Ноготки тонких, холеных рук отливают перламутровым лаком… Интересно, чем она не пришлась Камилову, если он предпочел ей брюнетку?
Решаю поговорить пока неофициально, чтобы не насторожить прямыми вопросами о сообщнице Эдика.
— Вы замужем? — спрашиваю.
— А что — хотите сделать мне предложение? — игриво отзывается Изотова и закидывает ногу на ногу. — Тогда поторопитесь, пока не улетела.
— И куда собираетесь лететь, если не, секрет?
— У-у, далеко, — тянет Изотова. — Аж, в самые Сочи. И между прочим, не одна, а с женихом.
— Это кто же такой счастливый? — говорю шутливо, чтобы не сбить ее с избранного тона.
