Фил Рикман - Кости Авалона
Забившись поглубже в тень, я проводил взглядом девицу примерно пятнадцати лет, разливавшую сидр из глиняного кувшина. Затем перевел глаза на Монгера, ждавшего в очереди позади двух мужчин, похожих на крестьян. Еще четверо сидели на табуретах за другими столами. Насколько я успел услышать их разговоры, речь шла только о ценах на шерсть и овчину. Вскоре Монгер присоединился ко мне. Поставив две кружки сидра на стол, он уселся на низенький трехногий табурет напротив меня, заправил за уши тонкие волосы.
— Мне рассказала Нел, — объявил он.
— Что?
Монгер пригубил сидра, проявив ту же сдержанность, что и Вильям Сесил за бокалом изысканного вина.
— Местный люд с любопытством следит за вашей деятельностью. Между искателями расходятся памфлеты и разные слухи.
Памфлеты. Боже, помоги мне.
— Но, как вы, наверно, успели заметить, — продолжил Монгер, — для большинства жителей этого города слово «колдун» не имеет ничего общего с оскорблением.
Огонь в камине шипел желтоватым пламенем. У меня пересохло в горле, но пить я не мог.
— Человек в горячечном бреду, — сказал Монгер, — редко бывает осторожен в высказываниях. И даже под пьяным дурманом склонен обращаться к другу по имени.
— Ах, вот что.
Я хлебнул немного крепкого сидра.
— Разумеется, одного имени недостаточно, — продолжал Монгер. — Многие носят одинаковые имена. В самом деле, бедная Нел сначала тоже не могла поверить своим ушам.
— Кому еще она рассказала?
— Только мне. Сначала несла всякую чепуху… в расчете на то, что я смогу подтвердить ее догадку.
— Похоже, вы полагаете, что вам это удалось.
— С некоторым риском, по правде сказать. А вдруг вы все же оказались бы агентом королевы?
— Я и есть агент королевы.
— Да, — сказал он. — Это то, что нам нравится в вас.
В нашем углу было слишком темно, чтобы я мог разглядеть лицо кузнеца, но я почувствовал, что он улыбнулся.
— Да и что может знать простой чиновник, — добавил он, — об Агриколе-лозоискателе?
При других обстоятельствах я, возможно, посмеялся бы от души. Мне все стало ясно теперь. Тому, что тревожило меня, нашлось объяснение. Откровенный рассказ Элеоноры Борроу:
«Лучше всего высаживать в новолуние и собирать при полной луне… Они обладают силой… О, не слишком ли я приблизилась к ереси?»
И Монгер… стал бы он показывать магическую библиотеку Эммануэля Уорти человеку, для кого подобные книги — ересь? Стал бы он показывать мне каждого уличного провидца Гластонбери, если бы сомневался во мне?
— Мы оба, Нел и я, допускаем, — тихо говорил Монгер, — что доктор Джон Ди скорее человек науки, чем охотник за привидениями. Однако странно, что человеку, известному широтой своих знаний, понадобилось приезжать в убогий городишко лишь затем, чтобы составить опись жалких останков былого величия.
Теперь я оказался в сложном положении. Если я не сумею удовлетворить любопытство кузнеца, он может выдать меня кому захочет. Хотя бы тому же Эдмонду Файку, для которого различие между наукой и магией почти незримо.
— Вы не так далеки от истины, — ответил я.
Надеясь на то, что Дадли в горячке не называл себя королевским шталмейстером, я хотел было рассказать кузнецу чуть больше об истинной причине нашего приезда, как вдруг деревянная дверь кабака скрипнула и приотворилась узкой полоской света. В щели показалась тень, будто заглядывая внутрь, затем дверь отворилась чуть шире, и в зал проскользнула женщина. Быстро прикрыв за собой дверь, особа с прядями седых волос, торчащими из-под драного чепчика, плотно прижала ее своим задом.
— Налей-ка большую, Сэл! Должно быть, нас ждет дерьмовый год, девочка.
Я узнал ее: женщина с перевязанным глазом.
Монгер поднялся.
— Сюда, Джоан!
— Ты, что ли, брат Джо? Такая темень, что и двумя глазами ни черта не увидишь.
— Кружку крепкого сидра для миссис Тирр! — крикнул Монгер, пока женщина пробиралась к нашему столу, хватаясь костлявыми руками за воздух, словно в поисках опоры. — Что-то стряслось, Джоан?
— Коннетабли. Так называемые. Они везде. Большие ублюдки на здоровенных лошадях. Сегодня больше уже не заработать, Джо, мы слишком приметны, сам понимаешь.
Я подвинул ей табурет. Женщина огляделась по сторонам единственным глазом, приподняла юбку и уселась, неприлично расставив ноги.
— Обычно, если вдруг появятся, толкуешь им про будущее задарма или дашь пощупать за сиську — и они как шелковые. Только не сегодня, не сегодня, мальчик.
— Убит человек, Джоан, — сказал Монгер. — Так что…
— А мы ж тут при чем? Я никого не убивала. — Разглядев меня в полумраке, она вдруг напряглась. — Это кто?
— Друг. Доктор Джон. Из Лондона.
— Чё он тут позабыл?
— По королевским делам, Джоан.
— По королевским? Ладно, это все хорошо, только я не собираюсь сегодня ловить ни одну сволочь. Воздух чего-то какой-то странный. Темный. — Она обняла себя тощими, как тростинки, руками, будто в зале начало холодать. — Чернее сажи над холмом Михаила. Что-то будет. Чуешь? Ты чуешь… О, черт…
С грохотом отворилась дверь, впустив с улицы свет. Двое крестьян, что сидели в другом углу, тут же поставили кружки на стол, тихонько поднялись на ноги и прижались к стене.
На пороге стояли двое — две черные тени на ярком свету.
— Джоан Тирр?
— Вот дерьмо, — прошипела Джоан. — Все-таки выследили, ублюдки.
— Вон там.
Один из вошедших показал пальцем на наш стол. Второй начал медленно приближаться к нам. Вставая из-за стола, Джоан взяла табурет и подняла его перед собой, выставив ножками вперед.
— Эй, ребята, держитесь-ка подальше, вы ж знаете, я ничего не сделала…
— Только заставила нас побегать, старая потаскуха.
Широко расставляя руки, мужчина не давал ей прохода, но Джоан смеялась и отбивалась от него табуретом, увиливая из стороны в сторону, пока тот не обезоружил ее, отобрав табурет.
— Довольно! Никуда ты не денешься, Джонни. Ты знаешь, что нам надо.
— Чё? Прям тут?
Когда мужчина запустил в нее табурет, Джоан, гогоча, увильнула в сторону, и табурет с треском раскололся о стену.
— Где женщина, которая называет себя лекарем?
Тут я напрягся.
— Вы были вместе, нам это известно. Где она?
— Так откуда ж мне знать? — ответила Джоан. — Откуда у такой старой рухляди, как я, деньги на доктора?
— Или ты приведешь чертову докторшу к нам, или я…
При этом он метнулся за ней, и Джоан отскочила назад, хотя недостаточно быстро.
— Убери от меня свои лапы… у-у!
Ее голову резко повело вбок, когда другой мужчина ударил ее кулаком по лицу.
Голова Джоан повисла, словно сломанная голова куклы, и я поднялся из-за стола. Но Монгер тут же схватил меня за руку и прошипел в ухо:
— Стой! Будет только хуже…
Глава 23
НИЗШАЯ ФОРМА ВРАЧЕВАНИЯ
В тишине слышался только звон капель пролитого сидра, стекавшего через край стола. Большую кружку опрокинули в потасовке. Джоан Тирр скорчилась на полу, прикрывая лицо рукой. Двое коннетаблей молча стояли над ней.
— Где докторша, миссис Тирр? Если вам так угодно.
Коннетабль — тот, который ударил ее кулаком, — был совсем еще мальчишкой: его голос звучал по-детски.
— Не видела ее, — промямлила Джоан в каменный пол. Глазная повязка теперь сползла на бок. — Богом клянусь.
— Когда видела ее в последний раз?
— Не помню.
— Подумай хорошенько. — Коннетабль приставил к ней носок сапога. — Может, это поможет?
— Ладно, ладно! Ублюдок… Ходила осматривать человека в «Джордже».
— Какого человека?
— Который лежит там.
— Его имя?
— Больше ничего не знаю, Богом клянусь.
— Молись, если говоришь неправду.
— Это правда.
Коннетабль сильно пнул ее в бок. Полоса серебристого света из открытых дверей легла на его лицо, обнажив холодную ухмылку, похожую на глубокую рану, и мне показалось, что я видел его прежде.
Джоан тихонько стонала, но не поднималась с пола, пока коннетабли не вышли на улицу, хлопнув за собой дверью. Двое крестьян, наконец, отлипли от стены и спокойно вернулись на свои места, словно такое происходило здесь каждый день. Вполне возможно.
— У него лихорадка! — кричала с пола Джоан. — О, владыка Гвин, надеюсь, оба грязных ублюдка подцепят ее у него и сдохнут к утру!
Монгер помог ей подняться, и, встав на ноги, Джоан ощупала кончиками пальцев свой подбородок.
— Ладно, вроде ничего не сломали. Как по-твоему?
— Надо увидеться с Нел.
— Похоже, сегодня каждая сволочь хочет ее видеть.
— Так где же она?
— Не знаю, Джо. За городом. Ей хватает ума.
